–Возможно, и не спросишь!– усмехнулся он.
И, быстро накинув ей на шею веревку, потянул на себя концы.
Стелла начала задыхаться, лицо покраснело. Страх, даже ужас, стал основным выражением этого некрасивого теперь лица.
–Если не скажешь, куда дела статуэтку, никогда ничего не спросишь.– Он сдавил чуть сильнее.– Ну, где зарыла? Или отдала кому-то? Скажешь – отпущу.– Теперь он ослабил веревку.
–За… зарыла,– прохрипела девушка.– Во дворе… Возле… возле помойки нашей…
Через три минуты все было закончено.
Стас, стараясь не смотреть на то, что еще недавно было лицом хорошенькой девушки, уложил тело на диван и внимательно осмотрел комнату.
Здесь и прятать-то негде. Открыл шкаф, потом закрыл. В углу стояла большая сумка – как раз статуэтка поместилась бы. Но в сумке лежал только кусок клеенки и клей. А также большой столовый нож. Он уже изучал в университете криминалистику.
–Все ясно,– сказал он себе.– Зарыла артефакт, завернув в клеенку, заклеив, как пакет. Нож вытерла, поэтому чистый. Нужно и впрямь искать возле помойки.
Он вышел, стараясь не шуметь, плотно прикрыл за собой дверь. Он помнил про ребенка, который мог видеть его входящим в эту квартиру. Поэтому, выйдя, первым делом шагнул в сторону площадки между вторым и третьим этажами, где недавно возле низкого зарешеченного окна стояла девочка. Но ее уже не было – забрала, видно, мать.
«Может, и лучше… Там видно будет!»– вздохнул он и начал спускаться.
Шел тем же путем – вначале через парадное на улицу Ленина – и, обойдя угол, прошел во двор через арку.
И улица, и двор были по-прежнему пустынны.
Мать заворочалась, когда он вернулся в комнату. Спросила сквозь сон:
–Стасик, ты что, ходил куда-то?
–На кухне сидел, читал книжку… Куда я пойду, ночь уже…
И он стал укладываться.
Глава 31
Два дня из жизни полковника Углова
В этот день Углов вернулся домой рано, в седьмом часу.
Было уже не жарко, однако настоящая вечерняя прохлада еще не пришла.
Вера Лопухова из первого подъезда поливала из ведра черпачком новую клумбу.
С легким портфелем в руках полковник прошел через арку во двор и был остановлен Лопуховой. Останавливаться не хотелось, но женщина стала перед ним с пустым ведром в руках, почти загородив проход.
Очень ему это не понравилось: ирешительная поза соседки, и даже пустое ведро,– хотя полковник не считал себя суеверным, но все же…
Раннее детство его, вплоть до конца войны, прошло на Рачевке – знаменитый в Смоленске район, в пятидесятые годы не только хулиганский, но и славящийся суевериями да мракобесием.
–Э-э-э,– начала соседка неуверенно,– здравствуйте, Владимир! Мы ведь по именам перешли прошлый раз?
–Здравствуйте, Вера!– хмуро, однако вежливо ответил он.– Да, перешли,– и хотел обогнуть ее. Вместе с ее пустым ведром. Однако и соседка оказалась не промах – быстро самоорганизовалась.
–Ну, как там двигается дело Светланы Соловьевой?– успела спросить она до того, как собеседник сделал решительный шаг в сторону.
И ведро на землю брякнула, ручка на пустом ведре зазвенела – мол, разговор не такой короткий, не спешите, полковник.
–А вас это не должно волновать!– сказал полковник еще более хмуро.
И, все-таки сделав решительный шаг в сторону, направился к своему подъезду.
Ответил он, конечно, глупо, однако и вопрос был задан уж очень не вовремя.
«Пользы от этой свидетельницы на грош, а вопросов задает на полтинник,– сердито думал Углов и все мрачнее сдвигал брови.– Были б свидетели нормальные, смотрели б, кто идет навстречу, и проблем бы у милиции не возникало!»
Плохое настроение было у него не из-за соседки. И не из-за пустого ведра – он давним детским приметам значения уже давно не придавал.
Нехорошо было на душе, потому что он по-прежнему сомневался: что делать. А ведь нет ничего хуже этого состояния – тем более оно было совершенно несвойственно полковнику, не так часто он сомневался по важным вопросам. А тут…
Сегодняшний рабочий день у него получился короткий, но сложный. С утра он подготовил протокол допроса чиновника мэрии Станислава Николаевича Котова и велел Демину перепечатать на официальной бумаге.
Протокол составил на основе той беседы в ресторане «Россия»– он ведь предупредил тогда Котова, что это «вместо допроса», чтоб не вызывать его в милицию. Допрос и есть, так и оформим.
Когда протокол был готов, позвонил подозреваемому на рабочий телефон.
–Стас,– сказал полковник в меру смущенным голосом.– Тут у нас, понимаешь, как и везде, бюрократия. Помнишь, я тебе говорил, что как свидетеля обязан допросить, но можно и просто за дружеским обедом побеседовать?
–Неужели еще не все?– недовольно ответил чиновник.– Беседовали ведь уже. Вроде на твои вопросы я ответил исчерпывающе. Ты не понимаешь, насколько мне некогда, тут Ельцин осенью приехать грозится, все на ушах стоят… Никуда я больше не пойду!
–Ответил, ответил – не кипятись… Я тебя больше спрашивать не буду, но возник чисто бюрократический момент – надо протокол подписать. Чтоб тебе время не тратить, я просто могу подойти к мэрии, когда ты домой пойдешь. Прямо на улице подпишешь!
–Ну, если так, то ладно,– остыл Котов.– Когда буду уходить, я тебе звякну. В шесть примерно.
Он позвонил без пятнадцати шесть.
Отпечатанный протокол с собственной подписью Углова и пустым местом под фамилией «Котов» уже лежал в угловском портфеле, в жесткой пластмассовой папке.
Хотя полковник вышел сразу, ждать ему возле входа в мэрию пришлось всего минуты три.
Выйдя на улицу, Котов сразу же пошел к нему, доставая на ходу роскошную паркеровскую ручку из нагрудного кармана. «Так и знал, что свою ручку достанет – правильно рассчитал…»– подумал Углов.
Он ловко раскрыл портфель, вынул папку, разместил на этой твердой жесткой папке документ и с дружеской улыбкой протянул ее чиновнику, одновременно забирая из его руки тяжелый дипломат.
–На, Стас, держи. Можешь прочитать, ознакомиться.
Котов, придерживая папку одной рукой, быстро пролистнул страницы протокола.
Поставив в нужном месте подпись, передал папку полковнику.
–Ну, теперь, надеюсь, все? Больше ничего от меня не потребуется? И ведь не найдешь же все равно убийцу! Сколько сейчас преступных группировок развелось! Делают что хотят! Разгул преступности! То и дело убийства… А ты прицепился к этой бабке, Соловьевой… Только над этим и работаешь – будто нет важнее… Спихнул бы на кого пониже да и забыл! Плохо, Углов, твой отдел работает, плохо! Не боишься, что снимут?
