–И как там внутри?
–Там… по-другому. Но я не стала исследовать местность: не хотела отходить далеко от портала.– В этот момент прозвенел звонок.– Хочешь пойти на урок?– спросила Мангустина.
Чарли сомневался. Сколько ему ещё оставалось жить? Был ли у него шанс выпутаться из этой истории? После того как он увидел Всадника так близко, его и так уже призрачная надежда на спасение стала ещё слабее. Он снова посмотрел в окно: Всадника там уже не было – наверное, его призвали куда-то совершить его тёмную миссию.
–Не знаю, что будет дальше, но у меня такое чувство, что это мой последний урок математики.
–Знаешь, когда у тебя проблемы, ежедневная рутина помогает,– ответила Мангустина.– Сходи на математику. Всё равно нам нужно ещё несколько дней, чтобы тщательно продумать план действий.
Но нескольких дней у них, увы, не было.
29
Vulnerant omnes, ultima neсat
[1]
Было шесть часов вечера.
Все школьники давно разошлись по домам, ушла даже Джун: она надулась на Мангустину за то, что та сказала ей, что у неё сегодня вечером есть дела поважнее, чем играть в школу и притворяться строгой учительницей.
–Всё равно ты всё пропускаешь мимо ушей,– добавила Мангустина.
–Ах так?! Что ещё скажешь?– И Джун вылетела из школы, рыча, что она сейчас пойдёт и натворит что-нибудь эдакое и что это будет на их совести.
Через несколько минут Чарли увидел, как через школьный двор идёт его мама: она спокойно шла домой, ни на секунду не задумавшись о сыне… У него сжалось сердце.
Школьный сторож Жорж был на больничном, и никто не позаботился о том, чтобы найти ему временную замену. Цезария будто решила, что здание школы уже достаточно самостоятельное и может само за собой присмотреть. Теперь, когда Чарли знал больше, он видел в этом влияние магии.
Мангустина сидела за своим письменным столом и старательно перерисовывала из книги с магическими заклинаниями руну для призыва Всадника:
–Я должна запомнить её в мельчайших подробностях. Не хочу ошибиться.
В следующую секунду башню сильно тряхнуло, рука Мангустины дёрнулась, и в её Книге мага появилось огромное чернильное пятно. Всё здание задрожало.
–Что происходит?– обеспокоенно спросил Чарли.
Раздался взрыв.
Из окна башни отлично просматривалась улица. Они выглянули, но сразу же отступили: перед воротами школы стояло около двадцати патрульных, и все – с вытянутой вперёд левой рукой. А рядом с патрульными Чарли успел заметить тёмный силуэт Всадника, неподвижный, словно плохое предзнаменование.
–Левая рука – это плохо,– объяснила Мангустина.– Это боевой алгос. Если они запустят его все вместе, то могут разрушить всё что угодно.
Но Чарли не нужно было это объяснять:
–Раз они не смогли проникнуть в школу, то явно собираются её разрушить.
Мангустина огляделась вокруг, словно оценивая прочность башни:
–Кавалерственная дама создала очень мощную защиту, она должна продержаться хотя бы какое-то время.
–Несколько дней?
–Нет, защита не настолько мощная. Думаю, у нас есть несколько часов. В лучшем случае.
–Значит, придётся реализовать наш план сегодня.
–Но… он ещё не готов! Мы не готовы!
Послышался новый взрыв, и с потолка обвалилась штукатурка. Чарли вопросительно поднял бровь.
–Ладно,– согласилась Мангустина.– У нас нет выбора. Я пойду во двор и подготовлю всё для призыва Всадника.
–А я займусь бабушкой.
Пока Мангустина собирала свои книги, Чарли побежал в мамин кабинет. Он проник в него без проблем: Цезария так и не починила замок, и дверь была не заперта. Каждый вечер, уходя домой, Цезария оставляла свой мобильный телефон на стопке документов, объясняя, что она не какой-то раб, чтобы ей можно было звонить по рабочим вопросам в любое время дня и ночи, и что она вообще-то в свободное от работы время занимается живописью. На самом деле она никогда не любила всякого рода технику. Чарли взял телефон и набрал номер Джун. «Возьми трубку! Возьми трубку!»– мысленно умолял он.
–Ну чего ещё?– послышался вялый голос на другом конце провода.
–Это Чарли.
–Ну и?
–Помнишь, о чём мы говорили сегодня в столовой? Это нужно сделать прямо сейчас! Я тебя умоляю! Отправляйся за моей бабушкой как можно быстрее!
–Люблю, когда меня умоляют. Хотя нет, есть кое-что получше. Давай делай мне комплименты! Ты ведь чемпион по комплиментам.
–Джун, у нас нет на это времени!
–Ну так я тоже в запаре! Я вообще-то пытаюсь пробраться на сеанс в кино, а он начнётся через пять минут.
Чарли вздохнул и сдался:
–Я всегда восхищался тем, как легко ты нарушаешь правила. Иногда ты перегибаешь палку, но ты никогда никому не навредишь, не сделаешь плохо, и это для меня очень важно. Даже когда ты переходишь все границы, ты это делаешь во имя юмора. Ты высмеиваешь всё, что кажется напыщенным, и это самое главное, потому что лёгкость и юмор помогают нам не впасть в отчаяние.
Когда Чарли закончил произносить хвалебную тираду, наступила тишина, которая длилась несколько секунд, после чего раздался голос Джун:
–Я всё равно не так уж и хотела смотреть этот фильм. Дай мне двадцать минут.– И она повесила трубку.
«Двадцать минут»,– подумал Чарли. Этого недостаточно, чтобы организовать контратаку. Он убрал мамин телефон в карман и выглянул во двор. Прямо посередине двора Мангустина мелом чертила огромную руну. И хоть рука у неё была твёрдой, в этот раз она вооружилась набором больших линеек и компасов, которые они обычно использовали на уроках геометрии.
Чарли решил не отвлекать её и побежал на кухню. Учитывая, сколько подростков нужно ежедневно кормить, кухня не отличалась набором первоклассных продуктов: её шкафы были забиты тем, чем можно быстро и эффективно наполнить сотни голодных и не очень разборчивых ртов. Мангустина всегда жаловалась на недостаток качественных ингредиентов, но сейчас это было даже кстати. Чарли выудил из холодильника три баллончика со взбитыми сливкам и около тридцати штук свёрнутой в рулеты и обтянутой пластиковой плёнкой пресной основы для пирогов. Отвратительнее пирогов-ищеек в истории магии, наверное, ещё никто не готовил. Ну что ж, отлично.
Пока запекались основы, Чарли подготовил тридцать записок.
