И все же… это так романтично.
Он заботится обо мне. Никакого шика или эффектных жестов. Простое действие, призванное удовлетворить мои потребности. Это странно и немного пугает, но нравится мне больше, чем следует.
С трудом сажусь и принимаю таблетки, а потом, пошатываясь, иду в ванную, чтобы избавиться от ужасного привкуса во рту и быстро принять душ. Когда одеваюсь и иду искать Эроса, то уже начинаю чувствовать себя человеком.
Я нахожу его в комнате безопасности, где он изучает данные на стоящих перед ним мониторах. Он оглядывается, когда я захожу, но легкая улыбка на его губах не уменьшает круги под его глазами. Я замираю.
–Ты спал?
–Некогда.– Он отворачивается обратно к мониторам.– Нам уже пришла повестка от Персея – Зевса – с требованием явиться позже сегодня утром. Мы хотели обратиться к нему только в крайнем случае, но теперь поздно, и, честно говоря, не вызови он меня, я бы сам позвонил ему и договорился о встрече.
Потому что Афродита обострила ситуацию. Думаю, до этого момента я еще надеялась, что она блефует. Но это не так, а значит, нам нужно оружие посильнее. Делаю медленный вдох.
–Каков план?
–Надеяться, что удастся сохранить все в тайне, не приходится. Даже если наемник не заговорит, нам придется рассказать правду, иначе велик риск, что на нас набросятся все Тринадцать, и тогда вся эта ситуация станет достоянием общественности. По крайней мере, Зевс заинтересован, чтобы найти решение за закрытыми дверями.
На его лице отражается та же печаль, какую я ощущаю в груди.
–Он не встанет на нашу сторону. Афродита одна из Тринадцати.
–Среди Тринадцати действуют четкие законы, запрещающие преследовать других членов и их семьи. На этом мы и сыграем.– Эрос вздыхает.– Будь это прежний Зевс, я бы согласился с тобой, что шансы на успех невелики. Но Персея я знаю с детства, пускай мы больше не друзья. Он не допустит, чтобы это сошло моей матери с рук.
–Вероятно. А может, он решит, что стабильность Олимпа стоит дороже, чем наши жизни.
–Он не позволит ей убить тебя. Как бы там ни было, Персей – не его отец. Поверь мне, даже если не веришь ему. Посмотрим, что он скажет, и решим, что делать дальше.– Эрос смотрит на часы.– Нам нужно выезжать через два часа.
Не понимаю, как он может быть так спокоен, тогда как во мне зарождается паника. Нужно увеличить дистанцию между нами, отступить и избавиться от этого ужасного чувства. Чем дольше я здесь стою, тем сильнее меня захлестывают события прошлой ночи. Страх, что тот человек поднял пистолет и нацелил мне в лицо, жуткое осознание, что стекло не сможет вечно выдерживать натиск… Но это не шло ни в какое сравнение с тем ужасом, который испытала, когда появился Эрос и набросился на наемника.
Я привыкла смотреть суровой правде в лицо. Может, я вру большинству людей в Олимпе, но не смогу выжить, обманывая саму себя. Я знаю, что означает этот страх.
–Мне нужно идти.
Он вздрагивает, будто я его ударила.
–Что? Ты не можешь уйти.
–Не уйти. Идти.– Говорю бессмыслицу. Знаю это, но, похоже, ничего не могу с собой поделать. К горлу подступает паника. Я пячусь к выходу.– Просто… я не могу.
–Психея, подожди.– Кажется, Эрос, мой мужчина-монстр в самом деле беспокоится обо мне, отчего моя паника только усиливается. Когда я начала видеть в нем мужчину, а не противника? Это слишком.
Продолжаю пятиться, а он идет за мной с тем же озадаченным и встревоженным видом. По крайней мере, он сохраняет дистанцию, но сейчас я нахожусь в таком душевном состоянии, что ее недостаточно.
–Поговори со мной.
Мотаю головой.
–Я не могу.
Он следует за мной по коридору, сохраняя между нами расстояние, даже когда протягивает ко мне руку.
–Мы найдем выход. Ее люди тебя не тронут.
Но им и не придется? У меня вырывается истерический смешок. Афродите не придется забирать мое сердце, потому что Эрос опасно близок к тому, чтобы завершить эту задачу. Ему не нужно держать мое реальное сердце в руках, чтобы меня сокрушить. Он слишком близко, слишком непреодолим, его слишком много. Я оказываюсь в фойе, в комнате с зеркалами, и резко останавливаюсь, столкнувшись с десятками наших отражений, пляшущих на каждой поверхности.
–Эрос, я…
Он движется быстрее, чем того ожидаю, и берет меня за руки. Прикосновение легкое, но знаю, что не смогу вырваться, даже если попытаюсь.
–Пожалуйста,– прошу еле слышно.
–Поговори со мной,– повторяет он.– Я не могу сражаться с невидимым врагом.
О боги, я правда влюбляюсь в этого мужчину. Закрываю глаза, и одна слезинка срывается с ресниц. Я не могу контролировать свои чувства – не раз это доказала,– но не обязана ему о них говорить. Не знаю, как он отреагирует, и, честно говоря, мне невыносима мысль, как в ответ на мое признание в глазах Эроса появится холодность. Поэтому выбираю другую правду.
–Мне страшно.
Он кажется расстроенным.
–Прости,– говорит наконец.– Мне стоило предвидеть, что она нанесет удар, но я этого не сделал. Понимаю, что у тебя нет причин доверять мне из-за того, кто я, но…
–Из-за того, кто ты,– повторяю я. Страх превращается в гнев такой силы, что меня трясет.– Кто же ты, Эрос?
Он отпускает мою руку и делает шаг назад. Висящие вокруг нас зеркала показывают наши отражения, что сейчас кажется уместным, но я слишком сосредоточена на стоящем передо мной мужчине, чтобы развивать эту мысль. Эрос отводит взгляд, но его внимание привлекает отражение в ближайшем из зеркал, и он морщится.
–Ты знаешь, кто я.
–Сделай одолжение.
Он кривит губы, но его взгляд остается грустным. Эрос взмахивает рукой, указывая на зеркало справа.
–Неудачник.– На зеркало слева.– Убийца.– На то, что висит у него за спиной.– Монстр.
–Эрос,– шепотом говорю я. Он не раз называл себя монстром, и хотя признаю, что в прошлом Эрос совершал чудовищные поступки, мне больно, что он берет всю вину на себя и не принимает во внимание, кто его к этому подтолкнул. Я не могу его переубедить. Не уверена, что стоит пытаться.
Но после того, что произошло на парковке, я не могу побороть это желание.
–Ты не можешь уйти,– тихо говорит он, вторя мне.– Уверен, что тебе сейчас не хочется видеть мое лицо, но здесь единственное место в Олимпе, где ты защищена от моей матери. Поэтому… Пожалуйста. Прошу, не уходи.
–Эрос,– говорю я.– Хочешь знать, кого я вижу, когда смотрю на тебя?
Он вздрагивает. Этот хладнокровный, заносчивый мужчина вздрагивает, услышав мой вопрос.
–Наверное, это меньшее, что могу сделать после всего, через что заставил тебя пройти.
О, Эрос.
