–Ты ведь не знала о браке?
Вместо ответа она переходит в наступление.
–Вы с Ахиллесом в отношениях? Или просто друзья, которые трахаются время от времени?
Я оступаюсь.
–Это тебя не касается.
–Как и тебя не касается, знала ли я об этом браке.– Мы останавливаемся на углу, и она достает телефон в сверкающем чехле. Кажется, в Елене все сверкает. Это нервирует, напоминая о животных, чья яркая окраска сигнализирует, что они ядовиты. Елена поворачивает телефон экраном ко мне.– Машина прибудет через несколько минут. Ты исполнил свой долг. Теперь можешь идти.
Не схожу с места.
–Я останусь, пока она не приедет.
–Ладно.– Елена опускает руки, отчего становится невозможно не заметить, как хорошо на ней сидит платье. Настоящее произведение искусства, крой которого будто бросает вызов законам физики. Наверняка, под ним есть липкая лента или что-то такое, что не дает ее груди вывалиться наружу.
Ее тихий смех вынуждает меня поднять взгляд. Боги, я пялился на ее грудь. Кожу обдает жаром, и я рад, что стою в тени. Надеюсь, это скрывает мой румянец.
–Извини.
–Странно, что я не собираюсь лезть в ваши с Ахиллесом дела. Ты очень красив, а я чувствую себя особенно безрассудной.– Она подходит ближе. Не настолько, чтобы прикоснуться ко мне, но почти. Елена смотрит мне в лицо.– Хочешь поискать со мной приключений, Патрокл? Потом можешь рассказать об этом Ахиллесу… в мельчайших… подробностях.
Представляю, чем бы это все обернулось, будь она кем-то другим, будь ситуация другой, Ахиллеса бы это завело. Обычно ситуация обратная. Он развлекается, а потом рассказывает мне, пока трахает меня или я ублажаю его ртом. Но сам он всегда атакует меня вопросами, когда замечает, как кто-то завладевает моим вниманием. Я давно себе этого не позволял, и при других обстоятельствах он был бы в восторге от такой необычной для меня импульсивности.
Но это?
Слишком похоже на предательство по причинам, в которые мне не хочется вникать. Наконец я мотаю головой.
–Нет. При иных обстоятельствах, но…– Мне плохо от разочарования, омрачившего черты ее лица, плохо до такой степени, что я хватаю ее за руку, подношу к губам и целую запястье.– Прости.
–Как хочешь.– Но она не спешит увеличивать дистанцию между нами или разрывать контакт.
Полное возможностей мгновение тянется, словно тонкая паутина. Отказать Елене – правильно. Я и так слишком сильно реагирую на нее. Порой секс вносит неразбериху, притупляя мой острый ум. Я не могу допустить это сейчас, когда Ахиллес готов заполучить то, ради чего упорно работал и многим пожертвовал. И точно не могу сделать это с женщиной, которая встает на пути его цели.
Если Ахиллес победит, она станет его женой.
Эта мысль пробуждает такую мощную вспышку жара, что я невольно наклоняюсь ближе к Елене. Мы планировали, что этот брак будет фиктивным, но… что, если нет?
Она запрокидывает голову и облизывает губы, не отводя взгляда от моего рта.
–Патрокл.
Боги, от того, как эта женщина произносит мое имя тихо и с придыханием, мне хочется прижать ее к себе и целовать, пока не завладею всецело ее вниманием.
Что со мной происходит, черт возьми?
Раздается гудок, вырывая нас из этого момента. Елена делает шаг назад и разрывает нашу связь.
–Может, в другой раз.– Ее улыбка становится откровенно порочной.– Я передумала. Не храни это в секрете. Уверена, Ахиллес будет в восторге от того, что встретится со мной во всех трех испытаниях.
Если ее способности хоть вполовину так же велики, как и ее высокомерие, вероятно, у нее есть шанс. Я смотрю, как она садится в машину. Свет фар быстро исчезает вдали, устремляясь в центр города.
Нет никаких сомнений.
Ситуация только что еще более усложнилась.
Глава 5
Ахиллес
Я просыпаюсь, когда Патрокл ложится в постель. Он старается вести себя тихо, но каким бы бесшумным он ни был, я не из тех, кто когда-то спал крепко. Не в детстве и точно не тогда, когда стал солдатом. Я переворачиваюсь и, обняв его за талию, притягиваю к груди. Утыкаюсь лицом ему в затылок. От него пахнет летней ночью… и парфюмом.
Я открываю глаза. Еще темно. На часах три утра.
–Ты рано вернулся.
–Да.– Он так напряжен, что напоминает бетонный блок. Что-то случилось. Что-то такое, о чем он не хочет говорить.
Но со мной такое не прокатит.
–Патрокл.– Я прижимаю его к матрасу.– Выкладывай.
В темноте плохо видно выражение его лица, но мне это и не нужно. Я знаю его так хорошо, как самого себя. Ощущаю чувство вины, волнами исходящее от него, хотя в этом нет смысла. Ничто из того, что он мог сделать сегодня вечером, не должно вызывать у него вину. У нас не так все устроено.
Наконец он делает глубокий вдох.
–Елена Касиос выдвинула свою кандидатуру.
–Что?!
–Да.
Я качаю головой.
–О чем она, черт возьми, думает? Она пострадает, это разозлит Зевса и Афродиту и в итоге усложнит жизнь новому Аресу.
Мне.
–Я когда-то знал ее.
Это так меня шокирует, что я сажусь.
–О чем ты говоришь? Ты не знаешь Елену Касиос.
–Знал.– Он произносит это так, словно исповедуется.– В детстве мы ходили в одну школу, пока моя семья не переехала из центральной части города. Мы были… друзьями.
Он ни разу не упоминал об этом за все время, что я его знаю. Понимаю, что должен видеть в этом доказательство, что теперь она для него ничего не значит, но могу сосредоточиться лишь на том, что чего-то не знаю о Патрокле. Я тру лицо ладонью.
–Значит, когда-то давно ты знал Елену Касиос, и она выдвинула свою кандидатуру.– Этого недостаточно, чтобы вызвать у него такое чувство вины.– Что еще случилось?
–Она…– Он прокашливается.– Почти уверен, что она ко мне клеилась.
На Патрокла постоянно вешаются. Он сексуальный, обладает телом солдата и чертовски умен. Любой, кто проговорит с ним хотя бы десять секунд, поймет, что он сокровище. Чаще всего он даже не замечает, как к нему пристают. А когда замечает, то вежливо отстраняется. Очень редко кто-то интересует его настолько, что он позволяет себя соблазнить и еще реже после этого ведет себя подобным образом. Уверен, такого раньше не случалось.
Мне это не нравится.
И точно не нравится, какие чувства у меня это вызывает.
–Как?– Я не собирался задавать этот вопрос. Это слово падает между нами, словно брошенная перчатка, слишком весомое для трех маленьких букв.
