Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. И как быть? А если эти упыри заявятся, вредная тетка сама их встретит? Что-то я в такое не верю.
Процесс восстановления проходил медленно, сначала долго заживала спина, не давала даже повернуться, а потом одна нога никак покоя не давала. В основном все время проходило в положении лежа, надоело так, аж жуть берет. Тетя Капа как истинный медработник, причем достаточно просвещенный, через день делала мне массаж на спине, ноги я уже сам разминал. Партизаны так и не вернулись, а времени прошло… Август на дворе. Оуновцы не появлялись, и я расслабился, но как оказалось, зря. Это случилось ночью, шел дождь, на улице как-то прохладно было, когда в дверь требовательно постучали, и тетя Капа побежала открывать. Я насторожился.
–Здорово, тетка, нам сказали, ты врачевать умеешь?– донесся сиплый голос.
–Ой, а у меня и лекарств-то нет совсем. Я больше травами…
–Да насрать, чем ты тут лечишь! У нас командир ранен, давай, посмотри его!
–Ну, заносите в дом, только грязную одежку тут скидайте, нельзя раненым грязь, гнить начнет.
–Ты одна?
–Да мальчонка только у меня, дитя совсем, партизаны подстрелили, вот и лежит, тоже травками его пользую.
–Какой мальчишка,– мгновенно голос стал еще более требовательным,– где он?
–Так говорю же, в доме, лежачий он.
–Я сам сейчас посмотрю, какой он лежачий!
Послышались тяжелые шаги, тетя Капа, видимо, бежала сзади и причитала, что пришедшие ей грязи натащат, но ее, конечно, никто не слушал. Пипец, что-то сейчас будет.
–Ты кто?– уставился на меня мужик. Одет он был, как типичный бандеровец, ну или оуновец, мне по хрену на разницу между кучками говна. Старая польская форма, никаких шевронов или значков, грязная… Наверняка в болоте сидели, где еще так измажешься.
–Егор,– сделав испуганное лицо, пролепетал я.
–Откуда ты?
–Из Кобрина…
–Недалеко забрался, от Кобрина-то?– усмехнулся бандит.
–Далече,– кивнул я.– Мы с родней в Ровно шли, да попали к партизанам,– начал врать я,– еле ушел, остальные не знаю где, все в разные стороны прыснули, кто куда.
–Где бандитов советских встретили?
–Да откуда ж я, дяденька, знаю, я долго полз, там болото было, потом сюда попал.
–Москаль?– Ну понятно, он же со мной на русском говорит.
–Немец я,– решился врать по полной программе.– Война началась, нашу семью в тюрьму, как батька сказал, большевики боялись, что мы к немцам перебежим, вот и заперли. Немцы пришли, освободили, да дом к тому времени уже сгорел, жить негде было, пошли скитаться. Под Ровно тетка живет, к ней и шли.
–Куда ранили?
О, проверить решил? Ну я тебе сейчас отвечу. Этот хрен бандеровский, на немецком со мной заговорил. Но блин, на таком корявом…
–Что?– переспросил я на немецком, делая вид, что не понял.
–Куда тебя ранили?– нетерпеливо повторил вопрос бандит.
–А,– кивнул я головой,– в спину, да ноги еще.
–И как же ты дошел?
–Я и не шел, полз всю дорогу.
–Я плохо понимаю на немецком, больно ты быстро говоришь,– бандит перешел вновь на русский.
–Простите, просто он мне родной практически. Я родился в Кобрине, но отец у меня немец, а мать из Кобрина. Были…
–Что, всех партизаны побили?– даже сочувствие в голосе услышал.
–Не знаю, разбрелись мы и потерялись,– я шмыгнул носом.
–Ну ладно, лечись, Егор. Будешь помогать нам?– прямо спросил бандеровец.
–А чем? Я ж не умею ничего…
–Стрелять не умеешь? Хочешь научу?
–Да я боюсь, как услышу, трясти начинает.
–Слабая нынче молодежь пошла, ох и слабая. Кто же твою землю от большевиков освобождать будет?
–Может, когда вырасту…– попытался оправдаться я.
–Сколько тебе сейчас?
–Двенадцать.
–Ну да, так-то еще мал, годка через два будешь знатным хлопцем, а страх уйдет, поверь мне.
–Спасибо,– попытался поклониться я.
–Давай! У нас командира ранили сильно, как думаешь, выходит его бабка?
–Не знаю, лекарств у нее нет, пью какие-то горькие настойки, аж обратно лезут, еле проглатываю.
–Плохо, что лекарств нет, но, если получится, пошлю людей из города. Больно уж далеко сюда переть.
Бандеровец вышел из комнаты, и я услышал их разговор с тетей Капой. Бандит сомневался, что они смогут дойти до своих, много раненых, командира вообще вон приходится оставлять тут, посреди леса. А идти-то очень далеко. Капитолина Георгиевна в свою очередь посетовала в который раз на отсутствие лекарств, но сказала, что сделает все, что сможет. По ее словам, командир бандеровцев ранен тяжело, в голову, неужели будет лечить?
–Тетя Капа, дай мне оружие!– когда бандеровцы ушли, я подскочил к хозяйке.
–Да ты что задумал-то? С ума сошел? Их там семеро,– запричитала Капитолина.
–Не могу смотреть, как эти падлы живыми тут ходят, сколько они наших людей убили, пока сюда добрались? Дайте, иначе с голыми руками на них пойду.
–Так они же ушли!– искренне засомневалась женщина.
–Догоню,– уверенно ответил я, продолжив одеваться. Моя одежка была здесь, тетя Капа ее постирала и зашила, вполне хорошо получилось.
–Ты ж еще еле ходишь, нога-то плохая у тебя!
–Я осторожно.
–Иди в сенник, воротню открой полностью, со стороны петель там щель есть, в ней найдешь.
Я побежал… Ну, точнее, быстро пошел к сараю за оружием. Как и объяснила тетя Капа, тайник я нашел, а в нем сразу два автомата, магазины и гранаты. Еле-еле вытащил, неудобно засунули. Проверил ствол у одного, вроде все нормально, патроны в магазинах, взял четыре и две гранаты немецкие.
Куда направились бандеровцы, я и так видел, но предстояло догонять их кружным путем. Они по единственной тропинке ушли, та через лес выведет их на дорогу, километрах в шести отсюда, ну а я вкруголя.
Тетя Капа права, нога мне еще не дает нормально бегать, хожу-то вроде нормально, но побаливает, так что это приключение еще и тест на выносливость.
«Так, вроде нормально отбежал, попробую пойти к тропинке». По лесу идти, это не по дороге гулять. Все время что-то мешает идти в нужном направлении, то завал в лесу, то болотце, то просто деревья растут так, что хрен пройдешь. Наконец, спустя, как мне казалось, очень долгое время, я вышел к тропинке. М-да, тишина стоит, странно это, обычно в лесу шумно от птиц и зверей, а тут тишина. Прилег на всякий случай, прислушиваюсь. Ничего.
«И вот куда мне идти?»
