Они болтали о музыке, о погоде. Ленка поведала, что приехала на каникулы с братом и бабушкой (какая девчонка признается поп-звезде, что у нее, как у маленькой, есть нянька?!). Патрик, в свою очередь, рассказал, что отдыхает здесь с дедушкой, забавы ради давая концерты в баре, а скоро собирается на гастроли в Россию. Ленка оставила ему свой московский телефон, и Патрик обещал позвонить, а потом предложил прогуляться по ночной долине Луары. Ленкиным восторгам не было предела.
Все-таки Луара не Миссисипи. В смысле – климат не тот. Ленка это поняла, как только шмыгнула за ворота отеля следом за Патриком. От Луары дуло прохладным ветром. Не таким, конечно, как осенью от Москвы-реки, но Ленка все равно поежилась.
– Ожурдюи иль фэ фруа (сегодня холодно), – заметила она, чтобы поддержать разговор.
Патрик молчал. Ленка обернулась… Ее кумир исчез! Первая мысль была, что французская звезда испугалась ночной прохлады и сбежала греться в отель, не дождавшись Ленку. Но полминуты спустя послышался шум мотора, и откуда-то из-под земли выехала машина.
Ленка не разбиралась во французских тачках, но могла сказать, что эта тачка клевая и вполне может принадлежать Патрику. Ну, иностранцы, они такие – шагу без машины не сделают. «Пойдем погуляем» – это у них синоним: «Поедем покатаемся». Машина остановилась рядом с Ленкой, из окна высунулась Патрикова физиономия:
– Оля-э! Элен! (эй, Лена!)
Ленка запрыгнула в машину, и они поехали.
Фары светили так себе, дорогу было видно метров на двадцать впереди. Когда машина поднималась на пригорок, на горизонте мелькали пупырышки-замки, и больше ничего. По бокам была темнота.
Ленка зевала. Ночная долина Луары щетинилась стрижеными кустиками и башенками замков. Конечно, это было здорово: кататься по долине Луары с французской поп-звездой. Если бы еще не было так поздно (Ленку уже клонило ко сну), то была бы вообще лафа.
Патрик что-то насвистывал. Ленка узнала дурацкую французскую песенку, которую они пели в школе. Песенка была то ли про колокольчики, то ли про часы, но учить ее заставляли с такой строгостью, как будто это был российский гимн. От скуки Ленка начала подтягивать. У них вдвоем получалось неплохо.
Они подъехали к замку, Ленка узнала Амбуаз. Ночью он выглядел гораздо эффектнее, чем днем на экскурсии. Посеревший известняк сверкал в темноте. Ленка вылезла из машины и рассеянно устроилась на капоте.
– Офигеть! – кивнула она Патрику.
– Не говори! – ответил Патрик на чистом русском языке. Но Ленка не обратила на это внимания. Она уже успела привыкнуть к тому, что они друг друга понимают.
– Не хочешь прогуляться?– спросил Патрик, снова переходя на французский. Ленка согласилась.
Они пошли вдоль стен, цепляясь за кусты. Терраса Карла Восьмого стояла на мосту, по которому они въехали. Внизу плескалась Луара. Сама по себе терраска была внушительной: на даче такую не построишь, потому что пришлось бы выселить всех соседей, вот какая это была терраска. Огромная! Сама Ленка жила в немаленькой квартире, но, когда она созывала туда всех своих друзей на день рождения или так, побеситься, бабушка ворчала, что плюнуть некуда – всюду ребятня. Уж на терраске Ленка бы развернулась. Здесь могла спокойно поместиться вся школа и, пожалуй, половина двора. Ну и бабушке место нашлось бы, если бы она пообещала не ворчать…
Еще на террасе торчали флажки. Много! Желтые, темно-синие, с рисунками и без. Один показался Ленке знакомым – там было три полоски: белая, синяя и красная, только располагались они вертикально, а не горизонтально, как на российском флаге. Жаль, внутрь не войдешь. Внутрь можно только с экскурсией, а сейчас ночь и все экскурсоводы спят. Там старинные картины, старинная мебель, гробница Леонардо да Винчи…
Про гробницу Ленка вспомнила зря. Сразу стало жутко. Ночь, луна, старинный замок, из замка выходит привиде…
– Ой, мама! – Ленка схватила Патрика за руку и потащила к машине: – Поехали отсюда, быстро!
Патрик молча повиновался. Он был невозмутим, как памятник, – похоже, не видел привидения. А оно было! В белом балахоне, в широких белых штанах. Длинные седые волосы и борода по пояс развевались на ветерке. Для полноты картины не хватало только звенящих кандалов, но Ленке и без кандалов было страшно.
Патрик беззаботно рулил и насвистывал свою глупую песенку. Точно, не видел. Интересно, что он теперь подумает? Что Ленка ненормальная? Или просто вспомнила, что оставила в номере включенный утюг?
– В чем дело? – спросил он, когда они уже отъехали на приличное расстояние.
– Там привидение, – рассеянно ответила Ленка. Она уже начала сомневаться: может, ей показалось? Разве так бывает: ходят двое вдоль одного и того же замка, смотрят как будто в одну и ту же сторону, только один видит привидение, а другой нет?! «Бывает, – ответила она сама себе, – у нашего соседа-алкоголика. Он иногда выходит на лестницу и орет: «Уберите собаку, уберите собаку!» – а никакой собаки поблизости нет».
Патрик молча похлопал Ленку по плечу, дескать, бывает, и опять стал насвистывать. Ленка мысленно рвала на себе волосы: показалось, показалось!
А может, нет?
Глава XI
Ночной Каменотес
Кровать была жесткой, и одеяло куда-то делось. Тонкий в полусне долго шарил по ногам, но так и не нашел его. Наверное, упало. Он протянул руку, чтобы пошарить по полу, но… ПОЛА НЕ БЫЛО! Жесткая кровать казалась бесконечной, она продолжалась и продолжалась, как бы далеко Тонкий ни тянулся. В довершение всего над ухом послышалось шипение:
– Саш-ша! Сашш-шка!
Тонкий приподнялся и… Бум!
– Ой! – Потолок почему-то был низким, таким низким, что Сашка даже не мог сесть на кровати, не стукнувшись головой.
– Саш-шка! – похоже, шипела сестренка. – Сашка, вылезай!
Тонкий открыл глаза. Под ним была бесконечная жесткая поверхность, над ним сантиметрах в тридцати – потолок, слева – стена, а справа Ленка на четвереньках.
– Вылезай! – повторила сестренка и вытянула Тонкого из-под кровати. – Ну ты, брат, нашел, где спать укладываться!
Тонкий огляделся. Он стоял в комнате Ленки и Жозефы меж двух кроватей. Одна пустовала, на другой храпела Фрёкен Бок. Тонкий смутно припомнил, что несколько часов назад заходил сюда разбудить Ленку, а разбудил Жозе-фу. И полез под Ленкину кровать, чтобы дождаться, пока гувернантка опять уснет. А уснул сам. М-да.
Не дав брату опомниться, Ленка потащила его в соседнюю комнату.
– Саня! Я видела привидение! – выпалила она, едва успев прикрыть дверь. – Около Амбуаза, Сань! А Патрик не видел, он теперь думает, что я сумасшедшая!
– Правильно думает, – буркнул Тонкий, опускаясь на стул. – Который час, Лен?
Ленка надулась:
– Я правда видела! Полчетвертого…
Тонкий охнул и уткнулся лицом в колени. Ну за что, за что ему досталась такая сестра?! Полночи шляется где-то с обезьяной и привидениями, а потом приходит и будит его в полчетвертого, чтобы рассказать, как она провела время.
