–И в мыслях не было.
Бросаю на нее многозначительный взгляд.
–Это должно меня успокоить? Тебе это нравится.
–Самую малость,– признается она.– Нечасто вижу, как ты нервничаешь.
–Психея.
–Эрос.– Она сжимает мою ладонь.– Я люблю тебя. Возможно, моя мать поначалу противилась этому браку, но уже смирилась. За ужином она не станет создавать больше неудобств, чем обычно, а убийство точно не входит в список возможных последствий.
Семья очень важна для Психеи. Важнее всего на свете. Психея любит меня, но сестры – ее опора. Даже мать, несмотря на все их разногласия, играет ключевую роль в ее жизни. Если не смогу с ними поладить по-настоящему, в будущем это может вбить между нами клин. И причинить ей боль.
Я с усилием сглатываю.
–Идем.
Она отпускает меня, пока мы выходим из машины, затем снова берет за руку, и мы идем к дому. Я могу сделать вид, что ей просто приятно ко мне прикасаться, но очевидно, она оказывает мне молчаливую поддержку. Я это ценю.
Я сталкивался с бесчисленными опасными ситуациями. Убивал людей. Не моргнув и глазом, общался с самыми жуткими хищниками Олимпа.
И конечно, именно семейный ужин заставляет меня нервничать так сильно, что вот-вот стошнит.
Квартира Деметры выглядит в точности так, как и тогда, когда мы были здесь в последний раз и перевозили вещи Психеи ко мне домой. Наша гостевая спальня уже выглядит как точная копия ее комнаты в доме матери, поэтому я нанял мастера, чтобы переделать ее в гардеробную. Сделаю Психее сюрприз ко дню рождения, который будет в следующем месяце. Как только она одобрит дизайн, приступим к перепланировке.
Ожидаю, что Психея поведет меня на кухню, откуда раздаются тихие голоса Деметры и Персефоны, но она тянет меня прочь от этой двери и тащит вверх по лестнице. Чертыхаюсь, споткнувшись о ступеньку.
–Если ты хотела трахнуться по-быстрому, можно было сделать это в машине, а не в доме твоей матери.
–Ха-ха, очень смешно. Я хочу кое-что тебе показать.
–Ты про свою…
–Эрос,– шипит она, но пытается не рассмеяться.– Сосредоточься.
–Могу сказать, что сейчас я крайне сосредоточен.– Взаимное подшучивание слегка развеивает напряжение. Психея тащит меня за собой, как любимую игрушку, и останавливается возле стены с фото.
–Смотри.
А вот что изменилось с тех пор, как я был здесь впервые: появилось два новых дополнения. Первое – фотография Аида и Персефоны в черной рамке. На ней белое свадебное платье, которое выглядит на удивление традиционно. Светлые волосы накрыты фатой. Аид, конечно, одет в черный костюм с черной рубашкой, только на его лице нет привычного сурового выражения. Он смотрит на свою невесту с мягкой улыбкой на губах. Она широко улыбается ему, едва ли не источая свет. Так мило, что у меня аж зубы сводит.
Психея тянет меня за руку.
–Да-да, моя сестра прелестно выглядит. Вот она.– Она указывает на другую рамку. В ней, рядом с фотографией Аида и Персефоны, висит наш с Психеей портрет. Снимок не со свадебной церемонии, а из тех, для которых мы позировали после: яприжимаю Психею к себе, обняв за талию, а второй рукой приподнимаю ее подбородок с явным намерением поцеловать. Она выглядит нежной, счастливой и безупречной.
А я?
Все, что у меня на сердце, видно в моих глазах.
От меня не ускользает, насколько важно, что эта фотография висит здесь среди прочих счастливых снимков женщин Димитриу. Пускай Деметра не приняла меня с распростертыми объятьями и ласковыми словами, но, повесив эту фотографию, она и правда принимает меня в семью.
Я смеюсь, а горло сводит.
–Да ну нахрен.
–Что?
Я не могу выразить это странное чувство словами. У меня никогда прежде не было семьи, во всяком случае, такой, в которой общение происходило не с целью извлечения выгоды. От такого теплого приема, даже столь скромного, чувствую себя странно и неловко, будто не знаю, куда деть руки.
–У твоей матери недвусмысленный способ принять кого-то в семью.
–Это точно.– Психея льнет к моей руке.– Эй.
–Да?
–Я люблю тебя.
Я быстро целую ее в ярко-розовые губы.
–Я тоже тебя люблю. А теперь пойдем вниз и поздороваемся с твоей матерью как положено.
На кухне собралось все семейство Димитриу. И Аид, что меня чертовски удивляет. Увидев меня, он и сам поднимает брови, но в остальном, похоже, рад занять уголок подальше от женщин, снующих вокруг, словно пугающе отлаженный механизм. Психея в последний раз сжимает мою ладонь и легко к ним присоединяется.
Эвридика помешивает что-то, похожее на соус маринара, болтая с Персефоной, которая достает горячие булочки из духовки. Деметра перекладывает дымящуюся лапшу в дуршлаг, хорошенько промывает и, обойдя Персефону, бросает ее в соус. Каллисто нарезает овощи с такой скоростью, что у меня сводит желудок. Психея моет руки и начинает перекладывать нарезанные овощи в огромную миску, полную листьев салата.
Я пячусь, пока не оказываюсь рядом с Аидом в безопасном месте по другую сторону островка.
–Они всегда такие?– бормочу я.
–Да.
Никто ни с кем не сталкивается. Никто не мешает другому. И при этом все разговаривают. Потрясающе. Дело не только в их способностях, но и в том, что я чувствую их любовь друг к другу в каждом слове, в каждом движении.
–Так вот, значит, как на самом деле выглядит семья.– Я не собирался говорить эти слова вслух. И точно не хотел, чтобы их услышал Аид.
Он издает сухой смешок.
–Да, меня это тоже чертовски потрясло, когда бывал здесь первые несколько раз. Привыкнешь.– Он замолкает в нерешительности.– Порой это даже приятно, особенно когда они позволяют им помочь.
Я вдруг осознаю, что Аид – еще один человек в Олимпе, у которого тоже не было особого опыта жизни в семье. Его родители умерли, когда он был маленьким. Я бросаю на него взгляд.
–Весьма храбро – ступить в этот торнадо.
–Погоди, пока окажешься в эпицентре.– Как ни странно, жду этого с нетерпением.
Через десять минут женщины велят нам нести еду на стол. Ужин проходит так же эмоционально, как и подготовка к нему. Психея с сестрами разговаривают, а Деметра время от времени вставляет сдержанные комментарии. Суматошно и ярко.
Но Аид прав. Это… приятно.
Чувствую любовь, которую они питают друг к другу, даже когда Персефона с Каллисто начинают спорить из-за какого-то случая из жизни сестер. Я рад просто ковырять еду и впитывать их энергию. Вот каково иметь семью. Чувствовать себя как дома.
Мне нравится.
Когда все наелись, Аид прокашливается.
