Да, это будет здесь, среди тысяч бездушных кукол — устаревшей технологии морфи, которая досталась людям от погибшей эпохи.
Говорили, это великая эпоха.
Говорили, что люди могущественны.
Говорили, что даже богам с ними не сравниться.
Когда-то он тоже так говорил. Сейчас предпочитает молчать. И боги давно доказали, что человечество — лишь песок на дороге, опора для ног. Но когда эта опора дрожит и трепыхается, никак не желая смириться, то она перестаёт быть опорой.
А значит, наступило время сильнее придавить её подошвой и сделать тропой к своему величию.
Вся столица полыхала пламенем боя, утопала в крови. Звуки сражения доносились даже сюда, будто музыка для слуха. Прямо сейчас, в этот роковой полдень, люди бились с грувимами и богами, последние бойцы погибали за свою цивилизацию. Он бы тоже сражался рядом с ними, если бы не выбрал верный путь.
Все считали, что он давно лишился разума и памяти, что он жертва мутации. Люди не могли смириться с тем, что он добровольно перешёл на другую сторону. А ведь он помнил всё до мельчайших деталей, каждое из своих решений.
Когда-то он тоже был человеком.
Тоже любил и искал спасения для людей. Он изнемогал от тренировок и постоянного роста мастерства, он до кровавых мозолей махал мечом и учил этому своего брата, он мечтал о мире и возрождении эпохи людей, он много трудился на благо человечества, пока вдруг не понял, что это… бессмысленно.
Людям не помочь.
Они обречены, потому что такова их природа. Быть кормом для высших существ.
А он не хотел быть кормом. Разве для того он столько работал? Девятый ярус мастерства — наивысший ранг мага. Это переход к божественным началам, и ему удалось заполучить даже бессмертие — немыслимую силу!
Не хватало лишь одной мелочи.
До смешного мелкой детали. Именно она отделяла его от полной неуязвимости.
И он взращивал эту деталь, холил и лелеял её. Он растил своего единственного врага, Тайдера ЛасГалена, чтобы встретиться с ним, когда тот будет готов, когда созреет, чтобы исполнить то, что ему предназначено.
Сегодня. Здесь. На этом складе.
И будет уже не важно, полдень это или полночь. После их встречи для богов уже не будет преград, чтобы править планетой. А он будет править богами. Всё просто.
Ему нужна лишь одна маленькая деталь.
Тайдер ЛасГален. Хотя у него другое имя. Его зовут Стин — Бог Жизни слышал, как этот мальчик призывал из Альманаха своего бога, больше тысячи лет назад. Он говорил: «Меня зовут Стин… Стин Кёрф… я умираю и хочу объединиться с экзо-богом… с любым, который захочет».
Да, это был всего лишь мальчик из прошлого.
«Это не просто мальчик из прошлого, Артазар, — прозвучал голос в его голове. — Он стоит у истоков эпохи Одинай, которую ты так желаешь похоронить навсегда».
Этот голос всегда появлялся не вовремя.
Бог Жизни по имени Одинашу. Так он себя называл. Старый бог, древний, очень древний. Он считал, что величие Артазара Утренней Звезды — это заслуга его бога. Но сам Артазар считал иначе. Это он спас Бога Жизни и дал ему шанс. Никак не наоборот. Хотя неважно, что считает его бог. Он не друг и не учитель. Он, как и другие — песок под его ногами.
Артазар опустил взгляд на пол.
Перед ним лежало много мёртвых тел. Это те, кто защищал склад с морфи. Последней погибла женщина из Гильдии. Её бой был недолгим, но отчаянным, она сражалась достойно, но у неё не было шансов. Все называли её «кириос Хан».
Когда-то и Артазар был кириосом, гордо носил это звание. Он служил в самой столице республики. Говорили, что выше уже некуда.
Смешно.
Он посмотрел на лицо мёртвой женщины, на её чёрную военную форму, ставшую от крови бордовой, на окоченевшую руку, сжимающую переломленный меч. Глупая смерть. Глупые люди.
Артазар перешагнул тело женщины и медленно пошёл по складу, оглядывая стройные ряды морфи.
— Уничтожьте всех морфи на складе! — Приказ был чётким и громким. — Всех до единого!
За ним двинулась его верная охрана: Богиня Любви Эфро и Бог Могил и Праха Тафос. Сильнейшие из Солнечных богов.
Игривый смех Эфро прокатился по складу и стал усладой для ушей Артазара. Богиня Любви — самая коварная и страшная из божеств. Она никогда его не подводила, а значит, и сегодня не подведёт.
Никто не знал, как она выглядит, даже сам Артазар.
У неё не было образа. Каждый видел в ней того, кого любит или когда-то любил. Артазар приказал ей не часто показываться ему на глаза. Он не хотел раз за разом видеть своего брата, давно погибшего от неизлечимой кармы.
Всё, что угодно, но не брата.
Артазар уже знал, что почти все Солнечные погибли. Бог Ветра пал первым, Бог Солнца — вторым, Богиня Огня — третьей, Бог Войны — четвёртым, Бог Земли — пятым.
Но это ничего не меняло, потому что всё было готово для встречи с единственным врагом. Он уже стоял на пороге. Артазар услышал его шаги и приготовил своё легендарное оружие — меч по имени Луч Рассвета.
От нетерпения Эфро совсем развеселилась. Её мелодичный смех ещё громче зазвучал под потолком.
Тафос же молча выставил свой могильный посох и приступил к делу — уничтожению морфи. Как только враг придёт, то увидит, что вместо тысяч готовых слуг его ждут груды праха.
Бог Могил любил убивать даже неживое. Он и сам выглядел как полуистлевший человеческий труп. Почти оголённый череп с пучками седых волос, тягучий гной на шее, чёрная хламида с рваными полами, а в руках — посох, сделанный из позвоночника с торчащими обломками ребер и набалдашником в виде черепа с зелёным огнём в глазницах.
ЛасГален даже умудрился проломить эту черепушку, но сейчас она выглядела новой. Тафос вернулся и убил одного дикаря из того племени, а потом забрал его голову, чтобы обновить посох. Всё честно.
Можно сказать, для равновесия.
Артазар улыбнулся.
Через минуту весь пол уже был усыпан прахом морфи, пыль летала повсюду, как сизый снег, подхваченный ветром, а искусственные слуги сотнями сгнивали прямо на глазах и рассыпались на частицы.
Когда в зале не осталось ни одного морфи, Артазар подошёл к воротам склада и остановился.
— Поприветствуем гостя! — торжественно произнёс он и оскалился болезненной улыбкой монстра.
В ту же секунду, как по приглашению, послышался удар — ворота склада распахнулись.
Внутрь ворвался гудящий ветер, он поднял вихри праха, заиграл пылью, пронёсся под потолком, окатил холодом и запахом гари, осыпал пеплом, а потом затих.
Но в зал так никто и не вошёл.
— Неплохой фокус, — усмехнулся Артазар.
