–Я умею выводить даже из комы. А это детский шприц, груднички не хнычут. Я только посмотрю, нет ли в крови штаммов сифилиса, опять пошел по Москве вслед за «плетцлихом». Да и прочие неприятности лучше убрать заранее.
Я отрезал нервно:
–Нет у меня ничего такого!
–Откуда знаете?– поинтересовалась она.– Уже проходили обследование? Как давно?
Я поднялся, повернулся к молчащей Маргарите.
–Пойдем отседа. Доктор Менгеле в угоду моде сменил пол, но не профессию.
Маргарита ответила послушно:
–Как скажешь. Извини, хотела просто убедиться, что нет травм. Все-таки нас стукнуло, чувствую, будет кровоподтек на бедре.
–Я здоров,– напомнил я.– И даже стресса нет.
–Непонятно,– сообщила Рафаэлла и посмотрела на меня очень внимательно, словно рассматривает инфузорию-туфельку под микроскопом.– Сейчас стресс у всех, даже у бомжей и грузчиков. Без стресса живут только жабы и хламидомонады.
Она проводила нас до двери, мне сказала с хитрой улыбкой:
–Не волнуйтесь, никому не расскажу. Если у вас что-то нехорошее, подлечим анонимно.
–Ну и зараза,– сказал я Маргарите на лестнице,– у тебя что, все подруги такие подозрительные? Или это общее свойство женщин?
–У нее работа такая,– сообщила она,– стоять на службе здоровья населения и остальных людей. Пропустишь одного с плетцлихом, заразит половину Москвы. А ее лишат премии.
Глава 10
Фальстаф с надсадным кряхтением выбрался из кресла, Саруман горестно вздохнул, когда тот приблизился к столу, где красуется заказанная им пицца, взял кусок и так же грузно шаркая подошвами, словно идет по скользкому льду, вернулся и сладострастно погрузился в продавленное сиденье.
Я наблюдал с интересом, настоящие ученые старой формации, на счету несколько миллионов долларов, еду могли бы заказывать из дорогого ресторана, но все так же дешевенькую пиццу из ближайшей забегаловки, кресла бэушные, даже столы с распродажи, только компы и дисплеи высшего класса.
Читал как-то, в прошлом один из лауреатов Нобелевки премию вложил в покупку фарфорового заводика, так с ним перестали здороваться все ученые в мире. В старое доброе время премии было принято тратить только на исследования.
–Как наше общество?– спросил я.
Фальстаф поднял голову, всматриваясь в мое появившееся изображение на экране, я его чуть состарил, на лице добавил морщин, а под глазами создал для солидности темные мешки в два яруса.
–Привет, Берлог,– ответил он бодро.– Ник еще не надумал поменять?.. Пиццы хочешь?.. По новому рецепту! Сейчас в мире все новое!
Он довольно хохотнул, я же освоился в цифровом, можно острить и на тему еды, а потом и насчет баб вспомнит, я ответил словами Маяковского:
–Я знаю радость слаже.
Саруман завозился в кресле, с таким трудом оторвал взгляд от своего дисплея, что смачно чпокнуло, тяжело повернулся в нашу сторону.
–Это какая такая радость? A-а, общество? Ты о «Мерикраторе», да… Ну, оно вообще-то не наше, это добровольное объединение обеспокоенных граждан… а так что с ним, вроде бы развивается. Пока что идет прием, регистрация, зачисление, устанавливается размер взносов…
–Взносы чисто символические,– предупредил я.– Расходы покроем из доната. Не нужно пугать рядовых членов партии. Финансовый вопрос…
–Членов движения,– поправил он.
–Движения,– согласился я.– Но вообще-то нужна и партия. Вдруг наберем достаточно, чтобы участвовать в выборах?
Фальстаф молча взял следующий кусок пиццы, он занят важным делом, а Саруман взглянул в таком изумлении, что растопыренные волосы задвигались, как крылья у взлетающего ангела.
–Ну и размах у тебя, хлопче!.. Или это потому, что не обременен грешными телом?
–В точку,– согласился я.– Тело грешное, как сказано в Библии. А я вот безгрешен…
Саруман насупился, взглянул с неодобрением.
–Я не силен в теологии, но вроде бы в Библии есть слова, что грешить нельзя даже в мыслях!
Фальстаф прожевал кусок, довольно крякнул и сказал веско:
–Президентами один за другим становятся шоумены, артисты, дикторы, спортсмены, демократии умные не нужны… почему не попробовать доктору наук прикинуться пустобрехом?
Саруман буркнул:
–Пробовать можно все…
Фальстаф откусил кусок побольше, промычал с набитым ртом:
–У нас эта, чтоб ее черти взяли, демократия!.. Правит демос!
Саруман нахмурился, но счел ниже своего достоинства отвечать на трюизм, я ответил с экрана за Фальстафа:
–Но кто, кроме нас, научников, сумеет организовать антитрафловское движение? Не хочется, но назрело!
Фальстаф спешно доедал кусок, в коробке последний, нужно успеть этот проглотить раньше, пока зожничающий Саруман свой разжевывает долго и тщательно.
Саруман задержал кусок пиццы у рта, все равно за Фальстафом не успеет, сказал педантично:
–Антитрафловое… хотя да, «антитрафловское» звучит точнее, но слишком длинно, а народ длинноты не любит. А какие у нас могут быть юридические претензии к трафлам? Они не требуют у нас деньги с ножом у горла! Сами ломимся к ним на шоу, на концерты, на соревнования, несем им деньги, время и добровольно опускаемся на их уровень.
–Юридически их не привлечь,– согласился я.– Но и наркоту не заставляют покупать! Сами идем, и покупаем сами.
Фальстаф сунул последний ломоть в рот и, не проглотив еще, цапнул из коробки последний кусок.
–Ты прав,– заявил он победно,– покупаем сами, но продающих наркоту все же под арест!
Я подумал, добавил:
–Судя по фильмам и сериалам, народ жаждет, чтоб наводили порядок всякие там народные мстители. От полиции мерзавцев чаще всего отмазывают!
Саруман сказал с осуждением:
–Самосуд? Это нехорошо. Все нужно по закону.
Фальстаф вздохнул, смолчал, я хотел было тоже согласиться, что да, самосуд плохо, нецивилизованно, карать имеет право только власть, но сейчас я без микробов в кишечнике, возразил медленно и тщательно подбирая слова:
–Но бывают случаи, когда власть… по каким-то причинам… не успевает, что ли… Могучий Рим уже рушился, никакие законы не могли спасти, а у Рима они были лучшие в мире, и тогда Сулла взял власть в свои руки, составил проскрипционные списки в пять тысяч имен…
Саруман поморщился, а Фальстаф радостно вскричал:
–Во-во!.. Без суда и следствия казнил пять тысяч знатнейших римлян, но тем самым спас Рим!
Я добавил:
–И положил начало невиданному расцвету могучей Римской империи! Так что прецеденты в нашей истории можно найти на все случаи жизни.
