—Мне ничего не нужно,— заверила я ее.
Она поцеловала меня в щеку, похлопала Коула по руке и оставила нас одних.
—Я поговорю с Анкхом,— сказал Коул, закрывая и запирая дверь.
—Нет. Не надо. Я в ярости от того, что он сделал с бабушкой, но понимаю, почему он сделал это со мной. Я напала на тебя, Коул. Я хотела съесть твою душу.
—Меня это не волнует.
—А меня, да.
Он отмахнулся.
—Это была не ты.
—А что насчет другого? Я укусила чертова зомби. Неизвестно, какой еще ущерб это нанесло мне, и насколько я теперь испорчена. Не знаю, что делать, или как исправить себя. Ну, не совсем. В дневнике сказано, что мне нужен огонь, но я попробовала, и ничего не произошло, и теперь мой огонь красный. И я же говорила, что испорчена?
—Подожди. Ты пыталась исправить себя с помощью огня?
«Ой-ёй».
—Ты действительно пыталась убить зомби… себя. А что насчет нас? Мы должны были просто найти твой прах, не зная о том, что произошло, и жить дальше?
—Ты уже жил дальше,— возразила я.— И ты бы узнал, что произошло.— Вроде того.— Я оставила записку.
Его взгляд сузился, когда он пошел ко мне. Я отступила назад. Он был намного выше меня, намного шире, что делало меня карликом во всех возможных отношениях.
—Я так зол на тебя сейчас, что даже не знаю, что сказать.— Коул подхватил меня за талию, напугав настолько, что я проглотила свой протест, и усадил на столешницу. Затем раздвинул мои ноги и придвинулся ближе ко мне, глядя в мои глаза с непревзойденной решимостью.
Его тепло окутало меня, неотразимо восхитительное. Впервые с тех пор, как мистер Холланд и мистер Анкх ворвались в мою комнату, я почувствовала тепло.
«Сконцентрируйся».
—Я думала, что поступаю правильно.
—Ты думала неправильно. И ты не испорчена.
—Испорчена.— Я положила руки ему на плечи. Желая оттолкнуть его или притянуть ближе, неизвестно точно. Я не забыла, что он сделал с Вероникой, и не была уверена, что смогу когда-нибудь забыть.— Послушай. Я пытаюсь держаться от тебя подальше. Это то, чего хотел ты, и это то, чего хотела бы я. Ты все усложняешь.
Его глаза зло блеснули.
—Знаю. Но я не уйду, пока не удостоверюсь, что с тобой все в порядке, и ты не поймешь, что не испорчена.
Вот он. Тот парень, с которым я встречалась. Заботливый. Добрый. Готовый бороться за то, чтобы остаться.
А я хотела, чтобы он вернулся.
Но не могла его вернуть. Не навсегда.
—Извини, но я не понимаю и не хочу понимать ничего подобного. Мой отец был охотником, и, видимо, моя мама тоже, хотя она этого не знала, а мы все слышали поговорку о том, что чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Со всеми моими способностями…
—Эй, я с тобой. Моя мама тоже была охотницей.
Удивленная, я сказала:
—Оба твоих родителя были охотниками? Вау. Ладно. Я не ожидала этого. Думаешь, поэтому у нас были видения?
—Возможно. Гэвин — единственный другой охотник, которого я знаю, с двойной родословной. Но опять же, у нас с ним никогда не было видений. До тебя.
У меня перехватило дыхание.
—У вас было видение?
Он напряженно кивнул.
Мои ногти впились в его плечи.
—Когда? Что ты видел?
Он положил свои руки рядом с моими бедрами, как будто не доверяя себе, чтобы прикоснуться ко мне.
—Мы видели… тебя. Мы вошли через дверь, и ты прибежала, когда заметила нас. Ты улыбнулась и прыгнула в его объятия. В его. Не в мои. Ты выбрала его и даже поцеловала прямо у меня на глазах.
—Когда произошло это видение?— настаивала я.
—В то утро, когда мы расстались. Я так волновался за тебя, был на грани, а потом он вошел в комнату, наши глаза встретились, и вот оно. Видение.— Он прижался лбом к моей груди.— Это было ужасно, Али. Я отреагировал так же, как отреагировал бы, если бы ты просто изменила мне. Я хотел убить Гэвина, в прямом смысле этого слова. Хотел встряхнуть тебя, потом поцеловать, потом заставить тебя дать обещания, которые, я был уверен, ты не сможешь выполнить.
Мое горло сжалось от нахлынувших эмоций. Я могла представить себе боль и предательство, которые он, должно быть, чувствовал… потому что тоже их чувствовала.
—У вас были еще видения?
—Нет.
Я думала, что отбросила свою теорию о стенах, но… стены могли падать на фоне его заботы обо мне, а потом снова подниматься на фоне его гнева. Если так, то это означало бы, что мои стены тоже продолжали падать. По крайней мере, с Гэвином. Что это могло значить?
—Почему ты не рассказал мне о видении?— спросила я.
—Я многого тебе не рассказывал,— мрачно ответил он.
—Например?
—Например…— Он запустил пальцы в свои волосы, дергая за пряди, как будто хотел вырвать их. С горьким смехом он сказал: — Почему бы и нет? То, что я делал до сих пор, только ухудшало ситуацию. Я несчастен. Ты несчастна. Почему бы нам не попробовать заново?
—Коул! Пожалуйста.— Мое терпение уже на исходе.
Он закрыл глаза и резко сказал:
—Среди нас есть шпион.
—Я знаю. Я видела его…
—Нет. В нашей команде.— Он пригвоздил меня взглядом, который не смог скрыть мучений внутри него.— Он один из нас. Кто-то, кому мы доверяем. Я давно знаю об этом.
—И это тоже знаю. Поэтому спрашиваю снова, почему ты не рассказал мне?
—Подожди. Откуда ты знаешь?
—Эмма.
—Следовало догадаться.— Он выдохнул.— Я не сказал тебе, потому что не хотел портить чье-то доброе имя, пока у меня не было доказательств. И не хотел, чтобы ты стала подозревать всех и испортила отношения с охотниками, которые только начали принимать тебя. А что, если шпион узнает, что ты что-то подозреваешь? Что бы тогда с тобой случилось? Ты бы постоянно находилась в опасности, кто-то бы пытался заставить тебя замолчать.
Я не могла поспорить с его логикой.
—Зачем рассказываешь это мне сейчас?
—Теперь твои отношения с остальными все равно испорчены. Анкх и мой отец покажут всем запись. Они хотят, чтобы команда знала, почему тебя следует избегать.
Это к лучшему. И все же было больно осознавать, что я потеряю стольких дорогих мне людей, и все одним махом.
—Откуда ты знаешь, что есть шпион?
—Джастин позвонил мне, сказал, что кто-то докладывает информацию в «Анима Индастриз». Информацию, которой мог обладать только человек изнутри. Время встреч. Ранения, которые мы получили. Обрывки наших разговоров.
