Но капитану Гончарову это удалось, причем всего одной коротенькой фразой.
–Ради этого вы убили Павла Ившина?
–Что, простите?– споткнулся на полуслове Наумкин. ИАлександр Юрьевич со злорадным удовольствием увидел, как радужные облака под окрыленным великими финансовыми надеждами господином Наумкиным стали сжиматься, таять, обращаться дымком, асам он сголовокружительных высот вверх тормашками полетел вбездонную пропасть реальности, где совершил жесточайшую посадку.
Капитан Гончаров любил разыгрывать из себя честного недалекого служаку, но вдуше был вовсе не так прост. Пока ожидал прибытия вследственный отдел господина Наумкина, Александр Юрьевич успел сделать несколько телефонных звонков, втом числе своей старой знакомой Ксении Врабие, работавшей втолстом глянцевом журнале «Музыкальный Парнас», ипопросил собрать все возможные сведения оВиталии Наумкине. Ксения перезвонила через час ивывалила капитану все сплетни, какие ходят оНаумкине по городу.
Из полученных сведений выходило, что господин Наумкин, человек хоть ибездарный как музыкант, но зато невероятно оборотистый администратор, скользкий, предприимчивый испособен извлечь выгоду из камня удороги. При этом иметь финансовые дела сним не рекомендуется, уж очень тяжело он расстается с деньгами. Музыканты иногда по полгода не могут унего гонорар за концерты вытребовать.
Совершенно ясно, что человек жадный иоборотистый, даже смерть ближнего может обернуть для себя колоссальной выгодой.
–Яспросил,– спокойно повторил капитан,– из-за этого вы убили Павла Ившина?
–Какое вы имеете право? Яникого не убивал!– дрожащим голосом восклицал Виталий Константинович, суетливо вертя головой по сторонам, словно ища свидетелей подобной немыслимой клеветы.– Как вам пришло вголову? Яникогда. Ничего подобного… счего бы… да ялюбил его… уменя совершенно не было поводов! Яже не преступник!
Когда первый эмоциональный всплеск закончился иВиталий Константинович от бурного протеста перешел кмолчаливому хватанию воздуха, капитан продолжил беседу:
–Ну аразве его смерть не сулит вам крупную выгоду? «Фестиваль имени Павла Ившина». Звучит. Имя Павла Ившина обеспечит вам солидный список участников мероприятия. Щедрых иименитых рекламодателей, возможно, спонсорский комитет, солидное положение исущественные доходы. Атак, кому был известен иинтересен ваш фестиваль «Невские волны»? Скучно, бледно ималоприбыльно,– по-свойски заметил Александр Юрьевич.
–При чем здесь это?– прохрипел Виталий Константинович.– Да если хотите знать, мысль опереименовании фестиваля мне только сегодня сотрудница подкинула, яне планировал ничего подобного, даже утром еще ничего не планировал! Ипотом, при чем тут выгода? Участие Павла Ившина вфестивале мне тоже было выгодно! Ивообще, ячто, бандит сбольшой дороги, убивать человека ради какой-то эфемерной выгоды?
–Нет, конечно, если бы вы были бандитом, вы бы его не отравили, вы бы ему голову проломили или зарезали. Атак все интеллигентно.
–Бред! Бред!– вскакивая на свои коротенькие толстые ножки, категорично воскликнул Виталий Константинович.– Никого яне убивал, иуж тем более Ившина! За что? Скакой стати? Что мне сним делить? Уж если бы кто иубил, так это скорее Мишка Баскин, он его всю жизнь ненавидит, или Семка Повстен, ая при чем?
–Кто такие этот Баскин иПовстен? Они здесь при чем?
–Как при чем? Как при чем?– мгновенно успокаиваясь, присел на место Виталий Константинович.– Мишка Баскин уж лет двадцать на всех углах орет, что Ившин его обокрал. Ачто унего красть-то? Бездарь ипьяница, за всю жизнь ничего путного не сочинил. Ау Семки Повстена он когда-то должность перебил. Семкин дядька ему когда-то должность дирижера водном приличном оркестре выхлопотал, ивсе вроде уже на мази было, апотом руководство вдруг все переиграло иИвшина пригласило, Семка пролетел, ис тех пор Ившина последними словами на всех углах материт.
–Любопытно,– сдержанно проговорил Александр Юрьевич.– Но все это, как японимаю, дела давно минувших дней. Авот ваши отношения сИвшиным– дела сегодняшние. Ифинансовое ваше положение, насколько японимаю, незавидное. Игонорар уИвшина был немаленький, авы, как яслышал, сденьгами расставаться не любите, атут гонорар платить не надо ифестиваль его имени, двойная выгода!
–Да что за ерунда, кто вам это наболтал? Ярассчитался сИвшиным до копейки, еще до выступления перевел ему всю сумму, иесли уменя есть какие-то временные трудности, то именно из-за расчетов сним, ивообще, уже через пару дней все мои дела придут впорядок! Иплачу ямузыкантам всегда вовремя!– выкрикивая последнюю фразу, Виталий Константинович слегка покраснел иотвел глаза.
–Ну, это несложно проверить,– миролюбиво заметил Александр Юрьевич, иВиталий Константинович нервно икнул.
–Ну что ж, пока мы будем проверять ваши показания, хотелось бы получить от вас точные имаксимально подробные сведения, как вы провели день накануне смерти Ившина,– ласково попросил капитан, протягивая Виталию Константинович чистый лист бумаги.
На улицу Виталий Константинович вышел похудевшим на пару килограммов.
–Кристинка, срочно подчисти все наши финансовые документы. Лишнее унеси из офиса, кнам влюбую минуту могут гости нагрянуть спроверкой.
–Успокойся. Унас итак все чисто,– сухим, равнодушным тоном заверила Кристина.
–Тогда проверь мой ежедневник, записки на столе, бумаги вмусорной корзине и,умоляю тебя, дозвонись до этого гада Семянько, говори ему что хочешь, лишь бы он заткнулся до конца месяца. Можешь переспать сним, лишь бы он пасть свою заткнул!– истерично выкрикивал распоряжения Виталий Константинович.– Иеще, мне на день убийства Ившина алиби было нужно, так ясказал, что ты весь день со мной провела, ясно?
–Яи так его стобой провела. Сутра мы вконцертный зал ездили, потом обедали, потом снова вконцертный зал, вечером вофис заезжали, апотом ктебе на дачу,– напомнила потерявшему память от испуга шефу Кристина.
–Но ты же не все время за мной по пятам ходила. Ая сказал, что все,– уточнил свою мысль Виталий Константинович.– Вобщем, ясейчас приеду, сожги все бумаги ипозвони Семянько.
Глава11
Сентябрь 2019года. Санкт-Петербург
Анна Алексеевна неторопливо брела по набережной Крюкова канала мимо Никольского сада, подкидывая носками туфель яркие желтые листья, легкие, шуршащие, как крылья бабочек, любуясь сквозь прищуренные ресницы бледной осенней лазурью небес, рассеянным солнцем, отражающимся от мелкой ряби волн вканале, колокольней икуполами Никольского собора, вдыхая ни счем не сравнимый, едва уловимый вгородской суете запах ранней осени.
Павел любил это время. Когда-то, когда мировая слава еще не обрушилась на него, когда они жили обычной жизнью среднестатистических российских граждан, они сПавлом любили всентябре уехать на целый день куда-нибудь вПушкин или Павловск, обязательно всередине недели, вдвоем, когда Данька был вшколе, ибродить по тихим пустынным аллеям, шурша листвой, прислушиваясь кособой торжественной тишине старых парков.
