Это же Вовка Африка! Тогда, на стыке пятидесятых-шестидесятых, он был самым страшным хулиганом в их дворе! Он был много старше Веры, но она отлично его помнила.
В детстве они с Надей его боялись. Этот Африка темными осенними вечерами стоял с двумя-тремя дружками в узкой каменной арке, только сигаретки попыхивали.
Скорее всего, как многие в пятидесятые, они курили «козьи ножки»– самодельные цигарки из завернутого в обрывок газеты табака. Жили бедно, ребята эти были из неблагополучных семей. Отец Вовки, как у многих, на войне погиб.
Прозвище Африка появилось, потому что русоволосый веснушчатый Вовка был похож на негра! Нет, не цветом кожи, а толстыми губами и слегка приплюснутым носом. Его славянское лицо странным образом смахивало на негритянское.
Вера посмотрела на мужчину внимательнее. Губы стали уже, нос – тоже обыкновенный, картошкой. Прозвище Африка теперь трудно было объяснить.
Но всего страннее, что он полковник милиции… и такой приличный. Все были уверены, что он вырастет уголовником. Что за метаморфоза?!
–Владимир Сергеевич, а вы меня не помните?– спросила она.– Я в этом доме жила в детстве. В шестьдесят третьем году мы отдельную квартиру получили.
–Так вы все же из семьи тех самых Лопуховых, что здесь после войны поселились?– улыбнулся он.– Я вчера, когда читал протокол, вспомнил, что и раньше в этом подъезде Лопуховы жили, но решил, что это другие, фамилия не такая уж редкая. Это вы на каток часто ходили? Возвращались поздно, через арку боялись ходить. Бежит девочка в большом свитере, коньки «гаги» связанные в руках… А мы, подростки, вас нарочно пугали, дураки ведь были малолетние… Я был хулиган в детстве!
–Нет, это не я! Это моя сестра Надя на каток ходила… И да, свитер надевала папин…– засмеялась Вера Ильинична.– А я еще маленькая тогда была, на каток не ходила, тем более вечером.
Настроение у нее переменилось. Сосед, тем более с детства знакомый,– это вам не милиционер!
–Хотите чаю?– спросила она.
–Не откажусь! По-соседски…
После этого атмосфера стала менее напряженной. Совсем даже нормальной стала.
Вера Ильинична пить чай пригласила на кухню, чтобы не таскаться туда-сюда с посудой. Чай она только что, перед приходом Углова, заварила свежий – сама завтракать собиралась.
Она вновь подогрела кипяток, приготовила бутерброды.
Обычные утренние хлопоты успокоили ее.
–Как вы, конечно, догадались, я по поводу вчерашнего убийства,– начал гость.– Подозреваемый уже есть, он вчера задержан. Это Александр Трапезников. Но свою вину он отрицает. В связи с этим к вам несколько вопросов. Не можете ли вы назвать точное время, когда увидели Трапезникова выходящим из подъезда?
–Время приближалось к одиннадцати, точнее я сказать не могу.
–Непосредственно перед тем, то есть тоже после десяти тридцати, вы встретили какого-то мужчину в арке, он выходил из двора. А не можете ли вы вспомнить, с какой стороны двора он шел? От какого подъезда?
–Нет, я увидела его уже в арке.
–С левой стороны он шел или с правой?
–С левой.
–То есть с длинной стороны дома, выходящей на Ленина?
–Да.
–То есть он мог идти из первого, второго, третьего или четвертого подъездов? Справа у нас только пятый.
–Да. Из пятого не мог. И от сараев вряд ли. Откуда-то слева входил в арку. Из подъездов, скорее всего.
–Не можете ли вы сказать, какого примерно возраста он был? Молодой – старый…
–Ну, лица не видела. А по комплекции не очень молодой, лет пятьдесят.
–Какого он был роста? Как одет?
–Роста выше среднего. Как вы примерно. А как одет, не видно было.
–В свитере, куртке или в пиджаке?
–Скорее, в пиджаке.– Вера задумалась. Мужчина производил впечатление человека современного.– В куртке! Нет, может быть, и в пиджаке… Не помню точно, в темноте и не отличишь. Но не в свитере.
–Был ли головной убор?
–Нет, точно не было.
–Что можете сказать о прическе? Лысый? Кудрявый?
–Не лысый и не кудрявый. Обычная прическа.
–Было ли у него что-либо в руках?
Вера задумалась. Эта тень мелькнула мимо нее, не вызвав страха. Очень приличный. Да, она еще зафиксировала внутренне, что мужчина приличный, такого не испугаешься, даже в подворотне встретив. Он шел энергичным деловым шагом. Размахивал ли он руками? Нет, не особо размахивал… Да, в руках что-то было… Но не авоська…
–Да,– сказала она вслух.– Что-то он держал в руке. Возможно, даже портфель, не могу сказать точно. Нормальный такой мужчина, нормально он выглядел, я его не испугалась. Что-то такое приличное у него в руке было.– Она наморщила лоб.– Дипломат! У него в руках был дипломат!
Дипломаты, небольшие плоские чемоданчики, в начале девяностых входили в моду. Их было не так много – приличный дипломат нелегко купить.
Вера сама удивилась, как много вспомнила. Все же умеет задавать вопросы этот Углов. Вчера, когда отвечала милиции, ей казалось, что промелькнувшего в подворотне мужчину она не разглядела. А вот, оказывается, помнит…
Ее собеседник чертил на бумаге какие-то фигуры. Задумался.
–Теперь несколько вопросов на другую тему,– сказал он наконец.– Вы ведь общались с убитой… с гражданкой Соловьевой довольно близко?
–Ну, не то чтобы очень близко. Разговаривали при встрече. В гости друг к другу только по одному разу успели сходить за полгода, что я здесь живу.
–Вот-вот. Рассказывала ли вам Соловьева что-либо о соседях по дому? Вы ведь в наш дом вернулись после долгого отсутствия. Кого-то из соседей, возможно, вспомнили, кого-то нет…
Вера подумала. Они со Светкой о судьбе своих близких друг другу рассказывали, о себе… О соседях не успели еще.
–Нет,– сказала она вслух,– пока о себе друг другу все рассказали, на соседей времени не было…
–И об Александре Трапезникове ничего не говорили? Он ведь тоже с детства в этом доме живет. Помните, наверное, близнецов… Их все тут знали. Не вспоминали их?
–Нет… О них не говорили. Я только вчера узнала, что Веник умер, один Саша остался. А то при встречах не понимала, кого из них вижу. А что с Веником случилось?
–Вениамин в ДТП попал более двух лет назад… Он шоферил после школы. А Александр на завод сразу пошел. Близнецы разные профессии выбрали.
–Неужели Трапезников Свету убил? А за что? Они и не общались, скорее всего, давно уже, с детских лет… Неужели его и впрямь арестовали?
Углов тяжело вздохнул. Потом кивнул.
–Задержали. В изоляторе он сейчас. Версия следствия: Трапезников мог убить Соловьеву как опасного свидетеля. Вы не были в пятницу на собрании жильцов, а присутствовавшие указывают, что там Соловьева угрожала Трапезникову, что, мол, заявит в милицию: это они с братом четыре года назад ларек на Киселевке ограбили и сторожа убили. Срок давности не истек еще. Однако по этому делу арестованы были тогда подростки и сознались, почти отсидели уже…– Полковник замолчал, задумавшись.
