Кроме того, насколько я понял из рассказа пленного лейтенанта, у аталийцев в Сером предгорье очень удобная позиция. Чтобы временно ее удерживать, хватит и двух тысяч бойцов. Тем более, что половина из них — это «Багряные» рыцари.
Мы еще о многом поговорили с этим лейтенантом. Он, как и Чезаре, был предельно откровенен со своим новым «лучшим другом». Аталийцы, по сути, уже праздновали победу. Все предвкушали скорый поход на Вестонию. Грезили о богатой добыче. Новость о вестонском отряде, собранном из наемников, островитян и уголовников, была встречена, как мелкая досадная помеха. Перед тем как отправиться в поход, в войске аталийцев нас никто не воспринимал всерьез.
Все изменилось уже на марше. Когда по ночам на их колонну начали нападать гигантские чудовища. Сперва была утеряна связь с тащившимся сзади обозом, а потом в одну из ночей вспыхнули все осадные машины. Бойцы, которые уходили в лес либо на охоту или за хворостом для костров, больше не возвращались. Передовые отряды, отправляемые капитаном аталийских легионеров, виконтом ди Ревелем, на разведку, тоже исчезали бесследно. Собственно, также «исчез» и лейтенант, который сейчас сидел под охраной в городской тюрьме…
Из всего выходило, что Серому жнецу не выгодно затягивать осаду. Скорее всего, он попытается действовать быстро и агрессивно, не считаясь с потерями. Надо бы его еще к этому подтолкнуть… За последние недели я понял, что имею дело с хладнокровным и умеющим выжидать своего часа врагом.
Пока мои соратники увлеченно перебрасывались веселыми фразами о состоянии аталийских когорт, я окинул взором наши стены и пространство вокруг города.
После того, как мы узнали о приближении еще одного войска, наш военный лагерь был спешно разобран. Все защитные сооружения демонтированы, дабы ими не смог воспользоваться неприятель. На пустыре, где когда-то стояли наши шатры и палатки, остались лишь выгребные ямы. Трофейный табун пастухи увели на юг, подальше от предстоящего сражения. Правда, самых ценных скакунов мы оставили в городских конюшнях. За некоторые экземпляры можно было получить большие деньги. Мы с Лорином их лично отбирали. Не хотелось ими рисковать.
Помимо всего прочего, у хэйдэльфа была особая задача. После того как мы объявили, что будем скупать по хорошей цене продовольствие и скотину, в Гондервиль потянулись маленькие ручейки из местных. Лорин же, отобрав себе помощников из истинных, которые, как и он, умели обращаться с животными, по моему приказу все прошедшие дни занимался проверкой на болезни всех домашних животных, что приводили и свозили в город крестьяне со всех близлежащих поселений. Таким образом я хотел предотвратить мор среди скота. Не хотелось бы, оказавшись в осаде, остаться без большей части продовольствия.
Стоя на стене, я мысленно анализировал, что еще можно было сделать и понимал, что за тот короткий срок, выделенный нам врагами, на самом деле сделано немало.
В первую очередь я вместе с местными главами строительных артелей провел инспекцию стен, ворот и башен на предмет уязвимых мест и организовал экстренные ремонтные работы, чтобы устранить все недочеты.
Поручил Самюэлю Кронеру, как самому опытному командиру, заняться подготовкой городского ополчения к будущим уличным боям. Должен заметить, что капитан одной из лучших когорт третьего королевского легиона взялся за выполнение поставленной задачи с неподдельным энтузиазмом и развил кипучую деятельность.
Также Кронер сформировал несколько отрядов, которые патрулировали Гондервиль днем и ночью. Были взяты под жесткий и неусыпный контроль все колодцы, а также организованные нами продовольственные склады.
Гастон Лафор выделил мне самых толковых бойцов из своей когорты, которым была поставлена задача «шататься» по улицам и тавернам с целью слушать и приглядывать за местными. Вычислять провокаторов и вредителей. Вдруг Жак Сарро — не единственный агент ордена? Да, гондервильцы люто ненавидели «Багряных» рыцарей, но кто сказал, что среди горожан нет тех, кому нормально жилось при аталийцах? Мне, если честно, было плевать на их мнение, я просто пытался обезопасить себя и своих людей от удара в спину. Вот отобьемся от Серого жнеца и отправимся дальше, а Гондервиль пусть продолжает жить своей жизнью.
Ладе и Кайлине Брин было выделено под госпиталь большое здание рядом со зданием ратуши. К ним присоединились местные лекари и знахари из горцев, а также те, кто хоть что-то понимал в предоставлении первой медицинской помощи. Из них было сформировано несколько команд, которые должны были после начала боевых действий заниматься доставкой раненых в госпиталь. Кроме того, под присмотром Лады они занимались приготовлением перевязочных материалов, уборкой и стиркой.
Помимо обычных посыльных из местной детворы, знавшей свой город как свои пять пальцев, я организовал «летучие отряды», которые обеспечивали коммуникацию между всеми отрядами, защищавшими город, а также доставку стрел, еды и медикаментов воинам на стене и баррикадах. И подобных моментов было множество…
В общем, как человек никогда в своей жизни не принимавший участие в подготовке целого города к длительной осаде, я пытался действовать комплексно, полагаясь в первую очередь на богатый опыт моих боевых товарищей, но при этом не забывая прислушиваться к своей собственной интуиции.
К слову, помимо таких факторов как: оборона, медицина, логистика, вооружение, запасы продовольствия и воды, важную роль играл моральный аспект.
Люди, доверившиеся мне, должны были ежедневно видеть меня спокойным и уверенным в себе. Это касалось как членов нашего военного совета, так и ребятни, что носилась как угорелая по городу, выполняя мои поручения.
Даже если я не имел ни малейшего понятия в каком-то вопросе, ни в моих глазах, ни в моем голосе, ни на моей физиономии не должно было отразиться даже намека на какое-то сомнение. Как говорится, я обязан был сохранять лицо даже в те минуты, когда, на мой взгляд, я нес откровенную ересь.
Правда, до такого еще не доходило. Просто я умел слушать. В первую очередь, я давал высказаться всем своим соратникам по тому или иному вопросу. Для решения какой-то сложной задачи я приглашал на беседы специалистов, тех же строителей или кузнецов. Советовался с ними, как со старшими товарищами, чем, кажется, еще больше завоевывал их уважение. И только потом принимал решение и давал соответствующие распоряжения. Если это происходило на совете, я часто ловил на себе красноречивые взгляды шевалье де Латура, который, похоже, так и не оставил идею убедить меня поднять над зданием ратуши Гондервиля знамя маркграфа де Валье…
Я взглянул в сторону северных ворот. Там сейчас находился Курт фон Харт с частью своих людей, а восточные охранял Георг фон Линц со своей пятеркой. Беречь городские ворота я доверил «Диким». Кто сказал, что «Багряные» не попытаются провернуть тот же финт с воротами, что и мы в прошлый раз? Пока там были страйкеры, мне было спокойней.
От размышлений отвлек голос виконта де Леваля, который, хоть и был еще слаб, но уже облачился в свой доспех и стоял со всеми на стене. Запретить ему сделать это я не мог, да и не в моей это было власти. Даже Лада не смогла повлиять на виконта.
