Покусываю мочку ее уха.
–Может, ты и принадлежишь самой себе, но сдается мне, что часть тебя хочет, чтобы я трахнул тебя посильнее и показал, что ты моя.– Я медленно выхожу и вхожу обратно, дразня ее.– Думаю, ты хочешь, чтобы я напомнил твоей киске, кому она принадлежит.
–Это временно.– Может, она и пытается говорить уверенно, но ее слова звучат как вопрос.
–Временно или нет, ты моя, Психея.– Я сильнее опираюсь на ладонь, которой держу ее запястья, чтобы приподняться, и вдавливаю ее руки в матрас.– Хочешь узнать, как я трахаю того, кто принадлежит мне?
–Да,– стонет она.
Я не спрашиваю дважды. Обхватываю ее бедро одной рукой и широко развожу ноги. А потом держу ее покрепче и трахаю. В этом нет никакого изящества. Никакого обольщения. Только животный инстинкт, желание обладать и потребность сделать ее своей так, как не делал еще ни с кем и никогда. Ни разу.
Я отпускаю одно из ее запястий.
–Ласкай клитор. Заставь себя кончить.
–Почти,– говорит она, но делает, как велю,– опускает руку и кружит пальцами по клитору.
Я слегка сбавляю темп и смотрю, как двигаюсь в ней, становлюсь свидетелем этого древнейшего способа заявить свои права. Возможно, потом об этом пожалею и захочу вернуть все назад. Но сейчас мое единственное желание – почувствовать, как Психея, кончая, сжимает мой член.
Она не заставляет меня долго ждать.
Выгибает спину и, чуть не вырвав руки из моей хватки, тонет в оргазме. Я не сбавляю темп. Падаю на нее и продолжаю двигаться, даже когда из меня вырываются непростительные слова. Мне нужно своим телом успокоить Психею так, как она не позволит мне успокоить ее словами.
–Ты чувствуешь это, Психея? Это я пробуждаю в тебе эти чувства. И буду делать это снова, когда только пожелаешь. Снова, и снова, и снова.– Целую вечность.
Последние слова я держу при себе. С трудом.
Я бурно кончаю, прижимаясь к ней и извергая удовольствие до последней капли. Слишком хорошо. С ней охренеть как хорошо. Такого у меня не бывало еще никогда и ни с кем – ни с мужчиной, ни с женщиной, ни с небинарным человеком. У меня было много партнеров, и мы всегда проводили время весело и приятно для обоих. Но еще ни разу у меня не возникало проблем с тем, чтобы держать себя в узде.
Секс – это здорово. Всегда было здорово. Но с Психеей чувствую, будто мой мир сходит со своей оси. И мне это не нравится. Будь я умнее, отменил бы все и отправил эту женщину прочь из Олимпа. Тритон знает, как все устроить. Он задолжал мне несколько ответных услуг, и пришлось бы потребовать их все разом, чтобы получить билет на корабль. Задача непростая, но это самый надежный способ обеспечить безопасность Психеи и сделать так, чтобы она оказалась как можно дальше от меня.
Мне не избавиться от чувства, что, стоит ей остаться здесь, со мной, и я погублю ее доброе сердце.
Но когда она потягивается, лежа рядом, и довольно мычит, я знаю, что не отошлю ее прочь. Я слишком эгоистичен.
Психея моя.
Просто она пока об этом не знает.
Мне удается оторваться от нее ненадолго, чтобы выбросить презерватив. Я делаю это быстро, потому что не намерен вылезать из постели, пока нам не придется этого сделать. К счастью, я довел Психею почти до обморочного состояния. Когда ложусь обратно в постель, она медленно поворачивается ко мне.
–У меня вопрос.
Что ж, она не в обмороке. Я с трудом удерживаюсь от желания поцеловать ее и помешать его озвучить. Но на самом деле мне хочется его услышать.
–Да?
Ее взгляд скользит по моей груди, а потом снова устремляется к лицу.
–У тебя всегда так?
Я расслабляюсь, лежа рядом.
–Что именно?– Прекрасно знаю, о чем она спрашивает, но хочу, чтобы она произнесла это вслух, назвала то, в чем я сам себе едва готов признаться.
Мы вместе слетаем с катушек и тонем в пучине.
–Не прикидывайся простаком, Эрос. Тебе это не идет.– У нее подрагивают губы, напоминая мне, что они не так давно вытворяли.– Это. Секс. У тебя всегда так?
–Мне нужны пояснения.
–Нет, не нужны. Ты просто напрашиваешься на комплименты.– Она протягивает руку, не сдержавшись, тянет меня за локон и наконец говорит:– Всегда так ярко? Так… умопомрачительно?
Нет. Такого не было никогда.
–Хочешь сказать, ты раньше ничего подобного не испытывала во время секса?
Она отводит взгляд, и я не возражаю. Я тоже вдруг чувствую себя чертовски уязвимым. Психея мотает головой.
–Нет, с другими людьми подобного не испытывала. Было неплохо, но по-другому.
Мне хочется увильнуть от ответа и не признаваться, что со мной такого тоже не бывало, но еще больше хочется использовать это, чтобы еще крепче связать нас вместе. Опустив палец на ее подбородок, поворачиваю ее лицо к себе.
–У меня такого тоже никогда не было.
–Не лги мне.
–Не лгу. Честное слово. Мы лжем другим, но не друг другу. Отныне и впредь.– Я колеблюсь, но ранимость в ее глазах заставляет открыть правду.– Я соблазняю, Психея. У меня неплохо получается, когда я к этому расположен. Но никогда не теряю самообладание до степени умопомрачения. Ни с кем, кроме тебя.
–Ой.
В шутку бросаю на нее хмурый взгляд.
–Ой? И это все, что ты можешь сказать?
Она водит пальцем по моей руке.
–Эрос?
–Да?
–Мы все еще не встали с постели.
Я расплываюсь в улыбке и вжимаю Психею в матрас.
–Точно, черт подери.
Глава 20
Психея
Я никогда не была безрассудной женщиной. Делала все возможное, чтобы предвидеть исход событий, быть на несколько шагов впереди противников. Беспечность для дочери Деметры не обходится без последствий, поэтому я всегда старалась не быть беспечной.
До недавних пор.
Провести весь день в постели с Эросом – ошибка. Знаю, что ошибка, но всякий раз, когда собираюсь встать и встретиться лицом к лицу с остальным миром, он целует меня, прикасается ко мне или – о боги – просто на меня смотрит. И мы начинаем сначала, доводя друг друга до безумия страсти и желания. Будь дело только в этом, я бы, может, смогла убедить себя, что не перешла точку невозврата и не пустила наш план под откос. Но потом мы еще несколько часов спим, обнявшись, будто настоящие молодожены.
