—Чокнемся, ЛасГален!
Онбыл так вежлив идобродушен, что ядаже удивился. Взял рюмку, чокнулся состариком ипопробовал ликёр. Сладкий, густой икрепкий, сильно налюбителя.
—У-у-ух!— поёжился отудовольствия Хартог.— Хорошо!
Яеле допил ликёр, чисто изуважения крадушию хозяина магазина, исразу жеотправился вподсобку, проверить гоблина.
Хартог преградил мне путь.
—Может, ещё порюмашке, а? Это ликёр отмоей матушки. Изнала быона, что наш магазин спасёт настоящий бог, тоона бы…
—Можно, япройду, господин Хартог?— Япопытался его потеснить, ноон, как приклеенный, оставался наместе.
Его громкий голос стал ещё громче ибудто бил поголове:
—Атызнаешь, ядам тебе выходной! Вот прямо сегодня! Ипоставлю как полноценный трудодень, даже два! Или полтора! Тызаслужил, ЛасГален!— Онуказал наприлавок.— Ивон там есть костюм соскидкой. Мозарту как раз подойдет! Онжеподрос доодиннадцатого размера!
Почуяв, что что-то нетак, ябыстро обогнул старика ипрошёл кподсобку. Распахнул дверь и…
—ГДЕ МОЙ ГОБЛИН⁈
* * *
—Какой гоблин?— Удивлению Хартога небыло предела.
Вместе сомной онуставился наверхнюю полку, где должна была лежать коробка, авнутри— мой зелёный морфи, оставленный под залог. Только никоробки, ниморфи тут небыло.
—А? Какой такой гоблин?..— будто бынепонял Хартог.
—МОЙ ГОБЛИН!— рявкнул явне себя отзлости.— МОРФИ ОДИННАДЦАТОГО РАЗМЕРА, НОВАЯ МОДЕЛЬ! ЗАЛОГ— ШЕСТЬ ТЫСЯЧ ТРИСТА ПЯТЬДЕСЯТ ДВА ЧЕКА, МАТЬ ВАШУ!
—Ненадо трогать мою матушку, юноша,— пробубнил Хартог, прокашлявшись ипоправив бабочку нашее.— Если она вернётся стого света, томало нам непокажется. Бог Ночи дохляк посравнению сней!
Ябыстро окинул взглядом все полки сверху донизу.
Коробки небыло.
Хартог опять прокашлялся итихо-тихо объявил:
—Тут такое дело… месяц жепочти вышел. Икак бы… тыгражданство неполучил, амыдоговаривались, что тыполучишь. Нотебе оно вроде как несветит вближайшее время. Аесли нет гражданства, тонет права пользоваться морфи. Аесли нет права пользоваться морфи, токакие комне претензии, правда? Тем более что срок нашей договорённости почти истёк.
Яеле сдержался, чтобы невзять старика загрудки.
—Срок ещё невышел!!! Осталась неделя!!! Новыуже успели продать товар!!
Онпопятился.
—Яхороший продавец. Могу тебе ивоздух продать, если захочу. Нодело-то вдругом. Гражданства нет, аесли нет гражданства…
—Ато, что яспас ваш магазин, это ничего незначит⁈— прорычал я.
Хартог сделал невинные глаза.
—Это когда было-то? Неделя ужпрошла! Подвиги, они жневечные… аденьги— совсем другое дело.
Яскрипнул зубами, заставляя себя неорать, аговорить спокойнее.
—Тогда возвращайте мне залог. Сию секунду.
Хартог развёл руками.
—Так япочти месяц позалогу товар продержал? Продержал. Тызаним непришёл? Непришёл. Гражданство неполучил? Неполучил. Нуикакие сменя деньги? Аяпредупреждал, что залог невозвращаю. Всё честно.
Ясжал кулак так, что костяшки побелели, иподнял его кносу старика.
—Если вынеотдадите мне залог, то…
Вэтот момент вголове прозвучал довольный голос Годфреда:
«Данеори тынадедка! Хороший жестарикан. Непродавец, азолото! Вот игоблина продал, одной проблемой меньше».
—…то больше выторговать тут небудете, ясно?— закончил ясвою речь, глядя старику вглаза.
Тот побледнел.
—Как это, небуду⁈ Тычто жемне, угрожаешь, что ли? А? Маленький наглец!
—Это предупреждение. Ида, больше яувас неработаю.— Яразвернулся иотправился квыходу, нотут жеуслышал, как Хартог засеменил замной следом.
—ЛасГален! Анувернись, шантажист! Верну ятебе деньги, жадный тычеловек! Яведь допоследнего неотдавал товар, нопокупатель был такой жешантажист, как ты!!! Онмне пригрозил! Ачто я? Ячеловек маленький! Апокупатель— почётный гражданин, между прочим! Унего прав всотню раз больше, чем утебя! Онбымог товар прямо утебя изрук вмагазине забрать иничего! Даутебя, посути, вообще никаких прав нет…
Яостановился так резко, что Хартог вменя врезался ичуть неупал.
—Дачто жэто такое! Одни хамы кругом!— Свозмущением онвсплеснул руками иотправился заденьгами.
Его тщедушное тело вклетчатом костюме напару секунд скрылось заприлавком: оннаклонился, пошарил вящике где-то упола ивыпрямился уже спачкой чеков, перехваченных пеньковым шнурком.
—На! Забери свои деньги, нахальный тышантажист!— Онкинул пачку наприлавок.— Ида, ятебя увольняю! Только знай, что когда работник уволен, тошансов получить гражданство унего становится ещё меньше! Так-то!
Язабрал деньги, подождал, когда онзаткнётся, испросил:
—Кто был покупателем морфи? Кому выпродали мой товар?
—Это мой товар, наглец!— Глаза Хартога чуть изорбит невылезли отнегодования инесправедливости.— Атынанего неимеешь права, тыне-гражданин…
—Кому продали?— громче спросил я, навалившись наприлавок ладонями инависая над стариком.
—Кому-кому… нескажу кому,— ответил Хартог скислой миной.— Онпросил неговорить. Ивообще, кириос Кэйнич приехал, тывкурсе? Онтебя искал. Первым делом сюда наведался, думал, что тынаработе.
Янасекунду замер, ощущая, как внутри нарастает тревога.
Кириос Кэйнич…
Это был единственный человек вреспублике, который точно знал, что яобъединился сбогом, потому что видел, как япожираю души впещерах. Ито, останется лиэто секретом или нет— ещё было под большим вопросом.
—Кэйнич?..— выдавил ясхрипотцой.— Онвпорядке?
Старик засуетился иснова достал бутылку сликёром, налил рюмку ибыстро опрокинул еёвсебя.
Передёрнувшись всем телом, оннаконец выдохнул:
—Да-а-а! Живее всех живых!
* * *
Японёсся вотделение Гильдии совсех ног, аМозарта навсякий случай сплавил домой истрого-настрого приказал никуда несоваться инеустраивать экскурсии, как впрошлый раз.
Нехотелось, чтобы озлобленный кириос что-нибудь наговорил Мозарту, атомало ли. Если Кэйнич вернулся, то, скорее всего, был уже усебя вкабинете.
«Век быего невидеть, этого отморозка, который…»,— начал Годфред, новдруг замолчал.
Накрыльце отделения Гильдии яувидел самого кириоса Кэйнича. Онразговаривал ссекретарём Кольб, аженщина быстро что-то ему отвечала, будто отчитывалась. Скорее всего, так оно ибыло.
Янаходился ещё вначале площади, только-только вышел из-за угла, когда кириос меня заметил. Отего цепкого итяжёлого взгляда неускользнуло моё появление.
