Стелла любит детей и всегда к ним внимательна, но сейчас вид счастливого ребенка не трогает ее душу… Вот молодой человек идет мимо. Взглянул мимоходом на Стеллу и вдруг остановился.
–Привет, Стелла! Рад тебя видеть…
Стелла поднимает глаза. Как можно чему-то радоваться? А, это Стасик Котов, Кот, с их двора…
–Здравствуй, Стасик. Приехал на каникулы?– неохотно произносит она.
Стасик учится в Москве, на юриста. Давно она его не видела…
–Да, вчера приехал,– говорит Стасик и садится на скамейку рядом с девушкой.– Сессию сдал почти на одни пятерки – и сразу к матери! А ты что такая грустная? Случилось что-нибудь?
И неожиданно для себя Стелла рассказала ему почти все.
Стасик слушал, и его лицо менялось. Было такое впечатление, что ему очень хочется уйти, он жалеет, что сел с ней рядом. Но теперь уже никуда не денешься.
–И вот, Стасик, я не знаю, что делать,– заключила Стелла.– Может, зарыть опять где-нибудь этот артефакт? Или, наоборот, отнести его в милицию? Я Серегу с Карлом Ивановичем боюсь подвести. Не во вред ли это им будет, если я отнесу? Ты все-таки будущий юрист… И умный такой… Посоветуй, как быть.
К этому времени Стас уже справился с собой. Опять приобрел спокойный и уверенный вид – такой же, как всегда.
–Стелла, я не могу понять, как Шлоссер мог не знать, что незаконные раскопки запрещены?! Пойти на нарушение закона! А уж у вас с Серегой ума маловато, а легкомыслия через край! Может, и еще чего похуже!
Некоторое время он отчитывал примолкшую девушку, а потом сказал:
–Конечно, самое лучшее для тебя: явиться с этой Бабой в милицию и все честно рассказать. Чистосердечное признание отчасти смягчает вину. Это я как юрист тебе говорю.
Он помолчал немного и вдруг спросил:
–А что, она правда из золота?
Стелла пожала плечами.
–Карл Иванович сказал, что, скорее всего, так. Это очень ценная вещь. Помимо того, что очень древний артефакт, там килограммов пять золота.
Тень глубоких раздумий мелькнула на лице Котова.
–Вот видишь! Золотой артефакт принадлежит советскому народу, а вы присвоили его незаконно!– с еще большей ажитацией воскликнул он.– Хотя… Сереге и Шлоссеру ты этим, конечно, сильно повредишь. Конечно, им больший срок дадут, если про артефакт ты донесешь. Это против них будет твое свидетельство. И себе в конечном счете повредишь, тебя ведь тоже арестуют. Но я, имей в виду, рекомендую сдать! Я это сразу сказал.
Совершенно убитая его словами Стелла поднялась со скамейки.
–Спасибо, Стасик. Я, конечно, еще подумаю… Ты тоже домой?
–Нет-нет,– поспешно ответил Котов.– Я сейчас в другую сторону. Ты извини, я спешу, не могу тебя проводить. Мне тут по одному делу нужно срочно.
Глава 26
Вот тебе и Крутиков!
Вере Ильиничне Лопуховой этим летом был не положен отпуск: она всего полгода проработала на новой работе. А Надя уже вторую неделю отдыхала.
Конечно, ни в какую поездку она в нынешнем 1992 году не собиралась: зарплату задерживали по полгода и даже отпускные пока не заплатили – тут бы так выжить… Занималась в отпуске домашними делами, делала кое-какие заготовки на зиму, к Вере стала чаще приходить… А в это воскресенье обе сестры были приглашены в гости.
Пригласил Надин одноклассник Толик Рассветов.
–Вот что, Лопухова,– сказал при встрече с Верой во дворе.– Приходите-ка вы с Надькой ко мне в гости. Хоть детство вспомним. С Надькой – школу, а с тобой – наш двор… помнишь, какая гора шлака тут всегда была?– кивнул он в сторону сараев.
–Помню,– серьезно кивнула Вера.– Как не помнить?
Тогда во дворе имелась собственная котельная, зимой измазанные углем истопники весь день вкатывали в ее широко распахнутую черную глотку тележки с углем, а оттуда выкатывали эти же тележки, наполненные шлаком…
Две огромные кучи занимали почти весь двор. Осенью черная антрацитовая куча с углем была больше, а к весне начинал преобладать серо-бурый шлак…
–Имей в виду и Надьке передай: яеще Вову Углова хочу пригласить. Понравился он мне, между прочим, в последнюю встречу, когда мы с тобой ходили к нему. Хочу познакомиться поближе. А то, что это – с детства в одном доме живем и только «Здрасте!» при встрече. В общем, приходите часов в пять… Все будут дома. С женой, с сыном познакомитесь, а мать мою вы помните, конечно.
Вера хорошо помнила мать Толика – Евдокию Маврикиевну, и не только в качестве соседки. Она работала в областной детской библиотеке, недалеко от дома, на улице Ленина. И Вера, и Надя в детские годы постоянно ходили туда читать.
Жену и сына Толика, Кирилла, Вера иногда встречала во дворе. Жена была тележурналисткой, а сын учился в том же энергоинституте, который когда-то окончил его отец.
Надя зашла за Верой в полпятого. Она принесла бутылку вина, а Вера заранее купила фрукты: бананы, яблоки, виноград и даже невиданный ранее фрукт – киви.
Последний был дорогой, поэтому взяла всего три штуки – попробовать всем хватит, на половинки можно разрезать.
–Заходите, сестры Лопуховы!– приветствовал их Толик, открывая дверь.
–А имена наши, что, забыл?– обиделась Надя. И добавила:– Тем более мы на разных фамилиях. Я уж двадцать лет как Кирсанова!
–Кирсанова?– заинтересовался Толик.– А мужа не Сашка, случайно, зовут?
–Сашка! Куда садиться?– Надя сразу взяла быка за рога.
Стол был уже накрыт, и хозяин указал им места за столом.
–Он не энерго оканчивал?– продолжал он, подвигая гостьям стулья.
–Энерго! С тобой, что ли, учился?– заинтересовалась его одноклассница.
–Почти! Сашка Кирсанов учился на курс младше… подумай, с тобой в школе, с Сашкой в институте… Совсем эти Лопуховы замордовали!
Засмеялась не только Нина, но и сын Рассветова, и его мать. Упрямство Толика было хорошо известно не только одноклассникам, но и его родным. Раз назначил Лопуховыми, так, скорее, теперь Кирсанова переделает в Лопухова, чем наоборот.
В это время позвонили, и Толик опять пошел открывать.
Слышно было, как Углов в прихожей передавал Рассветову какое-то угощение к столу – кажется, торт.
Войдя в комнату, он тотчас начал оправдываться, что, мол, жена с внучкой осталась:
–Настя сейчас у нас живет, детский сад на карантине.
–А кстати, где Зоя?– обратилась к Рассветову Надя.
Она была немного знакома с его женой, тележурналисткой.
