Я понимал, почему сама Тхаги сопротивляется вживлению в морфи, хоть и сама это планировала. Ведь теперь она будет мне подчиняться, как подчиняются Годфред, Мозарт и Нокто. Только выбора у неё не имелось: либо через морфи, либо никак.
Мы оба это понимали.
Но Тхаги всё равно сопротивлялась, будто не могла до конца принять свою участь.
— Давай… ты же сама этого хотела.
Я надавил на её душу сильнее, потом ещё сильнее. Вокруг моего тела затрещали молнии, и чем больше силы я применял, тем ярче они становились. Ну а потом в ход пошла вторая рука, с символом чёрной короны Годфреда.
Душа дёрнулась ещё раз, после чего послушно вошла в грудь морфи. Мне даже не пришлось прилагать усилий, чтобы пройти Рубеж Живого. Тхаги сама его преодолела и впечатала себя в тело слуги.
— Умница, — нервно выдохнул за моей спиной Годфред. — Не такая ты и вредная, крошка.
Как только душа полностью уместилась в теле морфи-брюнетки, та открыла глаза. Чёрные, как сама бездна, и опасные, как ствол заряженного ружья.
— Это не надолго… — произнесла богиня, уже из тела морфи. — Это совсем ненадолго, Тайдер. Ведь правда?
— Не надолго, — согласился я и опустил руки.
Тхаги повернула голову и посмотрела на Афену — она всё ещё стояла, замерев у стены, и смотрела в одну точку перед собой.
— О, моя девочка… наконец-то я смогу поговорить с тобой вот так просто, — богиня протянула к её лицу руку. — Ты так прекрасна, но тебе необходима помощь. — Она протянула вторую руку мне. — Тайдер, дашь немного жизненной энергии для Руки Смерти?
Я кивнул. Если это поможет хоть немного вернуть Афену в нормальное состояние, то мне было не жалко своей силы.
Тхаги взяла меня за запястье левой рукой, а вторую руку положила Афене на грудь, затем прикрыла глаза и использовала навык Руки Смерти.
Она перегоняла часть жизненной энергии из моего тела в тело Афены, и я чувствовал, насколько сильна богиня — моё здоровье ослабело за секунды: из ног будто вынули кости, колени дрогнули, в глазах замигали мушки, меня повело в сторону, и если бы не Годфред, то я бы свалился.
— Всё, завязывай! — потребовал он у Тхаги. — Совсем истощишь моего пацана ради своей девчонки!
Это так забавно прозвучало, что я не сдержал усмешки.
— А ты чего ржёшь, балбес? Она ж тебя и убить может.
— Без приказа — вряд ли, — хрипло отозвался я.
Услышав это, Тхаги поморщилась, но ничего не сказала.
Через несколько секунд она наконец отпустила мою руку и внимательно уставилась на Афену. Чернота с её кожи начала отступать, уменьшаться, образуя лишь зоны, примерно такие же, как у меня: от плеч до локтей, от ступней до пояса. Лицо стало чистым, как и шея. Казалось, что на девушке теперь надета плотная черная одежда.
Афена глубоко вдохнула и открыла глаза.
Увидев перед собой морфи, она сразу же узнала в ней богиню, которая жила в её теле с самого рождения. То мучила, то спасала ей жизнь.
— Тхаги… это ты… — беззвучно прошептала она одними губами, а потом крепко её обняла. — Тхаги, ты здесь. Тхаги!
Я и Годфред переглянулись. Ну и ну. Несмотря ни на что, Афена любила свою богиню.
— Эй, — проворчал Годфред. — Девчонка умудрилась воссоздать твоё копьё, ты в курсе? И швыряла его в меня и в моего пацана. Ты скажи ей, что так делать не надо. Знаешь ли, я тоже умею всякой хренью швыряться.
Тхаги посмотрела на него и угрожающе сощурилась.
— Копьё Смерти — не хрень, Годфред.
— Ой, только не начинай, — он закатил глаза.
Афена никого из них уже не слушала. Она внезапно бросилась мне на шею и разревелась:
— Тайдер… прости меня! Я забыла, я всё забыла… я чуть не убила тебя… прости. Прости меня.
Она всхлипнула и уткнулась лбом мне в грудь.
— В следующий раз постарайся не швыряться всякой хренью, — повторил я слова Годфреда, крепко обнял её и поцеловал в макушку.
Тхаги тем временем разглядывала башню и всех, кто в ней сейчас находился. Годфреда, Нокто и Пича.
— А тебе идёт зелёный цвет, дорогой мой король, — улыбнулась она Годфреду. — Только боюсь, что на такой ирокез корона всё же не налезет.
— Пф, — фыркнул тот. — Когда корона появится, поверь, никакой ирокез меня уже не остановит. Зато я всегда думал, что ты воплотишься блондинкой. Они мне больше нравятся. — Он скептически оглядел лицо морфи-брюнетки и её длинные прямые волосы. — Хотя так тоже ничего.
Богиня усмехнулась.
— В твоей голове хаос, Годфред. Ты знаешь об этом?
— А что там должно быть? — загоготал он. — Мозги, что ли?
Тхаги не ответила и кивнула Нокто.
— Здравствуй, Бог Ночи. Приятно видеть тебя в команде, хоть ты здесь и не по доброй воле. Что ж, простим друг другу прошлые обиды.
Он поклонился, но ответил сухо:
— Богиня, ты прекрасна, но пока я не готов забыть о том, как провёл бесчисленную тьму лет в твоей жестокой тюрьме. Да и сейчас не намерен долго оставаться в подчинении у этого коллекционера. — Он покосился на меня. — Все мы в конечном итоге стремимся к одному.
— К чему? — сощурилась Тхаги.
— К чему это? — эхом повторил за ней Годфред.
— К чему? — спросил уже Пич.
Нокто оглядел каждого из нас пятерых и серьёзно ответил:
— К свободе. Все, кто здесь есть, стремятся к свободе. Каждый по-своему. Но не все её достигнут. Однако это стремление порой дороже самой свободы. Если ты к ней стремишься — значит, ты уже свободен.
Все смолкли, в башне повисла тяжёлая тишина.
— Да ты философ, Нокто, — оскалился Годфред. — Только они могут так непонятно выражаться.
Он свёл тему к шутке, хотя все присутствующие точно поняли, что хотел сказать Нокто. Сам же он хлопнул по плечу своего слугу Пича, стоящего рядом.
— А это моя опора. Познакомьтесь. Хороший малый, в прошлом гигантская летучая мышь.
Тхаги не обратила на него внимания — для неё Опора Бога Ночи был слишком мелкой сошкой, чтобы тратить время на его разглядывание. Она направилась к выходу из башни.
— Я хочу увидеть небо! Прямо сейчас!
— Ты же видела небо, дурында, — вздохнул Годфред, увязавшись следом за ней. — Видела глазами девчонки, но всё равно видела. Так что не изображай тут…
— Ты можешь заткнуться? — поморщилась Тхаги. — Не представляю, как Тайдер тебя терпел всё это время! Ты такой шумный!
— Извиняй, заткнуться я не могу. Только если тот пацан прикажет мне заткнуться, но мы с ним друзья, он знает мои недостатки, так что… эй… я вообще-то с тобой разговариваю! Эй! — Он выскочил на улицу следом за ней.
