–Тоже кофе. Можно пару сахарного печенья.
Девушка улыбнулась, если мужик сам приоткрывает щель в своей броне, чтобы его раскрутили, надо пользоваться, зачем ограничивать себя чашкой кофе, но молча кивнула и записала в крохотный блокнотик настоящим карандашом.
–Погода взбесилась,– сказал я светски, о погоде всегда можно говорить и со всеми,– то ли Арктика вот-вот растает, то ли снова ледниковый период.
Она ответила с холодноватым презрением:
–Мы не доживем, а у потомков будет больше возможностей, чем у нас.
Я доживу, мелькнула мысль, Солнце погаснет, а я буду жить. Где-то и в каком-то виде зависну в холодном и пустом космосе. И буду создавать свой собственный мир, собственную вселенную, и стану в нем Богом. За семь дней вряд ли успею, но кто сказал, что сутки должны быть земными, если и Земли еще не будет, а не галактическими?
–Это верно,– ответил я миролюбиво.
Официантка вернулась с двумя чашками на подносе и блюдцем с горкой сахарного печенья. Не парочка штук, побольше, зато мелкие и такие хрупкие даже с виду, что уже чувствую, как тают во рту.
–Прекрасно,– сказал я с энтузиазмом.– При такой погоде горячий кофе самое то!
Она взяла чашку и задержала ее в обеих ладонях, согревая руки, а когда наконец поднесла ко рту, взглянула над фарфоровым краем пытливо и с некоторой настороженностью.
–Я вас точно не разорю?
Я заулыбался во весь рот.
–Заказывайте что угодно. Хоть все, что у них есть!.. Правда-правда, я закончил важную работу и получил с нее больше, чем ожидал. Впереди горы работы, но эта закончена, ура!.. Имею право вот так выйти на улицу, как это здорово, оказывается!.. Как не ценил раньше?
Выражение ее лица несколько смягчилась, спросила уже нейтральным тоном:
–И долго корпели?
–Долго,– ответил я.– Последние два месяца вообще не выходил из-за стола. Даже спать было некогда, засыпал прямо в кресле. Зато наконец-то задачку решил, добился!
–Поздравляю,– произнесла она уже почти теплым голосом.– Да, два месяца не выходить на улицу. Был у меня друг, даже еду заказывал с доставкой прямо к рабочему месту. Значит, празднуете… и без водки? Точнее, без коньяка, вы же научный работник?
Я подумал, сдвинул плечами.
–Да как-то не хочется. Но могу заказать вам. Не стесняйтесь, мне заплатили очень даже щедро.
Она посмотрела на меня внимательно.
–Странный вы человек. Обычно достижения отмечают коньячком. Да и меня бы старались подпоить, пьяной легче вдуть.
Я с неловкостью улыбнулся.
–Ах да, простите, как-то забыл про такой ритуал.
Она не сводила с меня пристального взгляда.
–То ли вы не из таких… то ли очень хорошо маскируетесь.
Я проговорил в размышлизме вечно сомневающегося интеллигента:
–Лучше будет, если маскируюсь. А то «не из таких» звучит как-то обидно.
–А как удобнее вам?
Я помолчал, так выглядим умнее и возвышеннее, проговорил после паузы:
–Лучше, если маскируюсь, Маргарита.
Она взглянула с интересом.
–Как-то странно произносите мое имя.
–Маргарита,– повторил я.– От греческого «маргаритес», что значит – жемчужина. Одна из постоянных эпиклес богини Афродиты…
–Ого,– сказала она с польщенным изумлением.– Приятно, не знала. Но сколько же мусора у вас в черепе!
–Издержки профы,– пояснил я скромно.– Приходится запоминать массу формул, память оттачивается, хотя теперь это уже без надобности, все есть в инете, ищется в два клика.
Она чуть сузила глаза, все еще разглядывая меня в упор. Нам всем нравятся миленькие и веселые женщины, эта же ни разу не улыбнулась, а вот две на барных стульчиках уже пару раз бросали заигрывающие взгляды и улыбались как-то очень уж, словно мы в постели, а они меня чешут и гладят.
–Хорошо,– проговорила она медленно,– когда мужчина говорит о работе, а не о корпоративах и шашлыках.
Я ответил искренне:
–Так работа интереснее!
–Правда?– переспросила она.
–О ней можно говорить бесконечно,– ответил я.– Но, конечно, не с женщинами. С вами потому, что вы не женщина… в том смысле, в каком женщины для мужчины. Просто пережидаем дождь и пьем кофе…
Она кивнула, договорила безразличным тоном:
–И даже не планируете мне вдуть?
Я чуть не поперхнулся,
–Что?.. Нет, конечно. Да боже упаси!
Она сказала с насмешкой:
–А вот это уже обидно.
–Простите,– сказал я виновато,– вижу, что брякаю не то. Еще кофе?
–Спасибо,– ответила она,– что не коньяк. Достаточно.
Глава 10
Я сделал знак официантке, она подошла с металлическим платежником размером с банковскую карту. Я коснулся кончиком пальца, официантка взглянула, кивнула с улыбкой, наклонилась, собирая чашки и блюдца, собирала неспешно, давая возможность мне рассмотреть и оценить то, о чем Бунин написал «…а грудь ее была бела, казалось, вьюга намела два этих маленьких холма», на этот раз видны и кончики. Ярко-красные и вытянутые, то ли такие в натуре, то ли подкрашивает и фиксирует, давно не в курсе быстро меняющейся моды.
Хороший ход, мелькнула мысль. Нужно дарить людям счастье или хотя бы вот такое удовольствие.
Она удалилась, покачивая смачными булками в такой амплитуде, что захотелось придержать с двух сторон ладонями, чтобы… ну, не споткнулась.
Маргарита сказала замедленно:
–Впервые вижу такой способ оплаты. У вас чип в кончике пальца?
Я ответил мило:
–У меня только пенис без чипа. А так везде, где можно. Работать в нашей фирме и не чипирнуться?
–О,– сказала она,– уважаю парней, что трудятся в такой сфере. Это очень больно?
Я сдвинул плечами.
–Теперь чипы мельче песчинки. Правда, все экспериментальное, в продаже пока нет. А сертификация дело трудное и муторное. Вполне вероятно, до массового производства дело не дойдет, как это у нас бывает часто. Но нам интересно, не только я вот так. Еще печенья?
Она потрясла головой, поднялась.
–Нет, спасибо. Да и дождь, кажется, прекращается.
Лицо ее стало деловым, я тоже поднялся, торопливо отодвинул ей стул.
–Я проведу вас,– и договорил поспешно, видя, как она дернулась,– до выхода из этого бара!
Она оглянулась, сказала весело:
–Какой вы старомодный. Говорят, математики все тормознутые и сейчас живут в прошлом веке.
