–Яотомстила зато, чтоони были слепы иглухи кмоим крикам имольбам опомощи. Моемилосердие незнает границ, тыпочти непочувствуешь боли. Небудешь кричать вагонии, какэти отступники ипредатели, которые только имогли, чтоприкладываться кбутылке. Отомстив, освобожу душу отзлого рока исмогу воссоединиться сФи`липпом. Тебенужно лишь познать насобственной шкуре грехи своих предков.
Я открыл рот, чтобы закричать, номне наголову накинули холщовый мешок. Затем один глаз пронзила дикая боль, когда вторым мельком успел заметить, какморок Брэилы истончался– дома рушились друг задругом. Призрачные стражи– верные духи этих земель– рассыпались пеплом напро`клятые земли, даруя душам освобождение.
Аввоздухе все еще звучал шепот:
–Верни мое сердце… иотдай свое…
Часть2
Аннабель
1773год,
Румыния, Брэила
Я сидела посреди поля около колодца исобирала травы, которые моглибы помочь визготовлении отвара откашля. Забрав волосы подбелую косынку, ползала наколенях, срывая соцветия иподставляя лицо солнечным лучам, сощурив глаза. Только вокружении природы чувствовала себя насвоем месте. Онапридавала мне сил, которые помогали магии бурлить подкожей итворить подпокровом ночи привороты ипорчи.
Травница иведунья днем, ведьма ночью.
Я хорошо маскировалась, ниукого невызывая подозрений. Сбежав изсвоего родного поселения, накоторое напал ночью отряд инквизиции, оказалась здесь, вБрэиле, гдеиживу уже три года.
Благодарна жителям, чтоприютили шестнадцатилетнюю девушку, ноза их помощь расплатилась сполна. Зачастую тратила все накопленные силы наизлечение ребенка, которого поразила хворь, илиспасение женщины, потерявшей много крови иумирающей природах вместе смалышом. Намагию, которая шептала поночам, призывая всвои объятия, неоставалось сил. Ноона непрощала такое– тьме нужно было найти выход, творить вокруг себя хаос исеятьзло.
Когда сил совсем неоставалось, ослабляла поводок ипозволяла тьме утолить голод. Развмесяц одного изжителей находили мертвым впостели скрасными пятнами повсему телу. Думали, чтоэто чума сгубила беднягу, нотолько язнала, вчем дело.
Напохороны погибшего надевала черный наряд скорби, выпивала отвар изядовитых грибов, чтобы придать бледности лицу, иприжимала платок кгруди, чтобы вудобный момент якобы вытереть непрошеную слезу. После процессии все жители продолжали работать ижить, забыв опохороненном. Ноявидела, какего призрак, сидящий между скамеек вцеркви, обхватывал голову руками икричал отом, чтоему еще рано было умирать. Подпредлогом того, чтопотеряла платок, задерживалась исадилась около призрака, который вздрагивал отмоего присутствия, неверя впроисходящее. Выслушивала его боль, молча поддакивая.
Призракам, какиживым, хотелось знать, чтоесть тот, ктоготов выслушать. Этого было достаточно, чтобы душа мертвого привязывалась кживому, стараясь услужитьему.
–Аннабель, скем вы разговариваете?
Я глубоко вздохнула иобернулась через плечо, едва слышно выдохнув. Вдверях стоял Фи`липп, который разбил неодно женское сердце впоселении ина ближайшие сотни миль. Взъерошенные каштановые волосы, высокий рост, харизма ивласть.
Мотнула головой ине ответила навопрос мужчины, надеясь, чтоон уйдет. Новместо этого он тяжелым шагом дошел доскамьи, селрядом, обхватил мои пальцы своей ладонью ичуть сжалих. Приподняв голову, явстретилась взглядом спронзительно-голубыми глазами мужчины иедва заметно улыбнулась.
–Выможете рассказать мне, чтослучилось. Явсе пойму. Мнеможно доверять.
Что мне, ужедевятнадцатилетней девушке, надо было, кроме крохи внимания итеплоты? Узел, который будто душил изнутри, начал развязываться, позволив нарыву прорваться. Яна одном дыхании рассказала Филиппу свою историю, утаив проведьм иинквизиторов, упомянув лишь, чтонамое селение напали бандиты иистребили почти всех. Измоих глаз лились истинные слезы, нояне замечалаих, чувствуя, какболь отступает, даруя новое чувство– способность дышать безненависти.
Филипп, который все это время держал заруку, шумно выдохнул имягко привлек ксебе, положив мою голову ксебе наплечо. Егомассивные ладони скользили поспине иплечам вуспокаивающем жесте.
–Чегоже ты натерпелась, Аннабель…
Отего тона яулыбнулась икоснулась носом мужской шеи, вдыхая запах сена итабака. Филипп был помолвлен сКаталиной– дочерью местного кузнеца, которая славилась своим кротким характером. Онавсегда молчала иисполняла любой приказ отца. Девушка следовала безмолвной тенью заФилиппом, который поначалу необращал нанее никакого внимания, покуда кузнец непосватал занего свою дочь. Мужчине стало жалко Каталину, ион объявил опомолвке лишь потому, чтоона моглабы стать отличной женой: сиделабы дома, готовила ирастила детей.
–Такмного… такмного натерпелась…
Наследующее утро Филипп зашел проведать омоем здоровье ипринес полевые цветы, которые япоставила ввазу.
–Вытак щедры сутра. Счегобы?
Наливая ему чай, япододвинула чашку поближе исела напротив, пристально рассматривая мужчину, который смутился подмоим взглядом. Онсделал глоток горячего напитка, после чего закашлялся. Встав иперегнувшись через небольшой стол, япостучала мужчину поспине, пока приступ непрошел. Услышала его учащенное дыхание и,опустив взгляд, заметила, какФилипп жадно рассматривает мою грудь. Облизнув нижнюю губу, онотвернулся ипоблагодарил сквозь зубы. Молча допив свой чай, гость поклонился, затем покинул дом, оставляя вмоей душе приятное волнение– тридцатилетний мужчина, итак засмущался девятнадцатилетней девушки.
Наследующий день Филипп уехал намесяц поработе. Язнала, нопри этом выискивала его взглядом среди толпы. Летовыдалось жарким– колодец почти иссушился отзасухи, краска нафасадах потрескалась. Всемое нутро бунтовало, ия,недолго думая, купила вместном магазине недорогую баночку красной краски. Найдя всарае стремянку, прислонила ее кдеревянным балкам иначала яро орудовать мокрой тряпкой, избавляясь отстарого потрескавшегося слоя, который летел вовсе стороны. Увлеклась так, чтодернулась телом всторону, напрочь забыв, чтостою навысоте, искриком полетела вниз. Нокрепкие руки подхватили меня иудержали навесу.
Встретившись взглядом сФилиппом, назагорелом лице которого промелькнуло волнение, яулыбнулась итихо произнесла:
–Вернулись…
–Вернулся, Аннабель, вернулся.
После этого случая мы больше неоставались наедине. Ябоялась, чтожители подумают, будто между нами что-тоесть, опасалась, чтосвоими словами иобвинениями подарят мне ложные надежды.
Чувствовала пристальные взгляды Филиппа насвоем теле, видела, каксжимаются его челюсти, когда рядом оказывался кто-то изместных мужчин, желающих пригласить меня надень прощания слетом. Тридцатого августа каждого года жители устраивали своего рода праздник, накотором сжигали чучело, принося жертву длядождя, который так редко посещал наши края. Дажемоя магия непомогала его призвать. Ябыла травницей, ведьмой, ноне могла приручать стихии.
