–И конечно,– продолжал Рассветов,– после его возвращения я к нему зашел – так, поддержать морально. А он посидеть предложил – за благополучное возвращение. Посидели, по двести граммов выпили… Он расчувствовался и говорит: «Ты представляешь: яведь тогда, после собрания того, зашел к Соловьевой поговорить, объясниться… Я был убежден, что она выдумала эту историю про ограбление на пустом месте! Потому что не любит нас с братом с детства, мы ее в детстве дразнили – дураки ж еще были… А что к Ленусе за дефицитом как раз в тот день, когда ларек ограбили, ходили, я и забыл. Я, честно сказать, и не запомнил Светки тогда, в трамвае, поддатые мы с Венькой были… Когда она на меня наехала на собрании, вначале обиделся, а потом решил зайти, объясниться – чего ж она выдумывает, детские обиды вспоминает. Открыл дверь, а там такое… Вначале подумал, спит, что ли? И диван не разобрала… Подошел, а у нее лицо синее, и полоса на шее – видно, что задушена. Я испугался, конечно. Но «Скорую», если б была жива, я бы вызвал. Там видно было, что мертвая…»
Рассветов замолчал. Потом добавил неуверенно:
–Может, если б вызвал Сашка «Скорую», еще можно было бы ее спасти? Но я не стал говорить – он сам переживал сильно.
–Вряд ли,– покачала головой Вера.– Видно, уже нельзя было сделать ничего. Не береди ты душу.
–Как не бередить? Я после того все думаю – кто ж это мог? И вспомнил, что в вашем подъезде это не первое убийство. Два убийства в нашем доме на моей памяти, и оба в вашем подъезде!
–Ну да, Стелла,– кивнула Вера,– уже вспоминали. Это ж давно очень, но с детства в душу запало.
–И я помню. Хотя тоже небольшой еще был. Ты совсем маленькая, а нам с Надькой уже десять стукнуло. Запомнилось такое страшное происшествие.
Вера опять кивнула, на этот раз молча.
–И вот интересно мне стало про Стеллу подробнее узнать, про то убийство. Тогда ведь тоже не нашли преступника. А я программист, между прочим, неплохой. И на заводе у нас очень хороший компьютер, я с ним работаю. Ну, не буду подробности рассказывать – тем более, может, то закрытые сведения, а я залез… В общем, Стеллу тоже задушили. И подробности похожие. Почему в одном подъезде (и квартиры ведь в одном стояке, одинаковые!) с разницей почти в сорок лет два таких похожих преступления?
–Ну да, квартиры одинаковые были,– согласилась Вера.– Это уже после квартиру Стеллы соединили с боковой, и вход другой, теперь она в составе коммуналки… А раньше хоть и плохая, без прихожей и кухни, но все ж Стелла там одна жила…
–Да. И вот в обе эти нелепые квартиры, где живут одинокие женщины, заходит некто и совершенно одинаковым образом их душит. Случайное ли совпадение?
–Может быть, и случайное,– возразила Вера,– сорок лет же прошло… Это ж сколько тому первому преступнику сейчас?
–Да, я посчитал сразу все. Допустим, тогда ему было восемнадцать, как Стелле… А сейчас ему, значит, пятьдесят пять… Вполне еще может…
–Ну а какая причина? Должен ведь быть мотив…
–Именно насчет мотива я и стал думать. Что может объединять два отдаленных по времени преступления, кроме формы исполнения? Мотив. Я стал про Стеллу документы искать… Я ж мало вообще про нее знаю. Ну, видел, конечно, в детстве – очень симпатичная девушка, старше меня лет на восемь. Училась в пединституте, на историческом – все, что я про нее знал. Жила бедно, как все мы. За что ее могли убить? Мы, помнишь, тогда вообще дверей не запирали днем, брать было нечего ни у кого. Узнал вот что: уже после гибели Стеллы на нее был донос в НКВД!
–Ну и что?– пожала плечами Вера.– Это ж еще сталинские времена… Каких только не было доносов! Мы уж в перестройку всего начитались, не удивляемся… А откуда ты узнал?
–Это тебя не касается – с помощью ЭВМ, конечно.– Он запнулся, потом заговорил с энтузиазмом:– Понимаешь, уже два года назад у нас появилась так называемая Всемирная паутина. Там можно найти все!
И он стал рассказывать – с горящими глазами, но непонятно: какая-то сеть, домены, какие-то цифровые технологии…
Вера слушала и почти ничего не понимала.
Заметив это, он быстро завершил:
–В общем, не буду тебя загружать, но у меня технические возможности большие. А про Стеллу после ее смерти переписка была, переслали этот донос к ней на работу. Она лаборанткой в пединституте работала. Я к ним в архив влез.
Вера вытаращила глаза, представив, как взрослый солидный мужчина Толик Рассветов влезает в окно пединститута.
–Ну, виртуально, конечно,– пояснил он, проследив ее взгляд.– Не отвлекайся, Лопухова, вернемся к делу. Еще когда в школе училась, Стелла ходила в археологический кружок при Дворце пионеров. И туда же ходил Сергей Воробьев, он тоже в нашем дворе после войны некоторое время жил. Он переехал от нас с родителями еще в пятидесятом, квартиру отцу дали, отец был хоть небольшая, но шишка. Ты его, конечно, не помнишь. А я припомнил, мне уже семь лет было, когда они съехали. Ему фамилия Воробьев подходила. Маленький такой, взъерошенный. Пыря была у него кличка. Он после школы поступил на исторический, как и Стелла.
–А вот и помню я Пырю! Но когда уже не жил в нашем доме. Он в наш подъезд к Стелле и потом заходил, когда не жил здесь… А при чем он-то? Он, что ли, убил! Так он ведь со Стеллой дружил…
–Вот-вот. А ты знала, что его арестовали в пятьдесят втором по политическому обвинению?
–Нет… Стеллу убили, и он перестал в наш подъезд ходить – и все.
–Он до того перестал! Потому что посадили. В общем, история такая. Кружок юных археологов в школе, где они со Стеллой учились, вел некий Карл Иванович Шлоссер. Он был, как ты догадалась, немец, сын видных немецких коммунистов. Его в СССР еще в тридцатые тайно переправили – родители его спасали так. Сами-то они остались бороться против Гитлера в Германии. Этот Шлоссер воспитывался в Москве, в детдоме для детей дипломатов. Родителей арестовало гестапо вскоре после того, как сына отправили. Они погибли. А сам Карл Шлоссер здесь, в Союзе, вырос и в сорок первом пошел на фронт. Попал в окружение. К вышедшим из окружения вообще подозрительно относились, а этот к тому же немец. Как еще его взяли в армию, я удивляюсь! Ему лагерь грозил реально, а то и вышка. Спас его тогда какой-то загадочный высокопоставленный чиновник – кажется, из дипкорпуса. Шлоссер после войны поселился в Смоленске, окончил пединститут и стал работать в школе. Был, видно, хороший учитель, детей увлек археологией.
Глава 17
Незаконные раскопки
На эту металлическую статуэтку они наткнулись уже на третьи сутки работы!
Господи, какая удача! Какое невероятное везение! Карл был счастлив. Сергей и Стелла, видя его счастье, тоже сияли.
Еще два года назад эти ребята учились в школе, где он работал. Шлоссер был старше своих учеников всего на девять лет. Он имел большой жизненный опыт, но странно оставалась в этом почти тридцатилетнем человеке какая-то юношеская наивность.
