Призрак неатакует физически. Нет, Черти-что исам догадался, как причинить вред крепкому иопытному вояке.
Психический, мать его, урон!
Только высокая Воля позволяет мне хоть отчасти сопротивляться чудовищному давлению.
Зная Чёрти-что, теперь Майору надо либо победить свой страх, либо отступить. Мыотработали это натренировках. Учились понемногу. НоМайор этого непонимает, онвступоре изастревает, нерешаясь сделать шаг нивперёд, ниназад.
Авэто время хаос нарастает. Такое чувство, что что-то очень могучее излое пытается прорваться внаш мир.
ЭТО МОЯ ЗЕМЛЯ,— проговариваю сам себе накаждом шаге. Ноги словно деревянные, ноявсё ближе.
Колени дрожат, шейные позвонки глухо трещат при каждом движении головы.
Вушах слышится неразборчивый шорох, который постепенно превращается вшёпот. Онстановится всё громче иразборчивее.
—Убей…— убеждает он,— это враг… онпришёл затвоим домом… твоей властью… твоей женщиной… Убей, пока оннеотобрал это утебя… Забери его лук… Забери его одежду… его силу! Отдай мне его душу! Отдай мне эту жертву!
Голос товкрадчиво пришёптывает, тогорячо убеждает. Кажется, проходит вечность. Вруке сам собой оказывается кинжал Малого. Оружие Системы. Чик погорлу Майора, инет одного соперника. Сильного соперника. Опасного. Убей! Стань сильнее!
Ярезко хватаю Майора заплечо иоткидываю его назад кчертям собачьим.
Тот откатывается неуклюжим кувырком иснова встаёт наноги.
Притом грозно косится вмою сторону. Ага, щаз!
Стоит Майору отступить, пускай инепосвоей воле, как призрак впитывается внутрь пугала, успевая впоследний момент мне подмигнуть своей жуткой физиономией.
Явответ изпоследних сил показываю средний палец.
Призрак хихикает, после чего полностью уходит вфигуру манекена.
Хрюша иостальные только-только приходят всебя, ошарашенно глазея тонаманекен, тонаМайора.
—Ч-что это было, чтоб его⁈— шипит вояка, крепко сжимая рогатину.
Онпохож напобитого пса. Агрессивного, ноиспуганного.
—Что-что? Черти-что, вот что! Будешь знать, как лезть, куда тебя непросят,— огрызаюсь я, успокаивая бешено стучащее сердце.— Хрюша, атычего застыла? Иди, стол накрывай. Невидишь, гости унас⁈
* * *
—Занятные увас… спарринг-партнёры,— выдаёт Майор, сблагодарностью беря вруки порцию картошки сосвининой.
Хрюша недовольно фыркает ивозвращается ккотлу.
Едим мы, как вресторанах стиля «кантри», сдеревянных подносов. Авсё потому, что тарелок нет! Михалыч уже пятый день их«делает».
—Зато действенные,— пожимаю плечами.— Без этого тымог бынас здесь инезастать.
—Кто жевас так потрепал?— спрашивает Майор.
Последствия нападения скрыть трудно. Одна изгородь чего стоит.
—Тыего сейчас ешь.
Майор влёгком замешательстве смотрит всвою тарелку. Кажется оннадумал уже себе что-то, например что мысцепились скем-то изсоседей, исейчас заподозрил меня поменьшей мере вканнибализме.
—Чего⁈
—Свинки,— говорю,— видел влесу свинок? Ихтут было много иочень больших.
Оноглядывает наш лагерь уже другими глазами, видимо, скабанчиками влесу уже сталкивался. Лук— оружие охотничье, небоевое. Какой быМайор нибыл крутой иподготовленный, вожак размотал быего покустам только так. Амы, значит, затащили. Даже гордость берёт.
—Авы, значит, решили огородничеством заняться?— заводит онсветскую беседу.
—Как видишь.
—Иесть результат?
—Ты,— спрашиваю,— скакой целью интересуешься? Приобрести что-нибудь хочешь, или решил влиться внаш коллектив?
—Вкачестве раба или мужа?— криво улыбается он.
—Что?— вопрошаю я.
—Что?— выгибает онбровь.
Минута тянется, как патока. После чего мыдружно хохочем сабсурдности диалога.
—Тытак нешути больше,— выдавливаю изсебя я.— Хотя яудивлён, что тызнаешь про механику присоединения. Что, отказалась?
—Кто?— Майор изображает удивление.
—Вот только ненадо кокетничать,— говорю,— все видели, как вывдвоём уходили. Иянеповерю, что она сейчас бельё тебе стирает иобед готовит. Такая быпобежала впереди тебя, посмотреть, как тут люди живут.
Майор хмурится, апотом всё жеговорит.
—Слушай, касательно той девчонки.
—Тыпро Стайсу?— уточняю.
—Уменя для тебя плохие новости.— выдаёт Майор,— Эта девушка, она сумасшедшая.
Сейчас непонял юмора, вот вообще. Отказаться идти врабство, или даже замуж замужчину, которого знаешь пару недель, ещё неповод считать сумасшедшей. Вмоих глазах это, наоборот, признак здравомыслия.
—Апоконкретнее?
—Будут тебе иподробности,— трёт подбородок вояка,— Вобщем, мысдевчонкой тоже соорудили этакое «поселение». Точнее, попытались. Вот только, если так можно выразиться, разошлись вовзглядах. Она меня едва линенатретий день вмужья позвала, аятогда выбрал второй вариант изимевшихся.
—Предложил ейстать рабыней,— приходит мне догадка.
—Ужчто-что, апод венец себя тащить вовторой раз янепозволю,— вздыхает он,— Нетого уже возраста я.Даидевка молодая больно. Некрасиво получилось бы.
Сказать ему про то, что никакое свидетельство иподпись вЗАГСе уже неработают? Даивозраст, судя поХрюше, понятие весьма относительное. Внаш последний день настарой земле она совершенно точно выглядела лет натридцать, асейчас, прокачав себе харизму, едва лисмотрится года надва-три меня старше. Толиещё будет дальше?
—Ичто поитогу?— яутоляю нетолько обычный, ноинформационный голод.
—Что-что! Девчонка наглая, бойкая— взяла дасбежала!— вскидывает руки Майор.
—Даихрен бысней!— подначиваю, понимая, что этим дело незакончилось.
—Аночью вернулась, инеодна.— продолжает он.— Привела каких-то новых парней. Незнаю, откуда она ихвзяла. Ясглупил, подумал, что проветрила мозги дура имириться лезет. Аони меня связали ихотели, чтобы яейпоклялся вверности, как королеве ижрице какой-то там богини. Иначе, мол, вжертву принесут.
—Ичто⁈
Мытут сосвиньями воюем, арядом вон какие страсти творятся! Хорошо, что Хрюша неслышит, атобысказала своё веское мнение, относительно всяких сучек. Или сама пошла быпокривой дорожке, требуя для себя поклонения. Хотя быотодного Малого.
—Да, ничего,— усмехается он,— уменя ножик вботинке был. Изкоробки выпал, ядля него ножны сделал ипри себе всегда таскаю. Полезная штука, никогда спать без него неложусь. Одного язарезал, остальные влес убежали. Они слабые были, первого уровня. Анаследующий день, пока яохотился, они мне стоянку сожгли. Так полесу иохотимся друг надруга.
