Уверена, что он хотел сказать вовсе не это, но принимаю все близко к сердцу. Сделав следующий шаг, собираю все страхи и неуверенность и прячу подальше. До конца вечера. Я могу оставить их без внимания, пока снова не окажусь в пентхаусе за прочными стенами, отделяющими меня от всего города.
В холле четыре двери, и Эрос ведет меня к той, что в самом конце. Едва он успевает постучать, как ее распахивает блестящая Елена. Блестящая в буквальном смысле. Обнаженные участки ее кожи покрыты золотистым средством, крошечное платье блестит золотом. Длинные светло-русые волосы покрыты золотой пудрой. От этого ее красота становится неземной, будто сюда спустилась настоящая богиня, но визг, который она издает при виде нас, разрушает эту иллюзию.
–Вы пришли!
Она встает на цыпочки и целует Эроса в щеку, а я едва успеваю совладать с обжигающей вспышкой ревности, как она хватает меня за руку и, дернув к себе, одаривает таким же приветствием.
–Я так рада вас видеть!– Она почти тащит меня внутрь, оставив Эроса плестись за нами.
Я замечаю окружающую обстановку. Элегантно одетые люди в вечерних нарядах сидят в гостиной на элегантных диванах. Цветовая гамма навевает мысли о бушующем океане: серые деревянные полы, мрачные голубые стены, много мебели белого и песочного цветов. Все это никак не сочетается с сияющей женщиной, которая держит меня под руку.
Елена тащит меня в безупречно чистую кухню, где на столе организован полный бар.
–Что будете пить?
Я чуть было не отвечаю «красное вино».
Но обещала Эросу, что попытаюсь, а потому решаю рискнуть:
–Бурбон.
Улыбка Елены так же ослепительна, как и ее украшенное блестками тело.
–Ты моя девочка! Знала, что ты мне понравишься.
–Поправлю, Елена: это моя девочка.
Я едва сдерживаю вздох облегчения, когда понимаю, что Эрос присоединился к нам. На его лице снисходительная улыбка, и я не могу понять, искренняя она или нет. Как не могу понять и то, насколько искренен энтузиазм Елены. Ее манера поведения напоминает, как Персефона на публике тоже превращается в жизнерадостный лучик солнца. Только в случае Елены это не мягкое тепло, а скорее разряд молнии. Мне начинает казаться, что она в любой момент может взорваться от неистовой энергии, способной как уничтожить, так и стать источником счастья.
Елена отмахивается от замечания Эроса и достает бутылку дорогого бурбона.
–Может, она и носит на пальце твое кольцо – оно, кстати, великолепно, но ты мне почти как брат, а значит, она тоже член семьи.– Она лучезарно мне улыбается.– Я всегда хотела иметь сестру.
Я моргаю.
–У тебя есть сестра. Вон она.– Я указываю на Эрис, которая стоит в платье с орнаментом в виде чернильных пятен, наклонив голову к чернокожей женщине в великолепном красном мини-платье.
Запоздало понимаю, что ее я тоже знаю. Гермес ловит мой взгляд и радостно машет рукой.
Елена фыркает.
–Эрис не сестра. Она олицетворение хаоса.
От удивления у меня вырывается смешок.
–У меня тоже такая есть.
–Каллисто.– Елена произносит ее имя, словно смакуя.– Я бы хотела, чтобы она заходила почаще. Мне она кажется интересной. Да и все вы.– Она отдает мне бурбон и наливает Эросу бокал красного вина, даже не спрашивая, что он будет пить. Елена сует бокал ему в руку и, обойдя стол, встает слишком близко к Эросу. Я бы приняла это на свой счет, но, кажется, она со всеми так себя ведет. Она окидывает меня внимательным взглядом.
–Выглядишь великолепно. Как всегда.
Я осматриваю свой наряд. Сегодня выбирала платье с особой тщательностью. На мне темно-зеленое платье с запа́хом, которое роскошно подчеркивает мои формы.
–Хм, спасибо.
–О, уверена, что ты и так это знаешь, но все равно приятно это слышать, правда?– Она машет рукой, но больше ничего не успевает сказать, потому что кто-то стучит в дверь.– Сейчас вернусь. Веселитесь!– И уходит, оставляя за собой след из блесток.
Такое чувство, будто меня только что унесло торнадо и выплюнуло в совершенно ином месте. Нельзя сказать, что было неприятно, но сбило с толку. Я делаю щедрый глоток бурбона.
–Она всегда такая?
–Нет.– Эрос пожимает плечами.– Но набирает обороты, когда веселится.
Несложно прочесть между строк. У нее, как и у меня, есть публичный образ. Судя по тому, что я наблюдала, ей нравится, когда люди недооценивают ее и видят радостную, симпатичную дурочку, не глядя глубже. Только я не знала, что она настолько… энергичная.
–Понятно.
Эрос подходит ближе и заключает меня в объятья. Происходящее кажется таким естественным, словно мы вместе гораздо дольше нескольких дней. Я не напрягаюсь и улыбаюсь ему, будто сильно в него влюблена. Теплота в выражении его лица никогда не перестает поражать, но мне удается скрыть свою реакцию. Наклонившись, он шепчет мне на ухо:
–Всего час или два, и люди разъедутся на другие вечеринки или в клубы.
Честно признаться, мне не сложно несколько часов исполнять вместе с ним эту роль. Возможно, здесь полно людей, которых я годами избегала, но единственная из Тринадцати, кого вижу,– это Гермес, а значит, здесь гораздо лучше, чем на вечеринках в башне Додоны, на которые меня таскала мать.
Я поворачиваюсь в руках Эроса. Он не отпускает меня, а прижимает к груди и упирается подбородком мне в макушку. Не понимаю, почему это кажется мне таким же интимным, как объятья, но не стану вырываться из его рук только оттого, что сердце колотится, будто я только что бегом поднялась по лестнице.
Мое внимание привлекает мужчина в дальнем конце гостиной, и я забываю про Эроса.
–Сукин сын.
Эрос крепче сжимает меня, оттаскивая назад, как раз когда я хотела вырваться.
–Не знал, что он придет.
Орфей.
Мерзавец, который не просто разбил Эвридике сердце, но еще и подверг ее жизнь опасности. До той ночи у них были серьезные отношения, и она по-настоящему любила его. Она тяжело переживала расставание, а у Орфея за прошедшие месяцы ничего не изменилось. Он то и дело попадает в заголовки на MuseWatch, шляясь по вечеринкам и встречаясь с одной красоткой за другой. Теперь ходят слухи, что он взял паузу и залечивает сердечные раны, но все это чушь собачья.
Если бы он в самом деле любил Эвридику так сильно, как делал вид, не стал бы ее подставлять. Или хотя бы извинился.
Но он здесь, в дизайнерском костюме, стоит, прислонившись к стене рядом с женщиной, которую я узнаю. Кассандра. Судя по улыбке на его красивом лице, он тысячекратно усилил свое обаяние. Хотя и ненавижу Орфея, но должна признать, что обаяния ему не занимать. Его мать – корейская модель, которая даже Афродите утерла бы нос, а отец – шведский бизнесмен.
