Стемнело. Слепые дома стояли как чёрные проталины в снегу. Баба Таня ещё бродила по дому, бормоча под нос. Собаки шумно завозились, даже чавкать перестали. Похоже, назревала драка: из-под дома раздавался визг, лай, грохот, и вконце концов две псины выскочили Кире под ноги, чуть не сбив его, и драпанули прочь. Одна гналась за другой – халявный ужин не поделили.
Киря возил лучом фонарика по бывшему двору заброшенного дома и представлял, что вот эта развалина, должно быть, была дровяным сараем, а здесь курятник стоял… У самого крыльца почти под ногами мелькнула здоровенная чёрная тень.
Киря отшатнулся назад, в дом, споткнулся о торчащую доску в полу и рухнул на спину. В темноте заброшенного дома чуть белел дверной проём. Киря вскочил, навалился на хлипенькую дверь, закрыл на задвижку. Ржавая, она поддалась с трудом – и держалась-то на одном винтике…
За дверью, совсем рядом, раздался рёв. Не волчий вой – что, Киря волка не слышал! Этот звук был громче, ниже, будто не волк, а целая стая взвыла в унисон. Ноги коченели от этого звука. Киря вцепился в ружьё. Спокойно! Патроны есть. За спиной зашаркали шаги: ах да, баба Таня! Она шаркала к двери своей кривляющейся походкой, ничего не видя и не слыша вокруг. Киря поймал её за руку:
–Стойте!
В дверь ударило что-то тяжёлое. Кусок доски тут же отлетел в дом и царапнул Кирю по ноге. Сквозь дыру было видно светлое пятно сугроба, которое тут же закрыла здоровенная тень. Киря направил туда фонарик и тут же опустил. Морда зверя не помещалась в пробоине из одной доски. Киря успел углядеть кожаную ноздрю величиной почти с кулак, белоснежный клык и бурый густой мех. Он вскинул ружьё и пальнул.
От грохота заложило уши. Баба Таня вцепилась вКирино плечо стальными костлявыми пальцами и что-то беззвучно забормотала. Пробоина в двери опять засветила синим снегом – неужели попал?!
Киря подскочил к маленькому окошку в прихожей, давно выбитому, и высунул фонарь наружу. Никого. Снег у двери истоптан огромными медвежьими следами. Они вели вдоль стены за дом, туда, где, Киря думал, стоял дровяной сарай. Котельная!
Парень из дневника писал, как через дровяной сарай пробирался в котельную, а оттуда в дом! Киря отпрянул от окна и помчался по дырявому полу, светя фонариком:
–Где котельная?!
Баба Таня поспешно шаркала за ним и только бубнила что-то под нос. Из прихожей вели три двери. Одной из них вообще не было. За другой была комната с дырой в полу. Киря дёрнул третью дверь и кубарем полетел с лестницы вниз. Ружьё осталось где-то на верхних ступеньках, фонарь укатился и блестел у стены, белым кругляшом освещая кусок пакли в стене. Над головой возвышалась печка, чуть дальше зиял чёрный дверной проём. Из проёма дуло.
Киря вскочил на ноги и зашарил по лестнице, ища ружьё. В темноте ничего не было видно, а чтобы взять фонарь, надо было пройти два шага к пустому дверному проёму.
–Осторожно, там ступеньки,– запоздало пробубнила баба Таня откуда-то сверху. Киря отвлёкся на неё и тут же услышал за спиной шумное посапывание.
Он оглянулся. В дверях стоял зверь.
Его башка занимала весь дверной проём. Бурые шерстинки поблёскивали в темноте. Из-под чёрной губы белели клыки. Глаза были маленькие, в красных сеточках сосудов, чёрные зрачки закрывали радужку. Зверь прижимал уши и скалился.
Когти, с палец длиной, оглушительно царапнули по деревянному полу. Киря смотрел на зверя как загипнотизированный. Не выдумка. Не фантастика. Не литературные упражнения скучающего школьника. Киря до последнего не хотел верить, но зверь пришёл сам.
Ружьё! Киря захлопал ладонью по лестнице и нащупал его, но выстрелить не успел. Зверь встал на дыбы и бросился на него… Что-то тяжёлое ударило в голову, гулко хлопнула дверь, иКиря рухнул на пол, больно приложившись ногой о ступеньку.
–Медведь!– В темноте над ним стояла тонкая фигура бабы Тани. Ружьё блестело в её руке, в двери вместо щеколды торчала кочерга, а зверя не было.
–Где он?
–В дом проскочил. Это за грехи мои…
В дверь ударило. Киря услышал, как треснули доски от удара огромной лапы,– надо бежать! Он подобрал фонарь, схватил за руку бабу Таню и потащил её в чёрный дверной проём. Если верить дневнику, он ведёт в сарай, точнее то, что от него осталось, а оттуда – на улицу.
В луче фонаря мелькали доски, грабли, земляной пол и здоровенная дыра в двери: не сможешь отпереть – через неё пролезешь. Киря встал на четвереньки и вылез на улицу. Баба Таня – за ним. А зверь уже поджидал во дворе.
Только здесь, на снегу, было видно, какой он огромный. Медведь. Чёрная проталина на белом снегу, гора…
–Медведь,– бубнила баба Таня.
Киря забрал у неё ружьё и вскинул его. Вдоль забора галопом к ним мчался еще один зверь. За ним вереницей тянулась целая стая. Они ж, медведи, одиночки! Стая. Звери были такие же, бурые с проседью, как тот, которого они с отцом сбили на машине. И тогда Киря ещё не хотел верить, что они бывают. А теперь… В голову. Их нужно бить в голову.
Рука тряслась. В тишине было слышно, как хрустит снег под могучими лапами подбегающего зверя. Пальцев Киря не чувствовал. Руки ниже локтя будто затекли, если бы Киря их не видел, решил бы, что их просто нет. Он стоял как загипнотизированный, смотрел на зверя в прицел и не мог шевельнуть пальцем. Палец как чужой, отказывался давить на курок. Ноги будто вросли в снег, и руки занемели. Медведь, который преследовал их в доме, тоже оцепенел. Минуту назад он ломился в дверь, а теперь стоял столбом, и снежинки падали ему на нос. Стая замерла на месте, уставившись на Кирю.
Один из медведей поднял огромную седую башку и заревел.
Звук врезался в мозг тупым сверлом, уКири в глазах темнело от этого рева. Он отчего-то вспомнил, как летом ходил купаться с ребятами и руками поймал вот такого ротана. Он даже ощутил щипание воды в носу и злое июльское солнышко на спине. Здорово обгорел тогда. Он слышал запах костра, который жгли тем же вечером у реки, ухи в старом, ещё дедовом, котелке, чувствовал росу под босыми ногами и слышал голоса ребят.
–Медведь!– из оцепенения его вывел голос бабы Тани. Зверь будто этого и ждал. Он встал на дыбы, мазнув Кирю тяжёлым боком, и попёр на старуху. Ружьё, выбитое зверем, крутанулось в воздухе и приземлилось на медвежью башку.
Кажется, бабу Таню это и спасло. Она успела сесть и схватить оружие.
…А Киря опять оказался в минувшем лете. Он увидел туман в огороде, такой густой, что еле видны собственные пальцы в пятнах от молочая. Он услышал утренних петухов, грохот жестяных вёдер у колодца… А потом грохнул выстрел.
Киря хотел повернуть голову, но не мог. Тело будто вросло в землю, и взгляд прилип к чёрной крыше дома напротив. В ушах ещё звенело от выстрела, но скоро перестало, иКиря услышал незнакомый голос:
–Я ведь за тобой шёл. Думал, с нами в лесу тебе будет лучше, чем так. Всё правильно. Лучше ты. Дай мне руку, я должен кое-что отдать…
