Так что удивляться безжизненной степи неприходилось. Оставалось разве что восхищаться жизнестойкости ковыля, способного выживать вэтих условиях.
—Хотя,— тут жевозразил сам себе Паломник,— втех жеполупыстынных зонах наЗемле дожди тоже десятилетиями невыпадают. Атежетушканчики жрут траву ипрекрасно себя чувствуют. Атушканчиков, всвою очередь, жрут змеи.
Успокоив себя далеко неоднозначным предположением, что местный ковыль ядовит для любых представителей животного мира иоттого змей тут неводится, нонавсякий случай решив быть настороже, Паломник покатил дальше.
Как ивсегда, любые преимущества, при определенных условиях, становились недостатками. Вот исейчас, отъехав отдороги всторону чуть лининакилометр идвигаясь постепи параллельный этой самой дороге, Паломник допускал, что появись наней стая тварей стикса, какой-нибудь особо глазастый монстр сможет его углядеть. Инефакт, что после этого незахочет подойти поближе, чтобы воотчую познакомиться ссамим инвалидом. Такое знакомство для одной изсторон наверняка закончится трагедией. Аучитывая тот факт, что кроме титанового копья, откоторого несможет увернуться разве что медляк, враспоряжении Паломника нет никакого другого оружия. Вотличии оттого жедвухметрового рубера, весящего дополутонны, вооруженного когтями, способными поцарапать чугунную чушку изубами, легко разгрызающими камни средних размеров, это неговоря одругих тактико-технических характеристиках, как-то сила искорость ибронирование, превосходящими повсем параметрам Паломника, даже сучетом уникальных свойств его транспортного средства, результат такого знакомства представляется очевидным.
Казалось бы, напрашивается совершено очевидное решение этой проблемы: свернуть всторону еще дальше, так чтобы никто иникого несмог увидеть. Мысль отом, чтобы доехать дограницы Черного Кластера ивпоследствии двигаться вдоль этой самой границы вплоть доБелогорска, запирающего выход изкувшина, попервах показалась инвалиду разумной. Апочему быинет. Держаться нарасстоянии дальней видимости отЧерного Кластера, стем, чтобы неоказаться под влиянием его негативных эманацийи. Добравшись кперешейку разделяющему Черные Кластеры. Устроить себе стоянку идождаться перезагрузки Белогорска. Даже всамом худшем случае, еды, уложенной врюкзак предусмотрительной Рыжей израсчета надвоих икота, ему надве недели хватит. Сводой тяжелее. Всего три литра.
—Значит будем экономить, ктому женефакт, что придется так долго ждать,— успокоил себя Паломник.
Апотом, воспользовавшись оттоком тварей стикса, занятых пожиранием жителей обреченного города, вырваться наоперативный простор.
Вэтом варианте его беспокоил всего -то один новесьма потенциально опасный фактор— собственный топографический кретинизм. Порассказу того жекрестного, расстояние отдороги дограницы Черного Кластера, всмой широкой части, аименно наэтом уровне, плюс-минус, отъехав отсобственного города подороге километров надвадцать, составляло тридцать километров. ИПаломник всерьез опасался, что потеряв путеводную нить ввиде дороги онбанально незаблудится встепи, будучи лишенным всяческих ориентиров. Анаучастке втысячу квадратных километров, территории скоторой непросматривалась нидорога, ниЧерный Кластер, ниизначальный город Паломника, можно было быездить неделями, вплоть дотого момента, когда закончится энергия вбатареях инвалидной коляски. После чего, дождавшись ночи, завыть глядя назвездное небо изастрелиться.
—Это исключительно при наличии пистолета, которого нет,— прервал бредни третьего потока сознания, рационально настроенный первый. Нопри этом вынужденный согласится стем, что без ориентиров, хотя быввиде солнца нанебе, либо пятен мха растущих наюжной стороне стволов деревьев, ломится встепь чревато. Апоскольку солнце нанебе непросматривалось, деревья покрытые мхом, указывающим наюг, вокруг вомножестве неросли, даи, как подозревал Паломник, вУлье иЮга-то небыло, онпринял решение углубится встепь еще напол километра, стем, чтобы дорога сэтого расстояния просматривалась как тонкая ниточка, асам онсостороны грунтовки смотрелся незначительным дефектом местности.
После чего понял, что отчаянно проголодался, что инеудивительно, поскольку последний раз онелчуть больше суток назад, еще вВеликом Лесу, иустроил себе импровизированный пикник наприроде. Прием пищи, завершившийся обильным возлиянием живчика, значительно улучшил настроение Паломника ивынудил его согласится срасхожей тезой, что еда лучший антидепрессант.
После обильной трапезы, анаэтот раз Паломник себе нивчем неотказывал, поедая сыры иколбасы, уложенные врюкзак заботливой Рыжей, особенно вкусные после тушенки, служащей ему основной пищей вВеликом Лесу, инадеясь, что допятикилограммового пакета скошачьим кормом дело недойдет, инвалида потянуло насон.
Впрочем вздремнуть ему так инеудалось, поскольку надороге показались первые измножества тварей стикса, растянувшиеся километровой лентой ибегущие встороны родного города Паломника. Колонну, как ивпрошлый раз возглавлял трехметровый элитник, навроде того, которого инвалид добил после удачного выстрела Бурого. Ихотя элитники отличались значительным видовым разнообразием, этот Кинг-Конг напоминал того, что валялся мертвым вБашне Инвалида, как брат близнец.
Это при том, что среди элиты подобная схожесть выглядела совершенно совершенно странной. Вотличии отдругих тварей стикса одного уровня. Тежекусачи отличались друг отдруга разве что размерами. Атак: жетежесамые когти, зубы идаже расположение первых бронированных пластин, защищающих Споровый Мешок.
—Надеюсь этот Амбал неродственники моей добычей. Икровавая месть здесь невчести.
—Что-то они наэтот раз запоздали,— подумал Паломник, даинеслишком ихмного. Раза втри меньше, чем прошлый раз наличествовало впервой стае, атаковавшей город. Ктому жемонстры движущиеся варьергарде выглядят явно потрепанными жизнью. Вот тот, бредущий последним, ивовсе без лапы. Такое впечатление, что это остатки банды, принявшей участие встрелке сдругой бандой. Встрелке, вылившейся встолкновение иокончившееся безоговорочной победой одной изсторон, правда небез существенных потерь упервой. Иякажется догадываюсь, кто представлял вторую сторону. Наверняка Муры.
—Вот только невинных иммунных жалко,— лицемерно произнес Паломник, прекрасно вглубине души понимая, что ему никого, окромя самого себя любимого инемного Рыжей, нежалко.
Все товремя, пока подороге тащилась колонна тварей стикса, Паломник пребывал всостоянии невероятного напряжения. Ондаже пошевелится боялся, опасаясь своим движением привлечь кого-нибудь измонстром. Итолько после того, как последний ковыляющий лотерейщик скрылся вдали, позволил себе расслабится. Апотом изаснул. Как будто быунего вголове кто-то свет выключил, или резко выдернул изнего стержень, представляющий его основу.
Проснулся Паломник уже поздней ночью. Наэтот раз никакая дымка нескрывала ночное небо извезды сияли особенно ярко. Так ярко, что при ихсвете вполне можно было быпродолжать движение. Впрочем внебесной подсветке небыло никакой необходимости, поскольку каждый стебелек ковыля светился неярким голубовато-серебристым светом, так что вся степь казалось была укрыта покрывалом, изготовленным изсияющего меха голубого песца, либо королевского горностая. Наэтом фоне грунтовая дорога вотдалении смотрелась черной лентой, украшающей драгоценный наряд.
