–Разорвёт она тебя, вот увидишь,– настаивал бездомный.
–Почему? Я ей ничего не сделал.– Мне было обидно, и я чуть не плакал.
–Она к тебе придёт, потому что ты о ней знаешь. Она ко всем приходит, кто её знает. Вот гляди,– бездомный распахнул своё пальто и рубашку без пуговиц, и я увидел разодранную грудь. РАНЫ, похожие на царапины. Его кожа была располосована, будто он дрался с медведем. Я скривился от ужаса и отвращения.
–Вот как она меня покарябала! Еле жив остался. Хорошо, что горло не задела,– сказал бездомный. Теперь я ему поверил и разрыдался.
Женщина снова ударила бородатого по спине и велела ему прикрыться.
–Не бойся ты! Цапка к тебе не придёт. Она только уличных хватает, а таких, как ты, не трогает,– утешила меня женщина.
Услышав, что мне ничто не грозит, я вытер слёзы:
–А почему она к вам пристаёт?
–Да нас все обижают, и Цапка тоже хочет сжить со свету,– женщина погрустнела.
Напоследок она добавила, что про эту нечисть НАДО МОЛЧАТЬ и никому не говорить, особенно тем, кто живёт на улице, иначе она до них доберётся.
Несколько дней я был под впечатлением от той встречи и не мог молчать. Я рассказал маме, сестре и брату о том, что разговаривал с бездомными. Родственники меня за это сильно отругали, сказали, что они могут заразить опасными болезнями, ограбить или даже напасть. Но мне и самому больше не хотелось с ними водиться.
Про Цапку я вспоминал, но не боялся. Думал, что раз я не бездомный, значит, в безопасности.
Но не прошло и недели, как мы встретились их впервые. Я возвращался домой со двора, зашёл в подъезд и сразу услышал хриплые, кашляющие звуки. «Кха-а-а! Кха-а-а!»– они доносились из-под лестницы на первом этаже, куда ставили коляски. Там всегда было ТЕМНО.
Мне не хотелось приближаться к ступенькам, а лифтом я не пользовался из-за малого веса – механизм меня не чувствовал. Я боялся, что двери сомкнутся, свет погаснет и я окажусь в ловушке. Но как идти, когда под лестницей кто-то сидит, шаркает и кашляет? Цапнут за ногу…
Вдруг стало тихо. Только сердце оглушительно и почти больно колотилось в груди. Я решился пробежать, держась подальше от перил. Задевал плечом стену, смотрел только вверх. И опять подо мной прозвучало страшное:
«Кха-а-а! Кха-а-а!»
Лестницы(Ступени) ощутимо дрогнули. Ох и пустился я! ВЕСЬ ВЗМОК ОТ СТРАХА. Уверен, это была она. Цапка!
На следующий день я снова услышал «Кха-а-а! Кха-а-а!» вподъезде. Мне стало страшно, и я сказал маме, что боюсь спускаться по лестнице. Когда мама пошла меня провожать, то звуков из темноты не было. Мама заглянула под лестницу и сказала, что там никого нет. Она решила, что я это выдумал, чтобы пропустить школу.
Но я не выдумывал. Это зловещее дыхание я слышал каждый раз, когда заходил в подъезд и ставил ногу на первую ступеньку. И теперь я всегда спускался и поднимался по лестнице бегом, перепрыгивая через несколько ступенек. Я был убеждён: вмоём подъезде поселилась Цапка.
Здесь записи прерываются.
Дальше – новая страница.
Это не все детские воспоминания, связанные с этим существом. Было ещё кое-что похуже.
Ребёнком я много времени проводил на улице. Часто шатался где-нибудь, выдумывал себе игры. Это была ранняя весна, я колотил палкой тонкий лёд на лужах в насквозь мокрых ботинках, но меня это не беспокоило.
Однажды ко мне подошёл незнакомый мальчишка моего возраста и поинтересовался, что я делаю. ВИД У НЕГО БЫЛ ОЧЕНЬ НЕРЯШЛИВЫЙ. Куртка старая, на плече дырка, откуда торчит синтепон, шапка велика. Штаны все в грязи. Я подумал, что этот мальчишка беспризорник. В детстве я считал, что беспризорники – это дети бездомных, а когда они вырастают, то тоже становятся бездомными.
Я спросил у того мальчика прямо:
–Ты бездомный?
–Да сам ты бездомный! Я живу в квартире с мамой и с бабушкой!– не без обиды ответил он.
Чтобы загладить свою вину, я отыскал для него палку, и мы вместе стали раскалывать лёд на лужах.
Неряшливый вид моего нового друга напомнил мне о той встрече с людьми на трубах, и я решился рассказать о бездомных. И про Цапку тоже рассказал(КХА КХА!), про то, как она дяденьку всего исцарапала, про звуки в подъезде. Ещё и приврал, что видел это существо под лестницей и вообще не испугался, потому что она трогает только бездомных.
Мальчишке моя история понравилась.
–А мне рассказывали одну страшилку про черчёнка на дереве, и он там стучал в окна,– мальчик хотел сказать «чертёнка». Он всегда произносил слова как-то по-своему.
Мы вспомнили ещё несколько страшилок. И вдруг Цапка перестала казаться мне особенно страшной. Чем она хуже ведьм и чертей, о которых можно говорить сколько угодно и они к тебе не явятся?
На душе стало легче. Казалось, я нашёл себе НОВОГО ДРУГА.
С тем мальчиком мы увиделись через пару дней. Просто случайно встретились на улице.
–Я Цавку видел!– сказал он вместо «привет».
Я его поправил:
–Не Цавка, а Цапка.
А он всё равно говорил «Цавка».
–Где ты её видел?– спросил я.
–На трибунах,– ответил мальчишка.
В нашем городе есть недостроенный стадион. Стройку забросили в девяностых. Кирпичные здания-трибуны остались. В них есть комнаты и коридоры, заваленные строительным и бытовым мусором. Эти трибуны до сих пор не снесли, там поселились бездомные, как и на любых других заброшках, где полно битого стекла и воняет уксусом.
Когда тот мальчишка сказал мне, что видел Цапку, я не хотел идти смотреть, но он взял меня на слабо. Мы спустились к заброшенному стадиону. Мой друг привёл меня к тёмному дверному проёму и сказал:
–Вон там я её видел.
–И какая она?– проверял я его.
–Она страшная такая… У неё челюсть, как у скелета: зубы торчат,– говорил он с неподдельным ужасом в глазах.– И когти огромные, как ты говорил. Она на меня смотрела и смеялась!
–Смеялась?
–Да… Вот так смеялась: кха-а-а… кха-а-а!
