–Неа.– Гермес вскакивает на ноги.– Ночь только начинается, и мы собираемся веселиться.
Дионис берет меня за руки и целует в обе щеки.
–Она имеет в виду, что мы собираемся напоить кого-то из людей Миноса и выудить какую-нибудь информацию.
У меня вырывается смешок.
–Обычное дело.
Я не прошу их быть осторожными. Несмотря на их внешний вид, и Дионис и Гермес способны позаботиться о себе. И друг о друге. Кроме того, это часть обязанностей Диониса. Он может валять дурака на людях, но не случайно завоевал свой титул. Его нелепая внешность скрывает хитрый ум.
Я провожаю их и запираю дверь. И только после этого опускаю плечи под тяжестью всего, что было сказано и осталось не высказано. Никто не верит, что я справлюсь. Ни мои враги. Ни моя семья. Ни друзья. Что бы они ни говорили, они ждут, что я потерплю поражение. Они в этом уверены.
Я отворачиваюсь от двери и бреду по коридору. Мне нужно принять душ и поспать часов восемь.
Быть может, утром мир обретет смысл.
Глава 13
Ахиллес
–Хватит метаться.
Подавляю раздражение и прохожу очередной круг по гостиной.
–Я не мечусь.– Ложь. Я не перестаю двигаться по комнате с тех пор, как мы вернулись в свои номера. Мне хочется винить во всем всплеск адреналина. Испытание было слишком коротким, несмотря на то что противники создавали препятствия на всем пути. Если бы я смог выпустить чуть больше энергии, тогда, возможно, получилось бы успокоиться.
Патрокл вздыхает и откладывает электронную книгу. На кончике его носа сидят очки, и он выглядит таким очаровательно занудным, что хочется его расцеловать. Жаль, что попытка сделать это, скорее всего, окончится для меня плачевно, учитывая, как он сейчас зол. Мой мужчина нечасто злится, но когда такое случается, ему нужно много времени, чтобы справиться с гневом. Мне некого винить в этот конфликте, кроме самого себя.
Патрокл пристально смотрит на меня.
–Ты получаешь желаемое. Почему ты так расстроен?
Ненавижу, когда он так делает. Вместо того чтобы признать как сильно взбешен, он говорит так, будто это я веду себя нелепо. Такая снисходительная манера – одна из худших привычек Патрокла. А то, что он прав, раздражает меня еще больше.
–Я совершил промах. Может, просто… наорешь на меня? Швырнешь чем-нибудь? Черт, да ударь меня, если тебе от этого станет легче.
–Это насилие.
Скрещиваю руки на груди.
–Тогда поговори со мной. Хватит меня игнорировать.
С прошлой ночи он произнес не больше шести слов. Ненавижу, когда он так делает, сидит передо мной, хотя с тем же успехом мог быть на другой планете, потому что мне до него не достучаться. Такие ссоры между нами случаются редко, но когда все же случаются, показывают, насколько мы разные. Они служат напоминанием, что однажды Патрокл устанет от моих выходок и навсегда вычеркнет из своей жизни.
«Не в этот раз.
Не сейчас.
Боги, пожалуйста, не сейчас».
–Прости. Я уже сказал, что чертовски сожалею об этом. Сказал десять раз. Чего еще ты от меня хочешь?
Это нечестный вопрос, и мы оба это знаем, но я так расстроен, что мне хочется порвать что-нибудь в клочья.
–Ты жалеешь, что переспал с Еленой?
Я готов сказать «да», но он поймет, что я вру, потому что не умею врать. Ненавижу врать. Лучше буду держать рот на замке и не говорить ничего, чем врать. Но ни то, ни другое – не удастся под его напряженным взглядом.
–Нет.– Да помогут мне боги, но я не испытываю к ней такой сильной ненависти, как думал, и не могу винить в этой перемене оргазм. Она не такая, как я ожидал, и вместе с тем всецело соответствует моим ожиданиям. Я сам ничего не понимаю, но заинтригован.
И секс с ней был чертовски хорош. Он был мощным и немного пугающим, но не могу сказать, что не повторил бы все снова. Когда стану Аресом, Елена будет моей женой, в этом я почти уверен.
–А значит, сделаешь это снова.– Патрокл долго смотрит на меня.– А если бы я сказал, что хочу переспать с ней…– Стараюсь не напрягаться, но чувствую, как сковало тело. Патрокл неспешно кивает.– Да, так и думал. Ты чертов лицемер.
–Меня называли и похуже.– И это тоже правда.
–Знаю.– Он снова берет в руки электронную книгу.– Я все еще злюсь на тебя. Не могу забыть об этом по щелчку пальцев, даже если тебя не радует, что я злюсь. Эмоции не так работают.
Опять эта снисходительность. Я резко выдыхаю.
–Знаю, как работают эмоции, Патрокл.
Он не поднимает взгляда. Поправляет очки и прислоняется к спинке дивана.
–Мне нужно время. Я думал, что смирился с твоей предстоящей свадьбой, но мне нужно разобраться в себе, потому что теперь, когда связь с Еленой существует не только в теории, все это становится реальным.
У меня сводит живот. Это происходит? Это что, конец? Все случилось слишком быстро, слишком неожиданно. Я с трудом сглатываю.
–Что это значит?
–Я люблю тебя.– Он постукивает по экрану книги, чтобы перевернуть страницу.– Одна ссора не меняет моих чувств к тебе, не меняет плана. Просто… дай мне время, Ахиллес.
В том и проблема. Если его выдающийся мозг зациклится на этой запутанной ситуации, Патрокл может решить, что с окончанием турнира закончатся и наши отношения. Я понимаю, ужасно эгоистично желать, чтобы он был со мной, когда я буду женат на ком-то еще. Это вдвойне эгоистично после того, как у меня был секс с Еленой, который, вероятно, повторится снова, что бы я там ни говорил. И самое главное, мне невыносима мысль, что они с Еленой могут быть вместе без меня. Речь уже не о браке по расчету. Все запуталось. Это моя вина, и все не так просто исправить.
Проклятье!
–Значит, дам тебе время.– Слова звучат сухо.
Отворачиваюсь и выхожу из комнаты. Я слишком взбудоражен, чтобы попытаться заснуть, поэтому иду дальше по коридору. В детстве любил бродить в темноте. Тогда я мало спал. Это было игрой, способом побороть глубинный страх темноты. Монстры не могут тронуть того, кого не видят, не слышат, не чувствуют. Не могу сказать, что приют был плохим. Не знаю, утруждался ли кто-то из последних Гер заниматься им, но управлявшие приютом люди были заботливыми. Все было не так, как показывают в кино. Никто не пытался прикоснуться ко мне, обижать меня, ставить на мне опыты, чтобы вызвать демона или прочую хрень.
Но все же, как бы мисс Геба ни старалась обеспечить нам лучшее воспитание, порой по ночам было… тяжело. Ночные блуждания в темноте помогали. Движение меня всегда спасало.
Однако я давно не испытывал такого желания. Меня не беспокоит то, чего не могу видеть. Я вижу то, что мне нужно, и я больше не тот напуганный ребенок, которым был. Я воин.
