–Соловьеву?!– вскинулся Углов.– Что вы помните об их отношениях?!
–Отношения – это громко сказано,– воскликнула Надя.– Разница слишком большая для дружбы или приятельства. Но Стелла, как я уже сказала, всегда к младшим была внимательна, у нее рано педагогический дар проявился. Вот и Веру нашу привечала, всегда с ней остановится, поговорит…
Вера энергично кивнула при этих словах и вставила:
–Да! Она маленьких как-то… замечала. Не проходила мимо, не глядя. Расспрашивала меня иногда, что читаю… Сама ли кукле платья шью… восхищалась, что хорошо! Ее дети очень любили. Когда ее убили, и я, и Светка плакали!
–Светлана Соловьева плакала по Стелле?!– переспросил Углов.
–Ну а какая же еще Светка?! У нас в подъезде только мы с ней маленькие были, да вот Надя постарше. И все. Больше детей не было.
–Да, к Свете Стелла проявляла внимание,– продолжила Надя.– Тем более у Светланы ведь было не очень счастливое детство. Что без отца, это еще ничего бы, без отца многие тогда росли, но у Светы и мама, и тетя, и даже бабушка… не то чтобы они пьяницы были, однако выпивали. Это можно так трактовать – мол, веселые люди, праздники любили. И частенько их устраивали. Светку обычно, когда гости, старались выпроводить. Потом-то она в интернате жила, а до семи лет – с мамой, в нашем подъезде то есть. Она часто к Вере приходила поиграть, они ровесницы. Не всегда это было кстати, мы ведь тоже не сладко жили – впятером в одной комнате… Однако наша мама не возражала, понимая, что ребенку просто некуда идти. Надо отдать Свете должное – если поздно, то она и сама понимала, что нельзя к нам… Стояла тихонько на площадке, в окошко лестничное смотрела. Стелла ее, если увидит на лестнице вечером, к себе брала.
Полковник отставил в сторону чашку с чаем.
–А вот это уже интересно! Значит, ребенком Светлана Соловьева и у Стеллы в гостях бывала, и на лестничной площадке подолгу смотрела в окошко, причем вечером?
–Да, уткнется лбом в решетку, поближе к стеклу, и смотрит, как там по улице люди идут, кто в подъезд заходит. И час ей приходилось так стоять, и два…
–Верно, верно – оттуда видно все… Летом парадное было открыто, это я помню – видно, кто с улицы заходит в подъезд.– Полковник еще более оживился.– А окна в подъезде расположены между этажами… Чердачное, над третьим этажом, вечно заколоченное… То есть она могла стоять между своим третьим и вторым этажом, где Стелла жила?
–Да, обычно она там и стояла.
–Была ли она там в вечер, когда убили Стеллу, вы, конечно, не помните?
–Нет, этого, конечно, не знаем,– покачала головой Надя.– Вера, скорее всего, спала, ее все же старались пораньше уложить. А я, может, тоже спала, не помню уже, конечно. А что, вы думаете, она могла там убийцу увидеть – как он к Стелле шел?
Полковник тяжело вздохнул.
–Здесь, сами понимаете, главное слово – «могла». Что видела, доказательств нет, но все же хоть какая-то связующая ниточка… Да, могла. И это важно.
Когда полковник ушел, сестры начали убирать со стола. Попутно опять завели разговор о своем домашнем.
Вытирая чашки, Вера машинально взглянула в окно: Углов, погруженный в себя, медленно шел через двор к своему подъезду.
Неля Королева вышла из ворот, кивнула ему.
Он не отвечал. Он находился в глубокой задумчивости.
Глава 24
Детективный метод
Вот теперь полковник приступил к анализу. Будучи человеком, начавшим образовательную деятельность в позднем возрасте и проходившим науки стремительно, он путал дедукцию и индукцию. Однако ему нравилось вслед за Шерлоком Холмсом называть свой метод дедуктивным. Иногда, впрочем, будучи в веселом настроении, называл детективным – так тоже звучало хорошо, и это уж точно было правильно.
Фактов накопилось достаточно много. Требовалась их систематизация.
Углов удобно устроился в кресле в своем кабинете. Он знал, что здесь ему никто не помешает. Время было позднее, однако спать совсем не хотелось. Полковник любил эти поздние раздумья, этот предшествующий разгадке этап логических построений.
Итак, что мы имеем? Обе женщины открыли дверь сами – они хорошо знали убийцу и не боялись его. Способ тоже один – удушение. Такой способ требует физической силы.
В обоих случаях убийца – крепкий мужчина, хороший знакомый потерпевших. Может ли это быть один и тот же человек – молодой, потом постаревший?
Теоретически да. Для допущения связи двух убийств с разницей в сорок лет важно и то, что Стелла с маленькой Светой Соловьевой близко общалась.
Вывод: убийца – знакомый Войтулевич и Соловьевой.
Полковник взял лежащий на столе блокнот и записал вывод под цифрой «один».
Далее. Маленькая Света была вынуждена подолгу торчать в подъезде, развлекаясь тем, что смотрела в окно. Окно в подъезде выходит на Ленина, следовательно, девочка могла видеть дядю, который зашел в подъезд с улицы и прошел к Стелле. А на другой день стало известно об убийстве. Ребенок вряд ли сопоставил эти факты, но мог и запомнить – убийство Стеллы не было рядовым событием, оно оставило в душе след. Здесь, однако, особо важно то, что убийца, поднимаясь по лестнице на второй этаж, тоже видел девочку, глядящую в окно на площадке между этажами.
Почему он не тронул ребенка? Когда он шел к Стелле, он еще не знал наверняка, чем кончится визит. А когда вышел, девочку могли уже забрать домой, ее не было на лестнице.
Почему не убил позже? Скорее всего, Света и после совершения преступления никому о нем не рассказала: то ли забыла, то ли не смогла связать два факта. Он понял, что ребенок не опасен.
Мог ли этот эпизод стать поводом для убийства Соловьевой через сорок лет? Да. Не особо умная женщина что-то брякнула при новой встрече, и убийца Стеллы заключил, что она опасна.
Углов наклонился над столиком и записал в блокнот второй вывод, под цифрой «два».
Можно сделать и третий вывод: убийца – человек, хорошо знакомый со Стеллой Войтулевич и со Светланой Соловьевой – скорее всего, крутится где-то здесь, рядом.
Полковник и это записал.
Он прошелся по комнате, подошел к окну, достал сигарету из пачки и закурил в форточку…
Двор казался темным: свет лампочек возле подъездов слабый, освещает лишь малое пространство рядом, середина двора находится в полумраке. Сорок лет назад он в этой же комнате стоял и курил – в ту ночь, после убийства Стеллы…
В эту ночь вся его жизнь переменилась. Тогда двор был еще более темный. И глядя в темный провал форточки, опираясь на раму рукой с горящим «Беломором», Африка планировал, как переменит свою жизнь.
Стелла учится, она будет учительницей. Он должен соответствовать ей. Он окончит школу, поступит в институт… Учителя говорят, что он способный, а двойки от лени.
