Когда Рома поравнялся свыходом навторую лестницу, класс, гдескрылся призрак, отворился, итот какни вчем небывало вышел оттуда скнигой вруке. Постоял немного, словно позволяя себя получше рассмотреть, апотом снова пропал зауглом рекреации.
Лицо унего было бледное ихудое. Пальцы, сжимающие книгу, тоже белые. Стриженные шапочкой темные волосы будто покрывал пепельный налет.
Рома дернулся, чтобы кинуться заним, новтуже секунду занашими спинами раздался хлопок. Мыобернулись иостолбенели.
Впротивоположном конце коридора шумно распахнулась еще одна дверь, ипарень скнигой появился уже оттуда. Вышел итакже неторопливо побрел, удаляясь отнас.
–Блин,– Ксюша несмогла сдержать изумления.– Реально призрак.
–Ачто явам говорил!– обрадовался Капа.
Резко сорвавшись сместа, Ромабросился его догонять, игулкий топот его ног заметался эхом среди стен. Призрак необернулся, но, дойдя доближайшего класса, вошел внего изахлопнул засобой дверь, акогда Рома, долетев, стал дергать ручку, онанеоткрылась.
–Кажется, пора уходить.– Капаприслушался.– Выего увидели. Этого достаточно.
Номы зачарованно следили затем, как, мелькнув вдругом конце коридора, призрак завернул вженский туалет ипочти сразу вернулся.
–Давайте подойдем ближе,– попросилая.– Мненужно понять.
–Чтопонять?– Ксюша колебалась иявно хотела уйти.
–Вспомни, если призрак остался, значит, ончто-то забыл, несделал, хочет кому-то отомстить иличто-то сказать.
–О! Вотэто японимаю,– обрадовался Рома.– Пошла жара!
–Мнеплевать!– разозлилась его сестра.– Япросто знаю, чтоесли мы прямо сейчас неуйдем, топопадем внеприятности. Тыспрашивал опредчувствиях? Вотэто оно иесть!
–Полностью поддерживаю!– Капапотянул ее заруку.– Сейчас, только класс закрою.
Рома пошел вслед заними, аяосталась наместе, прислушиваясь квнутреннему голосу, который, вступив вочередной конфликт сразумом, призывал недогонять парня скнигой, анемедленно вернуться втуалет.
Решение пришло само. Налестнице послышались грузные шаги игрозный оклик: «Эй! Ктотам?!»
Ребята бросились вкласс, имдонего было быстрее, аяназад, кближайшей колонне рекреации, прижалась кней спиной изамерла.
–Ану, стоять!– рыкохранника прогремел покоридору, какраскат грома.– Вотгаденыши, совсем страх потеряли!
Через минуту шаги остановились.
–Открыли дверь, быстро! Язнаю, чтовы там! Дважды повторять небуду, просто вызову полицию, ивсе!
Раздался слабый щелчок, иотсветы вспыхнувших вклассе ламп растеклись поглянцевому полу рекреации.
–Этовы что удумали?– злозакричал охранник.– Каквы здесь оказались?
Домоего слуха вразнобой донеслись оправдания Капы, РомыиКсюши.
Они все что-то объясняли ипросили «просто их отпустить».
Перебежав кколонне, скрывающейся зауглом рекреации, аот нее кмужскому туалету, яюркнула вего приоткрытую дверь изатаилась вдальней кабинке, забравшись сногами накрышку унитаза.
Голоса здесь были слышны неразборчиво, именя снова обступила безотчетная слепая безысходность. Странное, прежде неведомое состояние. Когда плохое настолько сильно, чтостановится притягательным изахватывает мысли целиком.
То, чтомы попались, было обидно. Стоило послушать Ксюшу, онахоть иотнекивалась, ноиногда ориентировалась вситуации лучше меня, потому что реагировала только насамые громкие иочевидные сигналы.
Включив телефон, япосветила экраном настены кабинки. Народное наскальное творчество неиссякаемо, иизучать его можно бесконечно долго, какзабитый доотказа холодильник, когда сам толком непонимаешь, чегобы хотелось съесть.
Нояискала те самые упаднические надписи схэштегами исимволику тех, ктовозомнил себя распорядителем человеческих жизней.
Закончив беглый осмотр, собиралась перейти вовторую кабинку, каквдруг поняла, чтоголоса ишум вкоридоре стихли.
Они ушли. Аяосталась здесь одна. Одна!
Вот уж очем совершенно неподумала, когда пряталась.
Стремительно покинув свое убежище, выскочила взал сколоннами итутже чуть незаорала отнеожиданности.
Немного поодаль, взияющем чернотой дверном проеме, молча стоял белесый силуэт вшкольном пиджаке исмотрел прямо наменя.
–Привет!– сказал он тихим, новполне живым голосом.– Семенов свалил?
Я отступила назад.
–Ушел, спрашиваю, охранник?
–Угу,– струдом выдавила изсебяя.
–Терпеть его немогу. Вечно припрется, свет зажжет, топает тут, шумит. Совершенно сосредоточиться недает.– Парень потер двумя пальцами лоб.– Утебя бывают провалы впамяти?
–Нет.– Мойответ больше напоминал выдох, ноон услышал его ирасстроенно понурился.
–Ауменя постоянно. Немогу понять, чтоздесь делаю. Какбудто что-то важное хотел, нотеперь забыл. Может, тызнаешь?
–Нет-нет, незнаю,– снова попятилась.
Голова унего была целая, непростреленная, этосразу заметила. Лицоузкое инос длинный, апод расстегнутым форменным пиджаком виднелась белая футболка с«Риком иМорти».
–Тыкуда-то торопишься?– вскинулся он, заметив, чтоя мелкими шажками перемещаюсь кколонне.
–Да… Моидрузья… ИхСеменов поймал.
–ССеменовым лучше несвязывайся. Гадкий тип. Егоунас все ненавидят.
–Поэтому ядолжна их спасти,– воспользовавшись ситуацией, ускорилась, нопризраку это непонравилось.
–Эй, тычто, собираешься бросить меня?
–Просто пойду, ивсе.
–Нет, погоди. Ядумал, тымне поможешь.
–Извини. Давай вдругойраз.
–Вдругой раз ятебя невспомню. Кактебя, кстати, зовут?
–Алиса.
–Аменя– Леня,– онпротянул руку, ноприкасаться кнему яостереглась.– Идемвкласс? Вдруг Семенов вернется.
–Нет. Всеже пойду.
–Ахтак,– Леняобиженно прищурился.– Тогда вот тебе задание: немедленно иди испаси своих друзей отСеменова!
–Несобираюсь втакое играть.– Резко развернувшись, ябросилась клестнице и,крепко вцепившись вперила, помчалась вниз.
Я услышала их раньше, чемувидела.
Рома сКсюшей громко доказывали Семенову, чтоони здесь учатся ипришли, потому что им срочно понадобился учебник. Большую глупость трудно было придумать, нота всегда так умело отстаивала свою правоту, чтоее убежденность могла смутить кого угодно.
Семенов что-то ей отвечал, ноглавным образом обращался кКапе, которого узнал итеперь грозил отчислением изшколы.
