–Ну… хорошо,– пожал плечами Чарли, думая о том, что в его-то случае бабушка пожертвовала всем, чем могла, чтобы его защитить. Наконец он предложил:– Если ты обопрёшься на меня, у нас будет лучшая аэродинамика.
–Ага, наверное,– пробубнила она.
Через секунду она буквально повалилась к нему в объятия. И совершенно не сопротивлялась, когда Чарли обхватил её за талию, чтобы в случае чего не дать ей упасть.
Они летели над полями и горами. И когда дождь наконец-то закончился, на горизонте показалась городская колокольня, она возвышалась над мокрыми крышами словно одинокий маяк. Весь город был серый, как будто подхватил простуду и вот-вот разболеется. Даже песчаник, из которого были построены здания и который был обычно рыхлый и золотистый, как песочное печенье, теперь потемнел и больше напоминал шерсть мокрой кошки.
Вдруг Чарли почувствовал жжение на шее. Он сорвал кулон и увидел, что тот нагрелся и потрескивает.
–Они пытаются определить наше местоположение!– закричала Мангустина.
Они пролетали над рекой и решили бросить в неё кулон, надеясь, что его отнесёт вниз по течению.
–Нам нужно залететь ко мне домой,– вдруг сказал Чарли.
–Это совершенно неразумно!
–Знаю, но… я должен увидеть бабушку.
Мангустина кивнула:
–Но что мы скажем твоей маме? Ты ведь должен был вернуться через два дня.
–Ты права: если я приду домой, она меня не отпустит… Значит, проберусь к бабушке тайком, чтобы мама меня не увидела.
Через двадцать минут они приземлились у Чарли в саду. Во всех окнах горел свет, и Чарли увидел, что мама суетится у духовки. От переживаний у неё на лбу залегла складка.
–Хочешь, я её отвлеку?– предложила Мангустина.
Чарли видел, что она еле стоит на ногах. Она выглядела так, будто вот-вот упадёт в обморок.
–Я разберусь,– ответил он.
Дверь из сада в дом была, как всегда, открыта. Чарли зашёл в свою комнату и, второпях побросав в шапку-выручалку кое-какие вещи, на цыпочках пробрался в комнату к бабушке.
Она всё так же сидела у окна, но выглядела несколько взволнованно и без конца теребила свой клетчатый плед.
–Ба?– Чарли подошёл к ней как можно ближе, чтобы можно было говорить шёпотом.– Я не смог найти твои воспоминания, ба. Прости.
Почтенная Мелисса посмотрела на него растерянно.
–Мне больше нечем платить,– сказала она.
Чарли чуть не расплакался. Он осторожно обнял её и прижал к себе:
–Тебе больше не нужно платить, ба. С самого начала это я должен был… Это мой долг, а не твой. Мне очень жаль, что так вышло.
Что-то тихонько стукнулось об окно, и Чарли понял, что их встреча подошла к концу: Мангустина, которая ждала его внизу, знаком дала ему понять, чтобы он поторапливался. Чарли поправил плед, которым были укрыты ноги бабушки – это было всё, что он мог сделать для неё,– и вышел в сад так же тихо, как зашёл.
–Нужно улетать,– сказала Мангустина.– Они начали выслеживать нас по сетке и теперь могут отследить наши перемещения с такой же лёгкостью, как если бы мы были аквариумными рыбками.
–Хорошо, летим.
Метла выглядела удручающе: уМангустины не было сил как следует её почистить. Но они всё же долетели до школы более или менее ровно.
Добрались они как раз вовремя: как только двое приземлились во дворе школы, Мангустина без сил рухнула на колени:
–Всё. Здесь мы в безопасности.
Когда они дошли до двери в башню, она достала ключ и, открыв её, показала в сторону верхних этажей, куда ученикам было запрещено подниматься:
–Я живу в куполе башни, это и есть мой дом.– И, не глядя на Чарли, пошла вверх по лестнице.
Чарли не понимал, чего она от него хочет, но всё-таки решил пойти следом за ней. Начиная со второго этажа и выше, путь ему преграждали всё новые и новые таблички: «Внимание: опасно!», «Трухлявые ступени», «Назад, тупица: провалишься – костей не соберёшь!», «Опомнись! Потом поздно будет крокодиловы слёзы лить».
–Их здесь расставила не моя мама…– понял вдруг Чарли.
–Да, это моя работа,– подтвердила Мангустина.– А ещё здесь действует отталкивающее заклинание… Но я всё равно всегда начеку. Поэтому и остаюсь на уборку каждую неделю.
Они поднялись на четвёртый этаж. Осенний ветер яростно гудел, ломясь в окна, отчего их старые артритные рамы громко хрустели. Бандит попросился выйти из шапки-выручалки, и Чарли его выпустил. А Мангустина открыла широкий люк, и они забрались через него внутрь купола.
Чарли был поражён, увидев потолок: синий, усеянный золотыми звёздами. В комнате под куполом было два больших круглых окна, из одного был виден школьный двор, из другого – улица. А в остальном это была обычная комната, не самая роскошная, но довольно уютная. Матрас лежал на деревянных ящиках, составленных в форме кровати. Ящики поросли свежими веточками, которые так сильно переплелись между собой, что самих ящиков было почти не видно.
На прикроватном столике Чарли заметил фотографию пары. Женщина была в свадебном платье, а мужчина – в странном, но элегантном костюме. Они сидели верхом на парящей в воздухе метле, украшенной цветочными гирляндами, и выглядели влюблёнными. Мангустина подлетела к столику (вообще-то это была картонная коробка, накрытая шалью) и быстро перевернула фотографию лицом вниз.
–Это твои родители?
–Это были мои родители.
По всей комнате стояли растения в цветочных горшках, а по стенам тянулись гирлянды с фонариками. Несколько составленных друг на друга коробок возомнили себя книжным шкафом, и в этом шкафу было приличное количество книг. Одна из них выглядела гораздо потрёпаннее своих соплеменников. Её обложка гласила: «Мои лакомства» почтенной Мелиссы». Мангустина взяла её в руки и сказала:
–Я собираюсь приготовить утешающие мадленки. Они мне сейчас очень нужны.
–Можно с тобой?
Мангустина пожала плечами:
–Если хочешь. После всего, что произошло, думаю, тебе они тоже не помешают.
Оставив Бандита в комнате и не говоря больше ни слова, они отправились в столовую и, придя туда, достали из шкафов нужные ингредиенты. Отмерили муки, сахара, разбили яйца… Залили тесто в формочки и поставили их в духовку.
Казалось, что молчание давило на них словно тяжёлый груз, и из-за этого каждое движение давалось им обоим с трудом. Но они продолжали молчать. Чарли понимал, что Мангустина обижается на него из-за того, что произошло с Учителем Лином. Если бы Чарли не появился в её жизни, то Учитель Лин до сих пор был бы её наставником… Но она понимала, что нечестно упрекать в этом Чарли, поэтому предпочитала молчать. У Чарли на душе тоже скребли кошки.
Вскоре нежный аромат бисквитного печенья разлился в воздухе, немного успокоив их обоих.
