–Понятия не имею,– ответил Чарли.
Мужчину такой ответ оскорбил. Он повернулся к Чарли боком и задорно улыбнулся. С такого ракурса его подбородок выглядел ещё массивнее.
–А вот так? Уверен, что не узнаёшь? Даже не напоминаю никого? То есть… а может, у тебя возникло ощущение, что ты меня где-то видел?
–Нет, совсем не узнаю. Извините.
–Ясно. Это, наверное, из-за воротника. Ну, так… оно и лучше, конечно. Да, хорошо, что так. Если бы ты меня узнал – вот это было бы проблемой. Так, а слышал ли ты, о чём мы здесь говорили?
–Нет… Ну то есть что-то слышал, но ничего не понял.
–Тем лучше для тебя, мой мальчик. Так-так-так…– Он поколебался ещё немного, но потом вздохнул и сказал:– Ладно, я тебя отпускаю. Думаю, ты не опасен. Не люблю марать руки о мелких – потом так гадко на душе.– Он тихонько свистнул, и верёвка, которая всё это время держала Чарли в связанном состоянии, вяло соскользнув на землю, подползла к своему хозяину, который, наклонившись, поднял её.– И последнее. Запомни, пацан: всё что ты сегодня видел или слышал, тебя не касается, понял? Поэтому поторопись сразу же об этом забыть, потому что если ты этого не сделаешь, то… придётся тебе помочь.
Чарли кивнул и с трудом встал. Его метла лежала тут же, на мостовой, в нескольких метрах от них. И пока Чарли ходил за ней, мужчина исчез.
11
Тряпуля
Вся семья собралась за завтраком. Мама Чарли была в превосходном настроении, это было понятно по тому, что она пыталась жарить пончики: запах горелого масла, похоже, поселился на кухне на долгие недели.
–Забавно,– приговаривала она, выкладывая со сковородки горелые комки.– Я помню, как в детстве часами играла в шахматы, а о самой игре не помню ничего. Нет, я, конечно, помню, как ходят фигуры – слон, ладья… но не более того…
Она поставила тарелку с пончиками на стол, и бабушка тут же жадно схватила один.
–В эти выходные тебя ожидают расходы,– продолжила Цезария.– Не забудь взять деньги, которые я приготовила, и передать их своему наставнику.
–Нужно будет заплатить,– с важным видом изрекла почтенная Мелисса.
От её слов у Чарли, как и в прошлый раз, по спине побежали мурашки. Вдруг бабушка беспокойно заёрзала, и Чарли заметил, что она раскрошила свой пончик.
–Где предсказание?!– закричала она.
–Какое предсказание?– спросила Цезария.– Нет никакого предсказания…
–ВСЕГДА ЕСТЬ ПРЕДСКАЗАНИЕ! ГДЕ МОЁ ПРЕДСКАЗАНИЕ?!– И почтенная Мелисса начала один за другим хватать и разламывать пончики, роясь в горячей мякоти без урона для своей загрубевшей кожи.
–Мама, что ты делаешь?!– взволнованно закричала Цезария.– Бери по одному. Хочешь, я тебе помо…
Но тут почтенная Мелисса швырнула в стену хлебницу и завопила:
–ПРЕДСКАЗАНИЕ! ХОЧУ ПРЕДСКАЗАНИЕ!
–Мама, успокойся,– попыталась урезонить её Цезария.
Чарли бросился подбирать хлебницу, но как только он наклонился, почтенная Мелисса принялась швырять на пол всё, что ей попадалось под руку: графин со свежевыжатым апельсиновым соком, вилки, баночки с вареньем, тарелки… Цезария хотела её остановить, но не знала, как подступиться. Чарли ловил что мог на лету. Неожиданно почтенная Мелисса замерла и снова уставилась в одну точку. Через несколько секунд у неё на подбородке повисла ниточка слюны.
Чарли услышал, как мама тяжело вздохнула:
–Ничего страшного, это, наверное, приступ. Для паники нет причин. У меня есть телефон доктора. А тебе, Чарли, пора идти в школу, иначе опоздаешь.
–Нет, я останусь с тобой. Если ба плохо себя чувствует, я…
–СЕЙЧАС ЖЕ ИДИ В ШКОЛУ!– перебила мама.
Чарли встал. По спине у него всё ещё бегали мурашки. Он раздавил тревогу в кулаке и взял рюкзак. Нашивку с драконом он так и не пришил, и она осталась наполовину оторвана. Интуиция подсказывала ему, что день не предвещает ничего хорошего.
И действительно, в школе Джун наотрез отказалась с ним заговаривать.
–Да что я такого сделал?– спросил Чарли.
Но вместо ответа получил только гневный взгляд. Джун демонстративно заняла всю парту, поставив ноги на место Чарли, явно давая ему понять, что не хочет его видеть. Чарли сдался и пошёл к парте Мангустины, которая настолько привыкла сидеть одна, что вздрогнула от неожиданности, когда Чарли выдвинул стул, чтобы сесть.
–Ты что, тоже не хочешь со мной сидеть?
Мангустина выдержала паузу, что было не очень приятно, а потом всё-таки объявила своё решение:
–Да нет, садись.
Потом пришёл учитель, и Мангустина просидела весь урок, не проронив ни слова. Чарли гадал, что же такого он натворил, что и её тоже разозлил. Он бы с удовольствием рассказал ей, что видел накануне вечером, но она, казалось, была не в том настроении, чтобы слушать. Это была среда, а по средам занятия у них заканчивались в обед. И занимались они всё утро одним предметом – историей. Три часа истории подряд. Очень скоро ученики уже мирно посапывали, а Чарли начал прокручивать в голове сегодняшнее утро.
Вдруг в дверь постучала Цезария.
–Чарли Вернье?– произнесла она так, будто он был просто учеником, а не её сыном.
Он понял, что должен поднять руку, что и сделал, и тогда мама подошла к нему и, молча положив к нему на парту конверт, вышла из класса, не проронив ни слова.
«Бабушка чувствует себя хорошо, это было временное помешательство, видимо, так бывает.
Я оставила с ней сиделку. Когда я уходила, бабушка выглядела бодро, насколько это вообще возможно в её состоянии».
И только когда Чарли прочитал записку, он понял, насколько его взволнует утренняя сцена.
Немного успокоившись, он настроился серьёзно поговорить с Джун во время уборки после уроков. Нужно решать проблемы по мере их поступления. Сначала он должен выяснить, за что она на него обиделась.
* * *
В полдень, когда ученики начали расходиться по домам, Чарли направился во двор школы, где небольшая группа школьников уже ждала начала уборки. Он знал, что Мангустина всегда организовывала процесс самым оптимальным образом: она распределяла учеников по командам, определяя, кто выносит мусор из корзин, кто драит вестибюль, а кто – коридоры. Никто не возражал, чтобы командовала она, потому что львиную долю работы Мангустина брала на себя: сама убиралась в столовой, в уборных и самое главное – мыла от и до запретную башню. Джун же частенько привносила хаос в безупречно организованный процесс уборки. Делала она это просто ради хохмы.
