И все же кое-что не сходится. Я скрываю растущее волнение и спрашиваю спокойно:
–Повтори-ка, что ты выигрываешь, предлагая мне пойти на это?
Она пожимает плечами.
–Может, я выступаю против того, чтобы людей принуждали вступать в брак вопреки их выбору. А может, просто хочу прожить этот опыт через тебя, потому что сама посостязалась бы за титул Ареса, если бы не была Герой. Может, хочу насолить любимому муженьку. Мои мотивы не важны, так ведь?– Снова эта хищная улыбка.– Ты хочешь состязаться, Елена? Так сделай это. Докажи этим ублюдкам, которые считают тебя лишь хорошенькой наградой, что они не правы.
У меня возникает чувство, будто она запустила стрелу прямо мне в сердце. Я не могу ей доверять и неважно, что она моя невестка. Но… это не означает, что ее затея лишена смысла.
–Ты и правда ненавидишь моего брата?
–Я ненавижу всех из Тринадцати.
–Ты сама одна из Тринадцати.– Пусть даже титул Геры потерял силу с тех пор, как мой отец стал Зевсом. Сменив трех жен, трех Гер, он лишил этот титул влияния, сделав так, что от него осталось лишь имя для обозначения супруги Зевса.
–Да, это так.
Дверь открывается, и в кабинет входит Персей. Переводит взгляд с меня на жену и обратно.
–Вот ты где.
Ее улыбка сочится ядом.
–Болтаю с Еленой.
Он никак не реагирует на ее слова, но это к лучшему.
–Нам пора, Гера.
–Разумеется, Зевс.– Ее слова звучат вежливо, но за ними кроется ярость. Каллисто поворачивается ко мне.– Поздравляю с предстоящей свадьбой, Елена. Уверена, ты станешь прекрасной парой для следующего Ареса.
Я смотрю, как она неспешно подходит к моему брату, и у меня волосы на затылке встают дыбом. Эта женщина большая хищница, чем большинство из Тринадцати, и я не могу избавиться от ощущения, что Персей сильно пожалеет, что женился на ней. Он легко поворачивается и опускает ладонь ей на поясницу. Брат всегда беспокоится о производимом впечатлении, даже когда никто, кроме меня, не видит этого.
Я выхожу за ними из кабинета, и мы спускаемся на парковку. Только когда мы оказываемся вне зоны слышимости охранника, стоящего возле дверей, Персей заговаривает:
–Ни при каких обстоятельствах не предпринимай действий, которые могут поставить все под угрозу. Пообещай мне, Елена.
Черт бы его побрал за то, что преподнес мне этот неприятный сюрприз, а теперь требует, чтобы хорошо себя вела. И черт бы побрал его жену за то, что своими умными замечаниями пробила брешь в моем и без того ненадежном решении делать то, что просит семья. Я качаю головой.
–Знаешь, ты и правда похож на нашего отца.
Он вздрагивает, и от этого едва заметного движения меня охватывает чувство вины. Это был удар ниже пояса, и я нанесла его намеренно, чтобы причинить боль. Я никогда не хотела быть стервой, но порой боль давит так сильно, что с моих губ срываются ужасные слова. Слова, которые наносят удар в самое сердце.
Персей подталкивает Каллисто к внедорожнику, и я снова поражаюсь, как легко он прикасается к ней, будто не боится лишиться руки. Он ведь замечает резкий взгляд, который она бросает в его сторону всякий раз, когда он подходит слишком близко?
Дождавшись, когда она сядет на пассажирское сиденье, он поворачивается ко мне.
–Я это заслужил, но это ничего не меняет. Пообещай мне, Елена.
–Обещаю,– не колеблясь, лгу я. И даже не испытываю чувства вины. В нашей семье это, можно сказать, способ выражения любви.
Он всматривается в мое лицо, и холод в его глазах исчезает.
–Кто бы ни стал Аресом, он будет хорошо с тобой обращаться. Я об этом позабочусь.
Горько усмехаюсь.
–Как? Установишь слежку, чтобы убедиться, что мой супруг меня не обижает? Да брось.
–Да.
Он… не шутит. Я смотрю на него.
–А что потом, Персей? Что станешь делать, если окажется, что ты обрек меня на брак с монстром?
–До этого не дойдет. Ты слишком умна, и большинство претендентов понимают, что, причинив тебе вред, испортят отношения с большинством из Тринадцати.
Не может же мой честолюбивый безжалостный брат быть настолько наивным.
–Большинство, но не все.
–Чужаки не победят, Елена.
Нет, не победят. Потому что победа будет за мной. Решимость крепнет в груди, придавая мне сил. Я заполучу титул Ареса. И все же не могу перестать допытываться. Сама не знаю, чего ищу. Заверения. Утешения. Чего угодно. Какая я дурочка.
–А вдруг все же победит кто-то из незнакомцев? Если победит Парис?
–Никто не причинит тебе вреда. А если причинит…– Брат поворачивается к внедорожнику.– Тогда я сделаю тебя вдовой.
Глава 4
Патрокл
Я оставляю спящего Ахиллеса в нашей квартире и пешком иду в главный офис Афины. Она предпочитает не выделяться и занимает старое здание в северо-восточной части Верхнего города, к югу от доков и недалеко от побережья. Оно расположено достаточно далеко от блистательного центра, где обосновался Зевс, и здания в округе разительно отличаются от строений из стали, стекла и бетона, находящихся в кварталах возле башни Додоны.
Осталось совсем немного времени до истечения срока, когда можно выдвинуть свою кандидатуру. Я предполагаю, что большинство ключевых игроков уже заявили о себе, но не люблю, когда меня застают врасплох. Осталось всего несколько часов, и если кто-то намерен объявиться с опозданием, то сделает это сейчас, под покровом темноты.
Исторически сложилось, что все три состязания скорее испытания физической силы, но нельзя недооценивать преимущества неожиданного соперника. Чтобы гарантировать Ахиллесу победу, мне нужно учитывать все варианты и строить планы, исходя из этого. Поэтому я сейчас здесь, а не в теплой постели рядом с ним.
Вдоль улицы на одинаковом расстоянии выстроились высокие дубы, которые создают приятную прохладу в летнюю жару. Я встаю в тень одного из них, откуда хорошо виден вход в здание Афины, и жду.
Я слышу прежде, чем успеваю увидеть. Каблуки жестко стучат по тротуару, настолько быстро и резко, что выдают сильный гнев. Я прячусь глубже в тень и выглядываю, ища источник звука.
Во мне вспыхивает удивление, когда узнаю золотистое платье, мерцающее в свете уличных фонарей. Отсюда мне плохо видно лицо Елены, но ее решительно напряженные плечи говорят о многом. Она делала то же самое, когда мы были детьми и играли на площадке – расправляла плечи, прежде чем ринуться в бой.
Тогда ставки были гораздо ниже.
Мне удается убедить себя, что она оказалась на этой улице и идет в эту сторону случайно, пока она не распахивает дверь в здание Афины и не заходит внутрь.
