С детства ему было свойственно наивно-романтическое отношение к жизни. Судьба уже успела потрудиться, она старательно выкорчевывала юношеский романтизм из его души. Однако вытравить из молодого человека наивность маленького немецкого мальчика, сына борцов с режимом, не смогли ни война, ни недолгое, в общем, пребывание на Лубянке.
Возможно, именно это качество и сближало его с детьми. Ученики Шлоссера обожали. Он увлекался археологией и легко передал свое увлечение школьникам.
Ходить «к Шлоссеру» на кружок археологии считалось престижным. Недавние выпускники Стелла Войтулевич и Сергей Воробьев поступили на исторический факультет Смоленского пединститута, конечно, под влиянием Карла Ивановича. Как и учитель, они страстно увлекались археологией.
Мечтой Шлоссера было получение разрешения на самостоятельные раскопки в Гнездове – небольшом поселке в двенадцати километрах от Смоленска.
В конце девятнадцатого века, после того, как были случайно обнаружены несколько кладов в расположенных рядом с поселком курганах, там стали вести раскопки.
Карл заинтересовался Гнездовскими курганами с тех пор, как поселился в Смоленске, то есть сразу после войны. В период войны изучение древнего поселения было, разумеется, прекращено. Но когда три года назад, в 1949 – м, археологическая группа Московского университета вновь получила разрешение на проведение раскопок, Шлоссер воодушевился. Он был уверен, что его примут в группу и он сможет участвовать в этом интереснейшем научном мероприятии.
Набравшись смелости, он пытался познакомиться с руководителями группы. Но именитые московские ученые отнеслись к молодому школьному учителю снисходительно-покровительственно, в археологическую группу он не был принят.
Карл не столько обиделся, сколько расстроился.
Общение, пусть недолгое, с крупными учеными, приехавшими на раскопки, лишь подогрело его интерес к проблеме. Для них он пока никто, но он еще докажет, что тоже кое-чего стоит.
С детства он был упорен, даже упрям. Он решил подготовить самостоятельное исследование и выступить с докладом на крупной конференции в Москве. Тогда эти замечательные ученые, которыми он восхищается, примут его в свой круг, он станет для них своим. Он будет таким же.
О Гнездовских курганах он знал все, что было к тому времени опубликовано, так как увлеченно занимался этой темой еще со студенческих лет. Однако научный доклад, способный заинтересовать ученое сообщество, непременно должен содержать научное открытие. Для этого необходимо участие в раскопках… Нужно найти и описать совершенно новые артефакты, это будет его собственная находка.
И молодой учитель решился на самостоятельные поиски. А что? В конце девятнадцатого века в районе гнездовских поселений совершенно случайные люди неоднократно находили прямо у поверхности земли старинные предметы быта и украшения.
Конечно, если он станет просто бродить вокруг курганов, вряд ли он что-либо найдет. Но он может начать копать… Совсем немножко, у подножия кургана. Никто и не заметит. А когда он покажет найденное и описанное им, известные археологи будут в восхищении… победителей, как известно, не судят.
Шлоссер поделился своим замыслом с двумя ближайшими учениками, наиболее активными членами археологического кружка.
Поступившие на исторический факультет Стелла Войтулеич и Сергей Воробьев стали к этому времени ему более друзьями, чем учениками. Археологией они были увлечены не меньше учителя. Шлоссера они обожали.
Его предложение работать вместе восприняли с большим энтузиазмом. Да, они непременно что-либо найдут! И утрут нос высокомерным московским профессорам. Научную работу опубликуют, конечно, тоже за тремя подписями – так Шлоссер решил сразу.
Было решено проводить раскопки ранним утром: отправляться первым автобусом – он в пять утра уже в Гнездове, копать до восьми – пока людей мало на улице. Зачем лишние расспросы? Ведь, в принципе, может кто-нибудь и придраться, почему без разрешения копают… А в такую рань там еще людей и нет.
Для раскопок Шлоссер выбрал курган возле самого леса, рядом с огромными корабельными соснами – там никто не ходит.
Работали весело, с большим интересом. Уже в первые два дня стали находить дирхемы – арабские монеты, популярные в Х – ХI веках. Сами по себе монеты не были особенно интересны. Что древние гнездовские поселенцы имели связи с арабским миром, было очевидно, об этом уже не раз писали: путь из варяг в греки (нынешнее Гнездово находилось на этом пути) предполагал очень широкие контакты.
А на третий день свершилось.
Когда лопата звякнула, задев нечто металлическое, Сергей, как и положено при археологических раскопках, стал осторожно обкапывать предмет, стараясь не задевать больше.
Конечно, он не слишком надеялся на археологическую находку – это могла быть любая бытовая железяка.
«Железяка» оказалась, однако, слишком большой и имеющей характерные формы – это был явно артефакт, но какого времени?
Сергей, все еще не очень надеясь на серьезную находку, позвал:
–Карл Иванович! Тут я наткнулся на бюст…
По мере того как «бюст» очищался от вековых наслоений, его древнее происхождение становилось очевидным.
–Это, скорее всего, языческая богиня… Только вот странно: она явно не местная. Ни у балтов, ни у викингов подобных изображений не водилось,– рассуждал Карл Иванович.– Похоже, скорее, на какое-то северное божество… Женское, конечно… Ох, интересная работа у нас может получиться.
Всеобщее изумление возникло, когда попытались полностью отчистить от наслоений хотя бы часть статуэтки.
Небольшой чисто оттертый от наслоений кусочек сиял, как золотой…
Неужели золото? Самое удивительное, что совершенно не было коррозии – а ведь предмет очень древний. Так только золото себя ведет…
–С ходу нельзя определить, сколько-нибудь точно, но примерно десятый-двенадцатый век,– сказал Шлоссер.– И вы знаете? Очень возможно, это и впрямь золото… проверить, конечно, надо.
–Ура,– захлопала в ладоши Стелла.– Мы сделали научное открытие и нашли ценную вещь! Любой музей будет счастлив получить такое!
–Мы станем настоящими археологами и прославимся!– подхватил Сергей.
–Подождите, ребята, не радуйтесь пока так сильно,– остановил их осторожный Шлоссер.– Ведь это только предварительные гипотезы. Все может оказаться не так радужно. Ясно пока одно: эта находка стоит изучения. Надо работать и работать! Нам предстоит интересный год.
