Нет, его не поймет никто: ни Станислав Николаевич, он же Стас Кот, ни начальство… Да Углов сам не понял бы, не работай он в милиции…
«Совсем охренела милиция, черт-те что делается – бандиты распоясались, то и дело разборки в городе устраивают, а милиция вместо того, чтобы с бандитизмом бороться, к приличным людям с глупыми подозрениями пристает!»– вот что он сам сказал бы на каком-нибудь чужом, не своем месте…
Нет, нельзя разрабатывать такое серьезное дело на основе весьма сомнительных подозрений.
«Эта версия ошибочна, ее следует забыть»,– к такому выводу пришел к концу рабочего дня начальник убойного отдела полковник Углов. Он никому о своих подозрениях не расскажет.
Следствие зашло в тупик – пожалуй, дело по убийству Соловьевой надо закрывать.
Глава 28
Призрак богатства
Простившись со Стеллой (отвязался с трудом!), Стасик Котов побрел по аллейке в сторону Лопатинского сада.
Собственно, ему никуда не нужно было идти. У него начались каникулы, он приехал в Смоленск отдохнуть: сессия была тяжелая, сдал, как всегда, на пятерки… И надо же – какая неприятная встреча! Как бы не выдала она его – что рассказала, а он не донес… Придется на всякий случай написать.
Придя домой, он сел составлять бумагу.
Подумав, не стал писать, что Стелла сама ему рассказала: это могло на него навлечь подозрения – почему вдруг к нему такое доверие? Лучше, конечно, и не подписывать! Если вдруг девчонка на него донесет – он покажет черновик своего заявления: он забил тревогу первый!
Не изменяя почерк, он сообщил о троих подозреваемых – кроме уже арестованных, включил в это число Стеллу. Не стал писать об археологии – объяснил ночные загородные поездки этой троицы с копанием могил мистическими ритуалами неведомой секты. Про артефакт упоминать не стал: сами увидят при обыске.
А может, не увидят? Все ж эта фигурка очень больших денег стоит, если она из чистого золота. Продавать в качестве артефакта опасно, но можно было бы откалывать небольшие кусочки и жить безбедно от их продажи… Ездить каждое лето в Сочи. А может, там и поселиться… С деньгами все можно.
Он никогда не видел моря. Мать неоднократно рассказывала, как в начале тридцатых, вскоре после замужества, ездила с отцом Стасика на Азовское море, в город Таганрог – до войны у отца там были родственники.
«Вот выучишься на адвоката,– говорила мать,– начнешь зарабатывать хорошие деньги и съездишь в Таганрог – на море посмотришь… Может, и родственников отцовых там найдешь – все дешевле получится, если у родственников жить».
Она рассказывала, какое море большое и красивое, какие дешевые фрукты в Таганроге, как ловят прямо с набережной маленькую и очень вкусную рыбку – бычки, каких крохотных и очень вкусных раков можно буквально за гроши купить на базаре – они называются креветки…
«Я уж вряд ли доживу! А ты съезди!»– вздыхала она.
Руки у матери были большие, грубые, с въевшейся в ладони угольной пылью. Она работала на укладке асфальта почти десять лет – устроилась вскоре после возвращения из эвакуации. Тогда платили за эту тяжелую работу не так и плохо, но на двоих, особенно когда Стасик стал учиться в Москве, денег едва хватало.
Многие ребята без отцов шли после седьмого класса в ПТУ или работать. Ни мать, ни сам Стасик такую возможность даже не рассматривали. Зачем? Неужели и ему такая же участь – тяжелая физическая работа, вечно в грязи… нет, он выучится, получит хорошую, «чистую» специальность…
Он был одним из лучших учеников в классе. С родительских собраний мать всегда возвращалась довольная: учителя ее сына хвалили. И когда решил ехать в Москву, поступать в университет, мать тоже не возражала. Даже еще больше стала им гордиться. Теперь она посылала ему большую часть своей зарплаты. Денег хватало, но в обрез.
В Москве Стасик увидел, как много людей живут иначе, чем они с матерью. Как много в магазинах прекрасных продуктов, которых он даже не пробовал никогда. Какая бывает красивая одежда. Многие его однокурсники были детьми обеспеченных родителей. Обаятельный Стасик бывал дома у некоторых из них.
«Я буду жить в таких же или даже в лучших условиях»,– твердо решил он.
Собственно, и раньше, в Смоленске, он понимал, как по-разному живут люди. Вот Пыря, например, прожил в их доме всего три года – отец получил прекрасную квартиру, тоже в центре…
Стасик был у него, видел домработницу с наколкой, подавшую им с Пырей к чаю бутерброды не только с сыром, но и с невиданной раньше Стасиком икрой.
Вот Неля Подопригора. Ее родители-врачи вскоре после освобождения Смоленска получили квартиру в их доме, но какую! Отдельная двухкомнатная квартира на троих, есть ванная…
А Стасик каждую неделю тратил почти весь выходной на походы в баню – там всегда была большая очередь…
Это несправедливо!
Стасик твердо решил жить, как они, и даже лучше. Но этого следовало долго ждать, долго добиваться… Когда еще у него будет большая зарплата. Не так много начинающие адвокаты получают.
Какие идиоты все же эта археологическая троица! Нашли такое богатство и собирались о нем докладывать на научной конференции! Найди он подобную фигурку из золота, все мечты исполнились бы без длительного ожидания! Он бы нашел способ продавать маленькие кусочки золота незаметно…
Если просыпался ночью, Стасик поглядывал в окно: не приехали там за Стеллой?
Однако машины не было. И слухов во дворе не слышно никаких… Сам он никому не рассказывал – себе дороже обойдется.
А через три дня он встретил Стеллу во дворе. Она шла к арке от своего подъезда. Стасик в это время входил в арку с улицы Маяковского и специально задержался, чтобы встретить девушку в подворотне, а не на виду у всех во дворе.
К его удивлению, она не кинулась к нему, не проявила желания говорить – остановилась явно с неохотой, когда он ее окликнул.
–Ну, как твои дела?– спросил он и, понизив голос, добавил:– Что ты решила насчет артефакта? Сдала его в милицию?
Девушка не спешила отвечать. Как бы в задумчивости она протянула:
–Нет, не сдала…– и потом быстро добавила:– Я его опять закопала!
–Неужели не побоялась ехать в Гнездово?!
–Ну, зачем так далеко…– Стелла смотрела на него внимательно, изучающе, и он опустил глаза.– Я его здесь, близко закопала. У нас во дворе. Извини, я спешу.
И быстро вышла из подворотни на улицу.
Стасик же прошел во двор, к своему подъезду.
