Если бы напали на Патрокла, его матери выбили бы двери и открыто бросили вызов Афине и Зевсу, лишь бы убедиться, что с ним все в порядке. Им было бы плевать, чью ярость они навлекли и какими будут последствия, пока собственными глазами не убедились бы, что их сын жив и здоров.
Зевс получит отчет о состоянии здоровья Елены. Беллерофонт – приверженец правил и наверняка составили его сразу, когда нападавший был пойман. Но даже если Зевс знает, что она не пострадала физически… Что за брат не удосужится зайти и проведать сестру? Тем более что он может приходить сюда безо всяких последствий.
Скорее всего, у моих родителей (если они еще живы) больше общего с ненормальной семейкой Елены, чем с матерями Патрокла. Каждое напоминание об этом откликается вспышкой благодарности, которую храню ближе к сердцу. Но все же неприятно вспоминать об этом в тот момент, когда Елена страдает от пренебрежения своей семьи.
–Уверен, у него были на то причины,– наконец говорю я. Слова звучат убого и неуместно.
Елена не улыбается, не смотрит на меня. Она так напряжена, будто боится, что рассыплется на части. Мне не по душе эта хрень. Мне это совсем не нравится.
–Как и всегда.– Ее голос звучит устало. Нет, не просто устало. Измученно, будто после тяжелой битвы, тянувшейся много лет.
У меня возникает странный порыв сказать, что я ненадолго перехвачу у нее и щит и меч, дам ей время отдохнуть. Но не стану этого говорить. Кто я такой, чтобы предлагать ей это? Она слишком умна, чтобы поверить мне, даже безо всяких условий.
Патрокл хмурится.
–Но в этом нет никакого смысла. Зачем ему мешать Афине добиться ответов от заключенного, если нападение было совершено на его сестру? Нужно выяснить, на кого нападавший работал и как пробрался в здание. Даже если его целью был другой участник, Афина и Зевс будут выглядеть слабаками, если об этом станет известно.
–Не станет. Не от меня или моих людей.– Беллерофонт переминается с ноги на ногу, явно чувствуя себя некомфортно от этого разговора. Они предпочитает работать за кулисами, где им не приходится иметь дело с какими бы то ни было жертвами. Елена не жертва, но все равно им пришлось принести довольно дерьмовую новость. Наконец, они прокашливается.– Елена, я могу приставить к тебе пару охранников, чтобы гарантировать твою безопасность.
–В этом нет необходимости.– Медленно встаю на ноги.– При всем должном уважении, Беллерофонт…
Они закатывает глаза, расслабившись впервые с тех пор, как вошли в номер.
–Не понимаю, зачем с этого начинать, если собираешься сказать что-то грубое.
Пропускаю их слова мимо ушей, потому что они прав.
–Начнем с того, что незнакомец смог пробраться в номер Елены из-за бреши в средствах безопасности твоих людей. Дальше мы сами разберемся.
–Мы тоже люди Афины.
–Знаю. Не утверждаю, что в твоей команде есть предатель, но пока мы не получим больше информации, будем рассматривать наихудший вариант развития событий.– Я пожимаю плечами.– К тому же твои люди, конечно, хороши, но мы все равно лучше.
Патрокл издает сдавленный звук.
–Он не это имел в виду.
–Мы оба знаем, что именно это он и имел в виду.– Беллерофонт качает головой.– Если Елена согласна, то все нормально. Не мое дело, чем участники занимаются в перерывах между испытаниями, пока никому не угрожают и не доставляют неудобств.
Елена, наконец, приходит в себя.
–Я не против остаться здесь.– Она по-прежнему крепко обнимает себя руками, и мне не нравится взгляд, застывший в ее глазах. Она кажется… загнанной в угол. И вновь во мне зарождается нелепый порыв сказать, что ей не о чем беспокоиться, что мы защитим ее. Мы уже предложили сыграть роль ее телохранителей, но даже телохранитель не может защитить прекрасную принцессу от ее собственной семьи.
Но я хочу этого. Хотя сам не знаю, что мне, черт побери, с этим делать.
–Дайте знать, если передумаете. Второе испытание начнется завтра. Постарайтесь до тех пор не влезать в неприятности.– Беллерофонт отворачивается и чуть ли не бегом покидает комнату.
Я оборачиваюсь и ловлю взгляд Патрокла. Вид у него по-прежнему озадаченный, но я слегка качаю головой, давая понять, что пора оставить эту тему. Елена все еще напряжена так, будто ей в любой момент могут треснуть по голове, и я сомневаюсь, что попытки выяснить, почему ее брат ведет себя как придурок, помогут ей почувствовать себя лучше.
А я хочу, чтобы ей стало лучше.
В конце концов, она моя.
Знаю, что не стоит говорить этого вслух, но порой мне встречается какая-то вещь или цель, и я точно знаю, что она предназначена для меня. С людьми такого обычно не случается. На самом деле это было только однажды. С Патроклом. Спустя первую же неделю в тренировочном лагере Ареса я понял, что он судьбой предназначен мне, а я – ему и мы навсегда станем частью жизни друг друга.
К Елене испытываю не такие, но похожие чувства. Я не понимал этого, пока мы не оказались втроем, но она подходит нам, как никто прежде. Такое чувство, что вместе с ней наша пара станет еще лучше, что казалось мне невозможным до этого турнира.
Я могу быть терпеливым ради стоящей цели, и сейчас это стоит того. Если скажу Елене, что она предназначена мне, она воспримет все так, будто я опять говорю, что стану Аресом и женюсь на ней, и это только ее разозлит.
А вообще… Отличная идея. Наша принцесса лучше справляется, когда злится, а не грустит. Мне лишь нужно обозначить ей удобную мишень, в которую она сможет направить все эмоции, какие пытается сдержать. Ей станет лучше, как только она высвободит их.
–А знаешь, что Беллерофонт побоялись сказать? Что думают твой брат и Афина?– Я одариваю ее своей самой ленивой и высокомерной ухмылкой.– Ты должна покинуть турнир.
Елена напрягается, словно по команде. Вся ее хрупкость исчезает в мгновение ока, от напуганной принцессы не остается и следа, а на ее место приходит разъяренная гарпия. Она прищуривает свои красивые янтарные глаза.
–Что, прости?
–Твой брат – мудак и не пришел проведать тебя лишь по одной причине.– Я скрещиваю руки на груди.– Он считает, что ты покинешь турнир, если достаточно сильно испугаешься.
–Не покину.
–Я это знаю. И Патрокл знает. Да и ты тоже.
Она свирепо на меня смотрит.
–Видимо, тебя посетила какая-то блестящая мысль, которую ты пытаешься сформулировать. Не стесняйся нас просветить.
Мне нравится, когда она колючая. Так гораздо лучше, чем когда она была хрупкой и будто сама не своя. Патрокл смотрит на нас, словно мы сошли с ума. На него всегда можно положиться, если нужно решить какую-то проблему, но он позволяет логике затмить его инстинкты. Сейчас Елену захлестывают эмоции, и она не может сидеть и ждать, пока он придумает, как выйти из сложившейся ситуации. Она не услышит ни одного сказанного им слова, а будет сидеть на месте, выглядя маленькой, потерянной и печальной девочкой. Ей станет лучше, как только она выйдет из этого состояния. И тогда они с Патроклом смогут обменяться своими гениальными мыслями.
