–И откуда же ты такой красивый вылез?
–Откуда пришел, там меня уже нет. А иду туда, где буду,– решил я ввернуть дежурную фразу, действующую для опознания между диверсионными отрядами абвера, авось сработает.
–А как дойдешь, если не знаешь пути?
Оп-па, и ведь сработало.
–Я добрых людей спрошу, они помогут.
–Да, есть еще на свете добрые люди,– мужик опустил винтовку.– Из детской школы?
–Да,– спокойно кивнул я.– Рация нужна, время поджимает.
–Рация есть, батареи отсырели в тайнике. Завтра должен человек прийти, обещал достать у красных,– мужик сел ко мне на лавку и протянул руку.– Петро.
–Юрко.– Пожали руки вполне мирно.
–Подожди минуту, я должен тебя проверить, хвоста за тобой не было, это ребята сразу проверили, а вот тот ли ты, за кого себя выдаешь…
–Мне что, в Кенигсберг сгонять, документы вам принести?– Оказалось, еще в школе об этом узнал, немцы почему-то отказались от использования меток, какие были у меня в Сталинграде, скорее всего, агенты, засылаемые в тыл врага, расходный материал и никто не собирается их вытаскивать.
–Зачем, у нас есть человек оттуда, вот и проверим утром, знает ли он тебя?
–Там сотни учеников прошли, совершенно точно, что все не могут меня знать.
–Этот человек был в первом рейде в этот район, значит, должен был или учиться с тобой, или хотя бы видел тебя в школе. Ведь ты же недавно заброшен?
–Четыре дня как.
–Задание?
–Вообще-то не имею права, хоть пароль и верен, но мало ли…
–Ты думаешь, что я красный?– мужик заржал.
–Группа пропала, меня направили на ее поиски.
–Тебя? Одного?
–Я не ученик,– вперил я свой фирменный взгляд в мужика, тот дернулся и выронил винтовку.– Я – инструктор. Унтер-офицер команды «Киндер» Осипчук. А вы кто?
–Фельдфебель Дрозденко,– мужик ляпнул на автомате и, сообразив, наконец, что проговорился, взял себя в руки.– Сейчас приведу нашего парня, он ранен, спит, но по такому случаю разбужу. Уж инструктора-то он точно знать должен.
–Кто такой? Если из группы, заброшенной месяц назад, то узнает, я лично их подбирал.
–Приведу – увидишь,– закончил разговор мужик и вышел чуть не бегом из хаты.
Я продолжал спокойно сидеть и ждать, предвкушая будущую беседу Если я правильно все понял, то сейчас мне приведут Лубалиса, и тот должен меня узнать.
Вышло именно так. Парня ввели под руки сразу два бойца в непонятной одежде. То ли гражданка, то ли форма, хрен поймешь, одеты кто во что горазд.
–Лубалис, ты?– я снова встал из-за стола.
–Я, не видишь, что ли?
–Я понимаю, что многие из вас не признавали мое старшинство над вами, но отвечать ты все равно должен, как положено. Ясно? По-моему, немцы порядок вбивали, как надо.
–Так точно, унтер-офицер!– хмуро, недовольным голосом ответил литовец.
–Ты один?
–В группе оказались предатели. По прибытию на место мы разделились, а на следующее утро нас с Биленко накрыли. Спали по очереди, я вовремя заметил солдат и поднял Биленко. Уйти удалось в одиночку, Биленко погиб, солдаты из оцепления стреляют быстро.
–С чего ты взял, что в группе предатели?
–Нам кричали, обращаясь по фамилиям, откуда красные знали их?
–Ясно. Мне рация нужна, доложить требуется.
–Вроде есть…
–Я же говорил, рация есть, ждем человека с батареями,– встрял в разговор Дрозденко.
–Когда он будет?
–Русские здорово усилили патрули, ждали еще вчера, надеюсь, сможет пройти.
–Я оцепление видел, когда в лес заходил, правда, далековато отсюда, но все же.
–Да уж, шарят они всерьез по округе.
–Вы сами-то с каким заданием здесь? Надолго?
–Это командиру решать,– ушел от ответа Дрозденко. Ясно, старший их группы где-то не здесь, вот и сидят, ждут у моря погоды.– Ладно, с тобой решили, ребята, отведите пацана спать.
Лубалиса увели, ранен он, а я остался в хате на разговор с Дрозденко. Вопросы тот задавал хитрые, сам при этом о группе не говорил вообще. Мне же нужно выяснить, сколько их и где все, только после этого можно начинать действие. Группа Павлова, думаю, рядом, от силы километров пять-шесть будет, но по чащобе быстро не пройти, думать надо. Вряд ли я ночью ушел дальше, чем на это расстояние, а ребята вполне могли и проследить за мной.
Под самое утро вбежал хозяин заимки и заорал злобно:
–Красные!– схватил винтовку, стоявшую в углу, и бросился назад, на улицу.
–Ах ты, щенок, привел все же!– вскочил Дрозденко и, не успев выхватить пистолет, упал рядом со столом.
Мы завтракали как раз, нож прыгнул в руку сам, а в тело оуновца вошел еще быстрее. Двое, что дремали рядом на лавках, еще только поднимались, когда я выхватил пистолет Дрозденко, кобуру тот расстегнуть успел, и начал стрелять. Два выстрела – два трупа. Вновь открывается входная дверь, на пороге хозяин дома с винтовкой, нацеленной внутрь помещения, но я в стороне, у печи, выстрел в ногу, прицельный, мужик валится на пол, нажав все же на спуск. Его винтовка грохает, пуля проходит где-то в метре от меня и впивается в стену.
–Так и лежи,– подскочил я к раненому,– сколько тут еще этих хлопцев? Быстро, гад!– я вставил ствол пистолета в рану на ноге и надавил.
–Только тот раненый, в сенях, больше никого,– заблажил мужик.
–Где их командир?
–Я не знаю, ушли втроем куда-то еще два дня назад, когда будут, не знаю, я не из их компании…
Допрос внезапно прерывается выстрелом. Я как последний мудак забыл о Лубалисе, точнее, думал, что он тяжело ранен и сам не ходит. Эта тварь стояла в дверном проеме с наганом в руке, из ствола которого вился дымок.
–Что, падла, думал, самый ловкий?– Его лицо было перекошено, он наслаждался моментом.
Мне было не до наблюдений, пуля из нагана пробило мое тощее тело в районе груди, и стало как-то не до этого. Повалившись рядом с раненым хозяином дома, я скрипел зубами от досады.
–Добей его да помоги, красные рядом, я их видел возле озера, тут всего километр, быстро придут, надо уходить,– закричал раненый Лубалису.
Я корчился на полу, но все же видел краем глаза, что происходит рядом. Вот эта литовская мразь поднимает наган, останавливается, и внезапно его тело валится на пол недалеко от меня.
–Захар, говорил же, не ходи один!– ко мне летит Боря, хватает меня и начинает осматривать.
–Борь, грудь пробита, не тряси, больно…– хриплю я, и по губам течет что-то липкое.
–Командир, его надо скорее выносить!
