—Аведь яприобрел Дар Улья,— внезапно осознал Паломник после того как воспоминания онедалеком прошлом промчались унего вголове.— Икакой идиот утверждает, что телекинез хуже ментального воздействия. Вон, тажежаба, классический менталист. Вголову влезла ирусалкой прикинулась. Икуда ееэто привело. Воняет себе потихоньку наберегу дохлой тушей. Опять же, кто сказал, что мой предел, как телекинетика, мелкие камни. Начну жрать горох, как невсебя, исовременем стану руберами жонглировать. После чего, накураже, выхватил сцентра озера каплю воды иотправил еесебе врот. Никогда еще всвоей жизни оннепробовал такой вкусной воды.
Всю следующую неделю Паломник чувствовал себя как враю. Онпил живчик, елтушенку итренировался втелекинезе. Руки унего окрепли дотакой степени, что инвалид без труда сползали сколяски, забирался вводу идаже смог раздеться, стем чтобы помыться инаконец-то постирать свою одежду. Онизбавился отпиджака игалстука ипрекрасно высыпался вколяске, расположившись под кроной дуба великана. Благо погода все это время была замечательной. Итем неменее было несколько причин, побуждающих его кболее активным действиям. Во-первых, виски закончились, абез алкоголя приготовить новую порцию живчика было невозможно. Ихотя сейчас ему хватало буквально пятидесяти грамм вдень, запасы необходимо было пополнить. Больше всего насвете Паломник боялся еще раз допустить споровое голодание.
Опять же, унего небыло уксуса. Что непозволяло сделать раствор гороха, необходимый для усиления дара. Инаконец, банально заканчивалась тушенка. Мысль отом, чтобы разнообразить свой рацион лягушечьими лапками после непродолжительного осмысления была Паломником отброшена. Инеточто онбыл ярым противником французской кухни, ноодно дело привычные, почти домашние лягушата исовсем другое— жаба переросток, которая всвою очередь небрезговала человечиной. Как-то это попахивало каннибализмом. Сдругой стороны, инвалид допускал, что голод нететка иежели совсем прижмет, товсякие соображения морально этического толка будут отброшены. Дилемма разрешилась сама собой. Уже наследующий день монстр начал пованивать, аеще через день запах тухлятины приобрел такую насыщенность, что Паломник вынужден был переехать надругой конец озера.
Повсему выходило, что возвращаться вгород придется.
Глава одиннадцатая. Рыжая
Возвращение вгород Паломник решил подгадать кочередной перезагрузке кластера. Натобыли серьезные резоны. Во-первых поначалу можно было неопасаться зараженных. Судя пособственным наблюдения пришлым стаям понадобился почти день, для того чтобы добраться довосточной окраины города. Даипосле этого ихчисленность вгустозаселенных центральных районах была вначале неслишком значительной. Так что сохраняя определенные меры предосторожности, можно было рассчитывать нато, что попервах удастся разминуться стварями стикса. Авдальнейшем найти себе надежный схрон, датот жеподвал, или квартиру срешетками наокнах ибронированной дверью, затариться всем необходимым, впервую очередь провизией иалкоголем для изготовления живчика.
—ИУксус! Уксус для гороха незабыть— посчитал необходимым вмешаться третий поток сознания, чуть линевпервые продемонстрировав при этом хозяйственную сметку.
Вообще-то Паломник воспринимал всякую мысль, возникающую унего вголове, как сугубо личную, аклассификация, привязка копределенному потоку сознания, служила скорее вкачестве этакой метки, возникающей врезультата критического самоосмысления новой идеи ихарактеризовала впервую очередь ееадекватность.
Врезультате чего, все что подлежало рациональному обоснованию Паломник относил кпервому потоку сознания. Соображения, требующие немедленной, часто рефлекторной, реакции ввиде поступков— ковторому. Нуатретьему отводилось все то, что как говориться,: «Инаголову ненаденешь». Трудно сказать, был ливтаком подходе какой нибудь смысл, ноПаломника сложившаяся ситуация вполне устраивала ивближайшее время самокопанием онзаниматься несобирался. Ктому жеонподспудно ощущал некую, отличную отдругих, ауру, присущую мыслям, имеющим отношение ккаждому изпотоков сознания. Описать словами подобное было невозможно. Ближайший аналог, это как если бытывидел звук, или слышал свет. Ну, или добавлял сладкое вмягкое.
Касательно жепланов Паломника напредстоящее посещение города, товихоснове лежала идея «Затаиться».
Затаится дотого самого времени, когда вожидании новой перезагрузки твари массово начнут покидать город. Стем чтобы сесть нахвост отступающим. Ида, Паломник решил больше невозвращаться вВеликий Лес, хотя воспринимал его как место, вкотором онготов поселится настарости лет. Водиночестве, под сенью вековых дубов.
—Опять мысль изтретьего потока сознания,— наавтомате отметил для себя Паломник.— Слишком пафосно. Нормальные люди так неговорят. Нотут жеодернул себя: «Где я, агде нормальные люди». Так что пусть остается «Настарости лет» и«Вековые дубы».
Нопоскольку до«Старости лет» необходимо было еще дожить, авусловиях Улья такая задача представлялась практически неразрешимой, неговоря ужотом, что средний срок жизни иммунных, даже после попадания встаб, оновичках ивообще речи нешло, непревышал полугода истарожилами могли называть себя влучшем случае каждый десятый, так еще иммунные вУлье инестарели вовсе. Матерели, обретали новые Дары Улья исоответствующие способности, ипотихоньку превращались внечто, лишь внешним видом напоминающее людей, ноникак нестарели.
Взвесив все эти обстоятельства, Паломник решил, что ему надо встаб, клюдям, крадости человеческого общения. Благо Бурый неплохо описал ему географию предстоящего путешествия итетрудности, скоторыми оннепременно столкнется походу движения.
Насамом деле, воснове решения Паломника лежал совершено иной мотив, нежели стремление кобщению ссебе подобными. Глаза быего ихневидели. Ему, кровь износу, необходима была консультация Знахаря. Запоследнее время его тело визуально полностью восстановилось. Мышцы, втом числе инаногах, стали рельефными. Руки обрели силу. Дачто там мышцы. Восстановилась деятельность кишечника, втом числе ипрямой кишки. Так что впервые замного лет Паломник познал радость дефекации. Всмысле: «Посрать». Вего случае, при параличе нижней части тела, процесс являл собой мероприятие невероятно муторное. Ктому жеокружающая растительность несподобилась предоставить враспоряжение Паломника неточто лопухов, нодаже подорожников. Так что спасла очередная помывка возере.
Ачто касается ног, так они прекрасно выглядели. Такими ногами мог быгордиться атлет, ангажированный натурщиком для ваяния скульптуры Самсона, раздирающего пасть льву вфонтане. Ктому женоги непросто сгибались вовсех суставах, ноидемонстрировали неплохую растяжку. При желании, Паломник мог изобразить шпагат. Как продольный, так ипоперечный. Короче чудо ноги. Вот только был уних один маленький недостаток. Они неходили. ИПаломник небез основания подозревал, что принимай онживчика вколичестве «Хоть залейся», это никоим образом неизменит сложившуюся ситуацию. Поэтому онирешил непременно попасть встаб, стем, чтобы проконсультироваться поповоду своих ног соЗнахарем. Бурый утверждал, что среди Знахарей встречались такие специалисты, которые имертвецов могут наноги поставить. Нуизчисла тех, которые посвежее. Мертвецы, естественно, анеЗнахари.
