Глава 1
Елена
–Охренеть, как я опаздываю,– бормочу себе под нос.
К счастью, коридоры башни Додоны пусты, но от этого тиканье часов в моей голове звучит настойчивее. Сегодня тот вечер, когда все изменится. Вечер, когда я перестану быть пешкой в чужих играх и наконец обрету свободу, о которой мечтала с тех пор, как была маленькой девочкой.
Не могу поверить, что, черт побери, опаздываю.
Ускоряю шаг, едва удерживаясь от того, чтобы не перейти на бег. В Олимпе явиться на вечеринку запыхавшейся и взволнованной – это хуже, чем опоздать. Внешность имеет значение. Олимп много лет не переживал ничего даже отдаленно похожего на военные действия, но каждый день здесь происходят маленькие сражения, в которых победу одерживают с помощью самых обычных вещей.
Тщательно подобранного платья.
Ласкового слова, таящего яд.
Брака.
Я вхожу в лифт, который доставит меня на этаж, где находится банкетный зал, и едва сдерживаюсь, чтобы не начать нетерпеливо подпрыгивать. В любой другой день мне было бы на это наплевать. Я превращаю маленькие проявления бунта в искусство.
Но сегодня все иначе.
Сегодня мой брат Персей – теперь Зевс – сделает объявление, которое изменит многое.
Меньше недели назад скончался Арес. Его смерть не стала неожиданностью (мужик был древним, как мамонт, и уже три месяца стучался в двери преисподней), но предоставила многим возможность, которая появляется лишь раз в поколение. Из всех Тринадцати только на титул Ареса может претендовать любой желающий. Ни прошлое, ни связи, ни финансовое положение кандидата значения не имеют. Необязательно даже быть гражданином Олимпа.
Нужно лишь победить.
Три испытания, чтобы отсеять слабых. Последний выстоявший становится Аресом. Одним из Тринадцати, которые представляют правящую верхушку Олимпа. Каждый из них выполняет свою работу, обеспечивая жизнь города, но важнее всего то, что никто не может принудить их делать что-то против воли.
Даже Зевс не может силой заставить кого-то из Тринадцати действовать вопреки желанию, во всяком случае, это предполагается. Мой отец никогда не обращал внимания на подобные тонкости, и сомневаюсь, что это станет делать брат, унаследовавший его титул. Но это не имеет значения. Если завоюю титул Ареса, то больше не буду дочерью одного Зевса и сестрой другого, избалованной принцессой, за красивым личиком и семейными связями которой не стоит ничего большего.
Получив титул Ареса, я стану свободной.
Двери лифта открываются, и я спешу в сторону банкетного зала. Длинный коридор изменился со времени последней вечеринки: строгие, темные шторы, свисавшие по бокам от дверей, заменил воздушный белый тюль с серебристой нитью. Вид остался таким же неприветливым, но стал менее угнетающим.
Любопытно, кто выбрал такой дизайн, это точно сделал не Персей. С тех пор, как старший брат принял титул Зевса после смерти нашего отца, он озабочен лишь тем, чтобы вести бизнес и держать Олимп в ежовых рукавицах.
По крайней мере, пытаться.
–Елена.
Я резко останавливаюсь, но, узнав голос, с облегчением улыбаюсь.
–Эрос. Почему ты крадешься в темноте?
Он выходит вперед и показывает маленькую, украшенную драгоценными камнями сумку.
–Психея забыла сумочку.
Он должен бы выглядеть нелепо с этой сумочкой в руках, особенно учитывая, сколько насилия эти руки совершили, но Эрос всегда держит себя так, будто неуязвим. Никто не посмеет сказать ему ни слова, и он об этом знает.
–Какой ты хороший муж.– Я подхожу к нему и небрежно целую в обе щеки. За последние месяцы мы редко виделись, но выглядит он хорошо. Эрос – один из самых красивых людей в Олимпе (а это о многом говорит): парень с вьющимися светлыми волосами и лицом, способным заставить художников рыдать от его совершенства.– Брак тебе к лицу.
–С каждым днем все больше.– Его взгляд становится сосредоточенным.– Ты превзошла саму себя.
–Тебе нравится платье?– Я провожу рукой по ткани. На мне сшитое на заказ золотистое платье, которое облегает тело от плеч до бедер, а затем слегка расширяется. На ткани плотный, едва различимый рисунок, улавливающий свет при каждом моем движении. Глубокий треугольный вырез спускается между грудей, а плечи скроены в форме острых наконечников, которые напоминают о военной собранности.– Коронный номер, как сказала бы моя мама.
Я не обращаю внимания на боль в груди, возникшую от этой мысли, как делаю всякий раз, когда ко мне приходят воспоминания о женщине, которая умерла слишком молодой. Ее не стало пятнадцать лет назад, когда она загадочным образом упала с большой высоты. Мне тогда было всего пятнадцать. Загадочно. Ага. Будто весь Олимп не подозревал, что за этим стоял мой отец.
Будто я сама не знала этого.
Прогонять подобные мысли для меня привычное дело. Не имеет значения, какие грехи совершил мой отец. Он мертв, как и моя мать. Надеюсь, он страдает в недрах Тартара с тех пор, как испустил последний вздох. Думая о его смерти, испытываю облегчение. Он умер, не успев выдать меня замуж, чтобы создать какой-нибудь бредовый союз и причинить еще больше боли, которую ему, похоже, очень нравилось причинять.
Нет, я совсем не скучаю по отцу.
–Она бы гордилась тобой.
–Возможно.– Поглядываю на двери.– А может, пришла бы в ярость от того, что я собираюсь сделать.– Раскачать лодку? Черт, да я вот-вот ее переверну.
Эрос смотрит на меня с невозмутимым видом. Только слегка приподнимает брови и качает головой.
–Значит, решила побороться за титул Ареса. Мне стоило догадаться. В последнее время ты пропустила много вечеринок. Тренировалась?
–Да.
Я ожидаю, что он отнесется к этому скептически. Возможно, мы друзья, но только по меркам Олимпа. Я верю, что Эрос не вонзит нож мне в ребра. Он верит, что я не устрою ему неприятностей, пустив какую-нибудь сплетню. Мы встречаемся на мероприятиях и вечеринках и время от времени оказываем друг другу услуги. Но я не доверю ему свои сокровенные тайны. Ничего личного. Эту часть себя не доверю никому.
Хотя в скором времени все в Олимпе узнают о моих планах.
Я расправляю плечи.
–Я буду участвовать в состязании за титул Ареса.
–Черт.– Он тихо присвистывает.– Тебе предстоит потрудиться.
Он не говорит, что думает, будто я не справлюсь, но все же немного расстраиваюсь. Не ждала активной поддержки, но то, что меня недооценивают, никогда не перестанет ранить.
