—Это просто музыка для моих ушей. Уже выхожу. Позвоню тебе, когда буду там,— пообещала я, натягивая джинсы и обувая кеды.
Схватив сумку, бросилась вон. Три часа на уборку особняка вряд ли хватит. На улице стояла середина августа, и все же каждый раз, когда я выходила, чувствовала себя как на северном полюсе. Судя по всему, зима нам предстоит холодная.
Пришлось идти добрых десять минут, прежде чем заметила такси. Они не появлялись в нашем районе по той же причине, по которой я всегда носила с собой электрошокер.
—Такси!
Я выбежала на угол и замахала рукой, как сумасшедшая, потому что замерзла.
—Бикон-стрит 317, пожалуйста,— попросила я, застегивая ремень безопасности и потирая руки.
—Включить обогрев?— спросил таксист.
—Если не сложно,— ответила я, садясь на руки.
Сегодня был один из тех вечеров, когда казалось, что все покинули дома и направились в город. Мне нравилось наблюдать за людьми. Это так интересно, ведь каждый имел свою историю и торопился куда-то. Я не могла позволить себе жить в этом городе — черт, только половина из нас действительно могла,— но все равно любила его всем сердцем.
Благодаря тому, что водитель срезал путь, всего через двадцать пять минут мы подъехали к элегантному кремового цвета особняку. Расплатившись всем, что оставалось в бумажнике, я схватила сумку и поплелась вверх по лестнице. Дворецкий — да, настоящий дворецкий с пингвиньими хвостами и всем прочим — открыл дверь.
—Привет, я одна из горничных.
Он оглядел меня с ног до головы.
—В следующий раз воспользуйтесь служебным входом внизу.
—Да, сэр.
Я кивнула, и он отошел в сторону, чтобы впустить меня. Первым в глаза бросился интерьер, выполненный в бежевых, зеленых и желтоватых цветах, и только потом я обратила внимание на дорогой мраморный пол.
—О, еще одна, это хорошо!— Женщина с короткими светлыми волосами в красном халате вышла, держа в руке бокал вина.— Пожалуйста, скажи, что хотя бы эта говорит по-английски. Эта Эрлена, или Эрелиния, или Эрлина — понятия не имею, как она произносит это слово, но она клянется, что не понимает ни слова из того, что я говорю. Она просто безостановочно кивает, как болванчик и повторяет «хорошо, хорошо, хорошо».
—Yo no hablo ingles2, — пожала я плечами.
Она вздохнула, опустила плечи и потерла виски.
—Теперь ты в Америке. Учись говорить по-английски.
—Хорошо.
Я кивнула, борясь с желанием сказать ей пару ласковых. Она выглядела лет на тридцать пять и у нее не было причин вести себя так грубо.
Женщина бросила на меня пристальный взгляд, а потом начала отгонять рукой, словно я мусор, который она сметает в ведро.
—Все! Марш убираться!
—Да.
Обогнув ее, я увидела вторую горничную на кухне, а затем услышала, как женщина снова вздохнула.
—Иисус. Клянусь, Фостер, найти такого хорошего человека, как ты, в наши дни невозможно,— воскликнула эта королева драмы, прежде чем допить вино.
—Eres español?3 — скептически поинтересовалась пожилая женщина с темно-каштановыми волосами. Белая кожа, не как слоновая кость, а немного даже загорелая, выдавала меня.
—Нет,— прошептала я,— но ей незачем знать.
Женщина рассмеялась, качая головой.
—Эрлин.
—Джейн,— представилась, пожимая ей руку.— Чем мне заняться?
—Карлотта наверху. Кухня, столовая. Ты гостиная, ванная и снаружи.
—Поняла.
Я потянулась за перчатками и чистящими средствами. Уже собралась надеть наушники, но потом решила, что хочу услышать, если меня позовут.
В доме царил полный бардак.
Круглые пятна. Старые отпечатки кружек на кофейном столике буквально сводили меня с ума. Люди, пользуйтесь подставками! Тем более, они находились всего в дюйме от пятен. Полы были усыпаны крошками от крекеров и что еще хуже, диванные подушки воняли вином. Опрыскав, я вынесла их на улицу в надежде, что до вечеринки хоть немного проветрятся. Не знаю, кто, черт возьми, здесь работал горничной, но ее нужно арестовать, учитывая количество дерьма, которое она пропустила. Пятна, пыль за зеркалами и на рамах картин — вся эта грязь скопилась не за неделю, горничная явно расслабилась. Владелица, может быть, и сука, но все равно следует добросовестно относиться к своей работе.
Я зашла в ванную и уже закатала рукава, чтобы помыть унитаз моющим средством, когда сзади подошла грубая хозяйка.
—Не забудь использовать отбеливатель,— велела она, чуть не до смерти напугав меня.
—Хорошо,— кивнула я.
Оглядев меня с ног до головы, она вернулась к дворецкому.
—Все еще не могу поверить, что она не понимает по-английски,— довольно громко посетовала она.— Следи за ними, Фостер. Если что-то пропадет, ты будешь нести ответственность. Я пошла одеваться.
Закатив глаза, я продолжила свое занятие, потому что не видела смысла расстраиваться из-за таких, как она. Подобные люди не меняются.
—Значит, ты не понимаешь по-английски?— спросил дворецкий, когда я убрала запястьем прядь волос.
Улыбнувшись, я покачала головой.
—Нет.
—Продолжай в том же духе,— ухмыльнулся он.
—Спасибо.
Нам потребовалось ровно два часа и двадцать три минуты, чтобы, наконец, закончить. Что на самом деле удивительно, если учесть все обстоятельства. Чувствуя, как ломит спину, я облокотилась на стойку. Сотрудники кейтеринговой компании прибыли час назад и сейчас тщательно готовили каждое блюдо.
—Ладно, я не уверена в ваших размерах, но это должно сработать.
Из ванной появилась хозяйка в узком розовом платье до пола со встроенным поддерживающим лифчиком, который словно кричал: «Смотри на мои сиськи». На шее у нее висело длинное бриллиантовое колье, светлые волосы были зачесаны на одну сторону, и если честно, выглядела она потрясающе. От одного из парней, которые устанавливали поднос с икрой — что выглядело отвратительно — я узнала, что даму зовут Ирэн Монрова и что она дочь какого-то крупного инвестора или что-то в этом роде. Женщина недавно вернулась из Франции и устраивала вечеринку по случаю возвращения домой… для самой себя. И положа руку на сердце, мне это показалось очень печальным.
—Что?— Эрлин подошла к стопке настоящих черно-белых униформ горничных.— Нет. Мы убираем.
—Я только что звонила твоему боссу, так что не волнуйся. Я дополнительно заплачу. Давай, иди, переоденься. Кто-нибудь может мне перевести?— Она обвела взглядом обслуживающий персонал.
Эрлин посмотрела на часы.
