Отпереполняемой боли замедлилось сердцебиение, притупляя страх. Яотсчитывала мгновения досмерти иуже непочувствовала, кактопор вонзился вгрудь, прорубая путь ксердцу. Чавкающий звук стал доказательством того, чтоорган вырвали измоего тела.
Так хотелось, чтобы наступила долгожданная тьма! Ноэтого непроизошло.
Я безвольно упала натраву, всматриваясь пустыми окровавленными глазницами взвездное небо, которое стало безмолвным свидетелем моей смерти. Сейчас, здесь, вполном одиночестве, прощалась сжизнью, которая, хоть иненадолго, нодаровала мне самое важное– любовь.
Мое тело подхватили ишвырнули вколодец. Следом полетел топор, который острием срезал нос, пронесшись перед окровавленным лицом. Ноболи нечувствовала.
Душа ведьмы неумирает, какиее дар. Жизнь медленно покидала изуродованное тело, иямолилась Сатане, чтобы он позволил мне дожить дополнолуния. Ион услышал мои предсмертные крики, хоть ине спешил вмешиваться вгорькую судьбу одинокой девушки.
Сидя надне иссушенного изаброшенного колодца, немогла понять– зачто сомной так поступили? Разве непомогала столько лет жителям, которые приходили вмой дом иумоляли исцелить дитя? Неужели мои травы неспасли десятки жизней? Яотдавала всю себя тем, ктопогубил иотобрал самое главное– возможность любить ибыть счастливой…
«Убить. Тыдолжна всех уничтожить– онибыли слепы ктвоим страданиям, глухи ккрикам имольбам, которые срывались сгуб. Освободи меня, дайотомстить засмерть».
Тьма обволакивала совсех сторон. Еесила уничтожала все эмоции– жалость, сострадание, желание помочь. Лишьдикий голод стал моим единственным другом ивозлюбленным.
Я незнала, чтонаступило полнолуние, лишь почувствовала, кактело наполняется тьмой, обхватывает душу всвои ласковые объятия. Мойдух, отделившись оттела, взлетел. Прежняя слабая оболочка осталась гнить вколодце, когдаже япризраком направилась вБрэилу, чтобы отыскать своего убийцу. Нооказалась настолько слаба, чтонесмогла этого сделать, испервыми лучами солнца вернулась вмогилу, чтобы дождаться, когда третий потомок убийцы явится народину предков ипонесет наказание замою смерть.
Перед тем какпризрачная оболочка соединилась стелом, кинула беглый взгляд надно колодца иувидела топор, накотором значилась гравировка:
«Фи`липп Даскэлу».
Он немог, немог. Немог!
«Атакли хорошо ты его знала, ведьма? Идействительноли он стал рисковать репутацией ради мимолетной близости ссиротой?»
Тьма дробила душу намножество частей, недав шанса наспасение.
Перед тем какраствориться надолгие годы вгнили собственной оболочки, явозвела призрачные руки кнебу иприкрыла глаза, чувствуя, какмагия, которая едва теплилась ввосходящих солнечных лучах, покидала тело. Ноее должно было хватить назаклинание.
Когда первый крик раздастся
Лишь рожденного дитя,
Ведьмы дух отсна воспрянет,
Заклинание плетя.
Тридцать лет пройдут срожденья–
Потеряешь ты покой.
И тоска оковы скинет,
Ступишь лишь туда ногой.
Цепь проклятья сдавит душу,
Больше жалости нежди.
Кровь закровь отдашь докапли,
Ведь судьбу необойти.
Эпилог
Я пробудилась ото сна ипотянулась, лежа натраве подлунным светом. Повернув голову, встретилась сбезжизненным взглядом Сорина. Внимательно рассматривала, какхудожник свое творение, черные дыры глазниц, надне которых подлучами ночного светила все еще блестели капли крови, каквтом колодце, гдеякогда-то оказалась поневоле. Улыбнувшись, провела ладонью похолодной коже мужчины, коснулась его губ влегком поцелуе, азатем зашептала мертвому наухо, желая напоследок выговориться:
–Каково было мое удивление, когда вБрэилу приехал ты вместе сосвоей невестой. Яожидала увидеть потомка Филиппа, нона пороге появился праправнук Сентрии, которая насильно женила насебе моего возлюбленного. Онискал меня годами, когда эта змея опутывала его, утешала, поддерживала. Ачто ему оставалось делать? Кузнец, выслушав историю Филиппа, согласился расторгнуть помолвку, если соблюдены все правила приличия. Каталина подтвердила, чтомежду ней имужчиной небыло связи. Филипп ждал влесу, чтобы порадовать новостью, иподнял панику, когда нигде несмог меня найти. Никому вголову непришло искать меня взаброшенном колодце. Сентрия подстроила все так, будто ясбежала: сожгла пару моих вещей, устроила кавардак вдоме, точно я спешила убраться изБрэилы. Онаине думала, чтоявернусь…
Тело Анны пришлось какнельзя кстати– мнебыло внем комфортно, ведь чем-то мы были схожи: белокурые волосы, хрупкое телосложение, некая легкость ижизнерадостность вхарактере.
Приподнявшись налоктях, втянула воздух иощутила весеннюю прохладу, которая приятно наполняла душу теплом. Янаконец-то освободилась, добившись желаемого: отомстила засвою смерть. Когда разорвались оковы ненависти, ощутила прилив сил ижизни, которая поможет прожить смертные годы, когда-то безжалостно отнятые уменя.
–Оналюбила Филиппа, всегда любила. Номастерски скрывала это,– снова повернувшись ктрупу, продолжилая.– Ейпомогла ее бабушка, Марта, местная повариха, которая решила таким способом устроить счастье единственной внучки. Добрая имилая Марта… Онаподговорила Скотта, пастуха, который был влюблен вСентрию, чтобы тот помог избавиться отменя. Этоон силком притащил кколодцу, новсе остальное сделала твоя прапрабабушка. Против кузнеца иего дочери она немогла пойти, зная, чтозаподобное ее изгонят изселения. Нокогда появилась я,вголове этой змеюки тутже созрел план. Онаподслушивала наши разговоры, наблюдала занашей близостью, сгорая отненависти комне иревности кФилиппу. Онаженила его насебе, ноон так ине даровал ей дитя. Принял ребенка, которого она нагуляла настороне, пытаясь выдать заобщего. НоФилипп далеко неглуп– добр, великодушен, ноне глуп. Онвоспитывал незаконного ребенка каксвоего, оплакивая меня каждую ночь.
Духи этих земель обладали могущественной магией. Навторое полнолуние после моей смерти они восстали изсвоих могил, тянущиеся ктьме, какмотыльки ксвету. Онистали искать убийцу, пока мое тело продолжало гнить вколодце. Исделали это. Духипоказали, чтоувидели ипочувствовали сами. Илишь когда родился Сорин, ясмогла выбраться изсвоей клетки, которая семьдесят лет служила колыбелью смерти. Спервым ударом сердца потомка предателя обрела телесную оболочку. Припомощи тьмы, чторастекалась поссохшимся венам, научилась проникать внутро других людей, подчинять их своей воле. Такязаставила бывшего мэра написать то самое роковое письмо. Дыравгруди, оставленная предком Сорина, незарастала, требуя отмщения… Ниодно вырванное сердце немогло заглушить одиночество истрадания, которые столько десятилетий тревожили мою душу…
Наколенях яподползла кмертвому Сорину иприложила ладонь кзияющей дыре, гденекогда было сердце. Рубашка пропиталась кровью, которая засохшими комками собралась наткани. Прикрыв глаза, призвала магию ведьмы, пробудившуюся после полуночи. Онаотозвалась сначала медленно, нехотя, азатем окутала тело Сорина иприподняла надземлей, отчего его руки безвольно повисли ввоздухе. Голова безжизненно склонилась набок, спина выгнулась дугой.
