–Вы все же расскажите,– настойчиво попросил Александр Юрьевич, проходя за хозяином вкомнату.
–Извольте. Впрошлый раз мы свами говорили про дедушку Павлика, откуда унего взялся камертон, про отравление, ия как-то невзначай вспомнил. Павел Иванович тогда на даче проживал…
–Кто, простите?
–Мой тесть, дедушка Павлика,– недоуменно похлопал глазами Владимир Сергеевич.– Яразве не называл вам его имени? Павел Иванович, отец моей супруги.
–Нет, вы не говорили. Признаться, уменя сложилось впечатление, что это ваш отец подарил Павлу Владимировичу камертон.
–Ну что вы. Мой отец был рядовым инженером ик музыке не имел никакого отношения. Авот отец жены был композитором. Потом преподавал вконсерватории. Сидельников Павел Иванович. Мы иПавлика вчесть него назвали,– охотно пояснил Владимир Сергеевич.
–Хорошо, ичто же было свашим тестем?
–Это было унас на даче, точнее, тогда это еще была не наша дача, атестя. Ивообще. Мы сНаташей там редко появлялись вмолодости, предпочитали отпуск на море проводить, вКрыму. АПавлик месяц снами на море был, адва месяца смоими родителями вдеревне под Псковом, уменя там бабушка жила,– пустился внеспешные воспоминания Владимир Сергеевич.
–Гм-гм,– тактично покашлял капитан.
–Ах, да. Простите,– смутился старичок.– Да. Так вот, помню, утестя на даче тоже кто-то отравился, композитор какой-то, молодой еще. Кажется, он снами по соседству жил. Аеще раньше, это мне уже Наташа рассказывала, тоже кого-то отравили. Итоже композитора! Вот только кого икогда– не помню.
–Аможет, япопробую вам помочь?– сдерживая волнение, предложил Александр Юрьевич.– Вы когда-нибудь слышали фамилию Щеголев? Модест Щеголев, композитор.
–Щеголев, Щеголев… Кажется, нет. Среди наших знакомых такого точно не было, атак ямузыкой не особенно интересовался,– виновато проговорил Владимир Сергеевич.– Вот если бы Наташенька была жива, она выросла вмузыкальной среде инаверняка смогла бы вам помочь.
–Жаль. Амежду тем Модест Щеголев был одним из владельцев золотого камертона ипо странному стечению обстоятельств был отравлен. Это случилось впятьдесят седьмом году. Иубийцу, ксожалению, так ине нашли.
–Ну, мой тесть точно не имел кэтому отношения. Он подарил Павлику этот камертон вгоду этак восемьдесят третьем или четвертом,– соблегчением взмахнул рукой Владимир Сергеевич.
–Разумеется, после Щеголева этим камертоном владел другой композитор, некто Гудковский, азатем молодой талантливый композитор Максим Дмитриев, не слыхали отаком?
–Дмитриев? Нет, не приходилось,– после короткой паузы ответил Владимир Сергеевич.
–Жаль. Влюбом случае для нас важно выяснить, как именно камертон попал квашему тестю.
–Да, японимаю. Яочень старался припомнить фамилию того друга, который подарил тестю камертон, но так ине смог. Ядаже сомневаюсь, что его подарили. Может, тесть купил его по случаю укого-то из знакомых? Увы, тогда мне это казалось неважным.
Мой тесть был глубоко порядочным человеком, иесли он подарил внуку какую-то вещь, то совершенно ясно, что он ее не украл, аполучил законным путем,– сукоризненной улыбкой пояснил капитану Владимир Сергеевич.
–Скажите,– неожиданно сообразил спросить Александр Юрьевич.– Агде находится ваша дача?
–На шестьдесят седьмом километре, дачный поселок деятелей искусств, тестю этот участок когда-то от Союза композиторов дали.
–Улица Огородная?
Глава20
Сентябрь 2019года. Санкт-Петербург
Дела об убийстве композитора Щеголева, Максима Дмитриева ипо отравлению Гудковского пришли почти одновременно. Александр Юрьевич сужасом узнал из дела подробности смерти дяди Максима, увидел фотографии. Мама об этом никогда ему не рассказывала, аон вдетстве не задумывался, как именно это произошло. Он вообще сначала думал, что дядя Максим просто умер, об убийстве узнал случайно, подслушав мамин разговор скакой-то подругой, потом плакал всю ночь вподушку, чтобы маму не разбудить.
Александр Юрьевич сгрустью смотрел на фотографии, прикрепленные кделу, на которых совсем молодой парень был распростерт на снегу влуже крови. УМаксима было красивое открытое лицо, совсем молодое, мальчишка, исветлые глаза, смотрящие, не мигая, внебо. Ужас.
Александр Юрьевич вдруг подумал освоем сыне Мишке иедва малодушно не перекрестился.
Окамертоне вделе упоминалось мельком, впротоколе допроса соседа убитого Павла Ивановича Сидельникова. Камертон пропал, как, при каких обстоятельствах, следствием упомянуто не было. Александр Юрьевич внимательно изучил все материалы дела.
Вделе об убийстве Модеста Щеголева камертон также проходил вскользь, он не пропал, но рассматривалась версия убийства сцелью его похищения. Тут для капитана тайн никаких не было.
Дальше шло тоненькое дело об отравлении Анатолия Гудковского, вкотором окамертоне вообще не упоминали, зато было черным по белому написано, что причиной смерти Анатолия Михайловича Гудковского было отравление редким химическим веществом под названием «таллий».
Вот так. Александр Юрьевич удовлетворенно крякнул. Не подвело его сыщицкое чутье. Не подвело. Все дело вкамертоне. Надо раскручивать эту ниточку.
Итак, приступил кподведению итогов, капитан Гончаров. Все четверо убитых мужчин были композиторами, даже снатяжкой дядя Максим, все четверо владели камертоном, владели встрогой последовательности, он переходил от одного кдругому. Точнее все, кроме Ившина, тут пока вопрос. Далее, трое из четверых были отравлены, двое из них таллием. И,скорее всего, можно утверждать, что целью всех четырех убийств было завладение камертоном.
Теперь перейдем кбелым пятнам вистории. Максим владел камертоном недолго, со времени покупки дачи идо его гибели, чуть больше полугода. За это время, как следует из результатов дела, на дачу несколько раз проникали неизвестные, идаже напали на маму. Зачем? Боялись, что их узнают? Точнее, боялся? Глупо думать, что на дачу проникали разные люди. Да, скорее всего, человек боялся быть узнанным. Сколько помнил тот вечер капитан, они сдядей Максимом ушли гулять на озеро, мама осталась дома, потому что уснула. Света вдоме не было, злоумышленник, очевидно, решил, что вдоме никого нет, изалез. Мама его спугнула, он хотел сбежать, впанике ударил ее тем, что под руку попало, искрылся.
Почему он боялся быть узнанным? Потому что мама его знала! Это был не чужой человек. Азнакомый, маме знакомый. Аони смамой почти никого не знали вдачном поселке. Только соседа дяди Максима, деда убитого Павла Ившина, иеще двух стариков, скоторыми несколько раз здоровался Максим, когда они все вместе гуляли по поселку.
Итак, дед Павла Ившина знал окамертоне, он хорошо знал Максима Дмитриева имаму, был бездарным композитором. Мечтал ославе и, очевидно, верил вволшебную силу камертона. Не справился салчностью итщеславием и, не имея возможности украсть камертон, аон определенно пытался, пошел на преступление. На убийство. По заключению экспертов, удар мог нанести кто угодно, они даже старуху какую-то подозревали, аглавного преступника не разглядели. Не исключено, что иГудковского убил именно Павел Иванович. Он итогда крутился по соседству от дачи Щеголевых-Гудковских. Но вэтом деле пойди разберись, сколько лет уже прошло!
