Димон отстал. Башка восторженно визжал, вцепившись в Тонкого. На плече у того сидел Толстый и подставлял ветру нос. Верный крыс уже начал ловить кайф от поездки. И кепка у него подходящая – не шлем, правда, но сойдет. На Башку он произвел неизгладимое впечатление:
– Ой! Глюк!
– Крыса! – крикнул Тонкий в ответ.
– Ух ты!
Дороги Тонкий не запомнил и ехал куда глаза глядят. На пятой минуте Башка очнулся и стал трясти его за плечо:
– Эй, мы куда заехали?
Тонкий притормозил и оглянулся. Город Керчь, местные небоскребы, этажей этак на девять, деревья, люди, собаки. Димона не наблюдалось. Обескураженно крякнув, Тонкий развернулся и погнал назад.
Димон нашелся быстро. Он ехал себе, не спеша и не оглядываясь, должно быть, решив, что Башка с Тонким далеко его обогнали. Все бы хорошо, да ехал он по параллельной улице. Тонкий оглянулся. Поворота в поле зрения не было. Пока будешь искать, и Димона потеряешь, и окончательно заблудишься. Башка, конечно, местный, знает дорогу, но что-то не спешит ему подсказывать.
От Димона их отделяла улочка с большой ямой и низенькими крашеными заборчиками от слепых прохожих и лихих мотоциклистов. Тонкий зажмурился и газанул.
Зажмурился он, конечно, зря. Но ошибку вовремя признал и открыл глаза уже на подлете к яме. Не напрасно, не напрасно начинающий оперативник Александр Уткин занимался верховой ездой (если честно, то на занятия он записался, чтобы разоблачить преступника-тренера, но, когда разоблачил, тренировки не бросил). И вот сейчас они ему пригодились. «Чтобы взять барьер, – вспомнил он слова тренера, – дай шенкель и привстань на стременах, тогда облегчишь прыжок». Тонкий так и сделал: газанул, привстал… Уф! «Ява» послушно перемахнула через яму (не такая уж она широкая, откровенно говоря) и тяжело плюхнулась на ровную землю.
– Молоток! – одобрил Башка. – А теперь давай за Димоном!
Глава XXI
Сомневаешься – проверь!
Нелегко быть нарушителем режима. Тетя спит. Спит Ленка, дрыхнет верный крыс… А ты валяешься, как дурак, и ни в одном глазу, потому что встал часов пять назад и спать еще не хочется. Тонкий ворочался.
Что мы имеем по делу браконьеров? Да опять ничего. Сети он не нашел, как и следовало ожидать: на поиски вышел поздно, да и не факт, что она вообще в деревне. Ножичек бабульке вернул, хоть кому-то принес пользу. Установил личности мотопастухов – Игорь и Ежик. Они, оказывается, не внуки бабе Зое. А почему назвались внуками? Прикололись, вот и все. Наверное, им показалось очень забавным назваться внуками армянской бабушки Карапетовны. А он, Тонкий, развесил уши.
У него вообще затык с национальным вопросом. Например, вредного старичка Марлен Вилорыча из соседней квартиры Тонкий всю жизнь считал эстонцем. А недавно от нечего делать нашел его имя в Интернете, и оказалось, что Марлен означает «МАРкс, ЛЕНин», а Вилор – еще круче: «Владимир Ильич Ленин – Организатор Революции». Такие имена давали после революции вместо церковных Петров и Сергеев. Хорошо, что эта мода прошла задолго до рождения Тонкого, а то быть бы ему Персостратом («ПЕРвый СОветский СТРАТостат), а Ленке – Даздрапермой («ДА ЗДРАвствует ПЕРвое МАя!»).
Несостоявшийся Персострат, он же начинающий оперативник Александр Уткин, наткнулся на залезшего под бок Толстого и, чтобы нечаянно не придавить верного крыса, положил его себе на грудь.
«Итак, Игорь и Ежик… И ножик, – срифмовал про себя Тонкий. – Зачем им такой большой нож? Для разделки туш, сказала Карапетовна. Мясники они, что ли? Или…»
В первый день Игорь и Ежик были главными подозреваемыми по делу браконьеров. Но когда Тонкий увидел, как они ловят рыбку… В шторм, на хлеб, который соскакивал с крючка, не успев коснуться воды.
На груди заворочался Толстый, проснулся, перелез хозяину на плечо и стал щекотаться усами. Тонкий хихикал тихо, чтобы не разбудить Ленку с тетей. Бывают же такие глупые взрослые, такие глупые, ТАКИЕ глупые… Нет, господа, – не бывают! Если не маленькие, не сильно пьяные и не сумасшедшие это делали, то у них имелись на то веские причины. Для отвода глаз, например…
Тонкий выбрался из палатки и стал ходить вокруг костровища. Толстый сидел у него на плече. Так, допустим, они браконьеры. Ехали ночью на море, скажем, поставить сеть. А тут мальчишка – свидетель. Не топить же его, в самом деле! Вот и взяли парнишку на водную прогулку с ловлей бычков, чтобы выставить себя полными дураками и чайниками в рыбалке. Осторожные. Могли бы не заметить, Тонкий же мимо шел… Тогда ясно, зачем им ножичек для разделки туш.
Толстый соскочил с плеча и полез в костровище. Ему нравилось грызть остывшие головешки – то ли не хватало чего-то в организме, то ли верный крыс просто зубы точил.
– Игорь и Ежик – главные подозреваемые, – присев на корточки, сообщил ему Тонкий. – Тем более что неглавных нет. Вообще других подозреваемых нет… А ты все бегаешь да дрянь всякую грызешь. С козлом воюешь. Тыришь у бабульки то кишки, то тряпки…
Кишки, если вспомнить, были рыбьи, что прекрасно укладывалось в версию «квартиранты-браконьеры». А тряпка… как тряпка. Мягкая, белая, на обрывок сети не похожа. Тонкий залез в палатку, извлек на лунный свет шорты, а из шортов – тряпку. Пригляделся, подумал. Залез снова. На этот раз поиски потребовали найти сначала фонарик, и уже с ним Тонкий раскопал в грязном белье свои рваные трусы. Сравнил их с тряпкой – та самая! Конечно, и оперативники иногда ошибаются, а начинающие оперативники – и подавно. Но лично Тонкий не знал ни одного, который бы спутал кусок собственных трусов с куском чьих-то других… А вот на тряпке и волокна от сети, к которой она была привязана. Да!
Тонкий, приплясывая, вернулся к костровищу и потрепал по холке верного крыса:
– Молодец, Толстый! Игоря с Ежиком можно арестовывать.
Потом подумал и решил – нет, еще нельзя. Неизвестно, как здесь, на Украине, а у нас, в России, браконьеров ловят только с поличным. Он видел по телику: выслеживают их, гоняются, а они – раз, и скидывают сеть и рыбу за борт. Не пойман – не вор. А если все же пойман, то взвесят незаконно выловленную рыбу и выпишут штраф. Чтобы попасть в тюрьму на небольшой срок, браконьер должен учудить что-то совсем невероятное в особо крупных размерах. «Титаник» поймать во время нереста.
Стоп, спохватился Тонкий, а если у них в подполе найдут рыбу, это как будет считаться – с поличным? Наверняка! Рыба плюс сеть – уже два доказательства. Ни один суд не поверит, что рыбу они купили, а сеть нашли на улице… Значит, надо проверить подпол… Хотя если бы там хранились улики, то Карапетовна не предложила бы Тонкому арендовать подпол. Или старуха пожадничала?.. Хозяйка пожадничала, а квартиранты узнали и устроили гонки ее коровам, потому что нефига сдавать в аренду хранилище ценных улик!.. Нет, господа, дрянь версия. За уши притянута. И дались ему эти коровы!
Тонкий помаялся еще полчасика. Походил вокруг костровища, посоветовался с Толстым. И решил пойти на разведку.
