Нет, если человек ради достижения цели пошел на убийство, то отказаться от нее он уже не сможет. Заплатив такую цену? Никогда.
Так почему же он не завладел камертоном? Скажем так. Почему убийца, кем бы он ни был, не завладел камертоном? Не нашел? Возможно. Лариса Щеголева могла спрятать его на долгие годы, адостать незадолго до смерти, ипоскольку он уже никому не был нужен, она бездумно сунула его на книжную полку. Возможно, возможно.
Неужели же все так просто?– глядя вокно на соседний участок, размышлял Максим, наблюдая, как Павел Иванович, облаченный втулуп иваленки, чистил от снега крыльцо.
Тихий, добродушный старичок, любезный, интеллигентный, отправил на тот свет человека? Апочему бы инет? Отравление как раз подходящий способ, не удар топором по голове, атак тихо, шито-крыто, подсыпал что-то вчашку гостю, поговорили отом осем, проводил до калитки илег спать, акогда Гудковский умер, еще ина похороны сходил, соболезнования семье выразил. Тоже так интеллигентно, трогательно. Взнакомых добродушных чертах Павла Ивановича появилось что-то зловещее.
Интересно, почему он от Максима до сих пор не избавился? При этой мысли Максим встревоженно ипридирчиво прислушался кработе собственного организма. Интересно, как быстро проявляются признаки отравления этим самым таллием? Икакие именно? Надо бы сбегать вбиблиотеку, ине откладывая.
Павел Иванович разогнулся, постоял, опираясь на лопату, и, заметив вокне Максима, дружески помахал рукой. Тот от неожиданности едва от окна не отскочил иеле нашел всебе силы вответ помахать.
Авдруг это все же не он? Вопрос был риторическим иглупым. Максим даже отвечать на него не стал.
Аесли это Павел Иванович, то что теперь делать ему, Максиму? Заявить вмилицию? Ачто он там скажет? Предъявит письма Щеголевой? Ну так там никаких обвинений не выдвигается, тем более против Павла Ивановича. Обвинит его внападении на Олю? На каком основании? Расскажет вмилиции про камертон? Ну уж нет.
Так что же все-таки делать? Продумывая свои планы, Максим как-то механически дошел до двери изапер ее на ключ, так же механически он прошел по дому ипроверил все окна.
Аответов на вопрос напрашивалось два. Первый– съехать сдачи, прервать отношения сПавлом Ивановичем ижить спокойно, но соглядкой, не есть что попало внезнакомой компании. Но, во-первых, позиция была крайне сомнительной, во-вторых, трусливой. И, в-третьих, безопасности не гарантировала. Ктому же грозила развитием мании преследования или еще какого психического недуга.
Второй вариант был логичнее, правильнее, но труднее висполнении. Вывести Павла Ивановича на чистую воду. Если заставить его признаться всодеянном, можно было бы сдать его вмилицию идальше жить итворить спокойно. Вот только как это сделать?
Максим никогда не считал себя тонким знатоком человеческих душ, и, если унего возникали проблемы сокружающими, он всегда старался разрешить их, прямо иоткрыто выяснив отношения, поскольку считал такой способ наиболее продуктивным.
Но вданном случае идти кПавлу Ивановичу свопросом «это вы убили Гудковского иохотитесь за камертоном?» было бы дико.
Ачто же делать?
Влюбом случае без пыток придется обойтись, мрачно усмехнулся Максим. Ачто, если его спровоцировать? Прийти кнему вгости… нет, лучше его пригласить итак это невзначай достать из кармана камертон. И, посмотрев на реакцию, решить, что делать дальше. Например, дать подержать его вруках, сказать, что забавная вещица попала кнему случайно, атам уж… может, Павел Иванович на него сразу бросится, аможет, попытается ночью залезть или дождется, когда Максим уедет вгород. Отъезд вгород легко сымитировать. Он просто скажет, что ему вечером вгород надо съездить, Олю навестить, уйдет на станцию, апотом тихонько вернется огородами иустроит засаду, например, всарае. Там, во-первых, теплее, чем всугробе, аво-вторых, обзор хороший иможно вдва прыжка до дома добежать инакрыть вора споличным. Только надо заранее петли смазать всарае, чтобы не скрипели, иточку обзора подготовить. Максим собой был страшно доволен, он не сомневался, что коварный Павел Иванович вловушку непременно попадется, апотому откладывать исполнение плана не стал.
–Павел Иванович!– выглядывая на крыльцо, окликнул соседа Максим.– Добрый день! Не замерзли? Ая собираюсь чай пить, смаминым вареньем, еще икру баклажанную нашел иогурчики маринованные, ихлеб свежий есть. Компанию не составите?
–Отчего же? Судовольствием, вот только лопату на место поставлю,– обрадовался Павел Иванович, спеша назад вдом.
Главное, чтобы яду не прихватил, забеспокоился Максим, он так ине успел прочитать про таллий ипотому не знал, имеет ли этот яд какой-либо вкус. Но чашки на столе расставил так, чтобы сидеть подальше от гостя. Аеще решил ни под каким видом из комнаты не отлучаться иглаз сПавла Ивановича не сводить.
–Ох, замерз,– скидывая тулуп ипотирая руки, зябко передернул плечами Павел Иванович.– Вы меня когда окликнули, яуж исам домой собирался, греться. Но яненадолго. Завтра дочка сзятем приезжают вгости, надо порядок навести, ато вы знаете, какой уменя вхолостяцкой берлоге творческий беспорядок царит,– весело рассказывал гость, направляясь вкомнату.– О! Какой стол! По какому случаю пируем?
–Да так, настроение было хорошее, вот решил небольшие посиделки устроить,– снаигранной веселостью объяснил Максим, но Павел Иванович его неискренности не заметил.
–Асахар где? Что-то не вижу, я,знаете ли, по старинке люблю, послаще,– вертя головой, искал сахарницу Павел Иванович.
–Ой! Забыл,– хлопнул себя по лбу Максим, собираясь сбегать за сахаром, но вовремя спохватился:– Аможет, он уменя изакончился. Точно. Яже вспомнил, что сегодня всахарницу заглянул, атам пусто. Может, без сахара?
–Нет, это уже не удовольствие, тем более сикрой. Я, знаете что, лучше ксебе быстренько сбегаю, отсыплю вфунтик. Ивам как раз останется,– засуетился гость, но Максим, сообразив, за чем побежит Павел Иванович, тут же припомнил, что вшкафу, кажется, еще были остатки на дне кулька. Испешно двинулся на кухню, ругая себя за несобранность илегкомыслие.
Когда он вернулся вкомнату, Павел Иванович беззаботно раскладывал на большом ломте хлеба кружки краковской колбаски.
–Авот исахар!– радостно воскликнул Павел Иванович.– Нуте-с, приятного аппетита.
Когда застолье перешло вразговорную стадию, Максим как бы невзначай достал из кармана брюк камертон ипринялся вертеть его вруках. Павел Иванович это мгновенно заметил.
–Что это увас за вещица? Похоже на позолоту…
–Нет, это золото,– протягивая камертон Павлу Ивановичу, добродушно пояснил Максим, вцепившись взглядом вгостя.
–Ничего себе! Сколько же внем весу?– взвешивая на ладони камертон, полюбопытствовал гость.– Откуда же увас такая штуковина, она же стоит сумасшедших денег. Золотой камертон! Подумать только,– вертел его вруках Павел Иванович.– Аблестит как, иловкий какой, азвучание, интересно, унего какое…– Казалось, он вовсе перестал замечать Максима, полностью отдавшись изучению камертона.
