–Все, кроме нас, в масках,– поворчала Мангустина.– Мне это не нравится.
Тут дверь распахнулась, и все собравшиеся разом подпрыгнули. Вошла госпожа Румпельштильцхен, хозяйка книжной лавки:
–Простите за опоздание! Я что-то пропустила?
–Пульхерия, постарайтесь не врываться так внезапно, мы же вас уже предупреждали. И наденьте маску: предполагается, что эти собрания происходят в условиях полной анонимности.
–Если вам интересно моё мнение, это полнейшая дурость! Всё равно мы все здесь друг друга знаем.– Тем не менее госпожа Румпельштильцхен подчинилась и натянула маску в виде бабочки с позолоченными крыльями.
–Раз все участники маскарада готовы, полагаю, мы можем начать?– сухо поинтересовалась она.
Кролик кашлянул:
–Молодой человек, вы утверждаете, что обнаружили в кабинете судьи Денделиона сверхсекретный доклад Стеффи Аликанте. Докажите.
Чарли хотел было заговорить, но Мангустина мягко коснулась его губ двумя пальцами, призывая молчать. Это прикосновение оказалось настолько приятным, что Чарли совершенно забыл, что собирался сказать.
–Подождите!– воскликнула девочка.– Сначала поговорим об учителе Лине! Что вы решили? Скоро вы организуете ему побег?
–Мы собирались его навестить,– добавил Чарли.– Но не хотели нарушать ваши планы.
Маски стали смущённо переглядываться.
–Учитель Лин знал, что идёт на риск, как и все мы,– ответила лисица. Судя по её росту – не более метра двадцати сантиметров,– это была Марьяна, карлица из гостиницы «Малыш».
–И что?– спросил Чарли, ожидавший продолжения.– Что вы намерены делать?
–Ничего.
–Что это значит?– Мангустина растерялась.– Я не понимаю… Вы не собираетесь помочь учителю Лину бежать из тюрьмы?!
–Юная барышня, предпринимать такие рискованные действия было бы полным безумием,– ответил белый кролик.– Что бы вы там себе ни надумали, учитель Лин находится в гораздо большей безопасности в стенах Чистилищного, чем на воле. Теперь, когда он выведен из игры, в глазах Академии он больше не опасен. Лучшее, что мы сейчас можем для него сделать – это не привлекать к нему внимания. Вот поэтому мы оставим всё как есть. И вам советуем.
Чарли неуверенно поднял руку:
–Подождите… Вы ничего не делаете и запрещаете нам хотя бы увидеться с ним?
–Да.
Мангустина в гневе сжала кулаки.
–Как вы смеете…– начала было она.
Чарли поспешно коснулся её плеча, чтобы успокоить. Реакция Ложи стала для него неожиданностью, однако они пришли сюда в поисках союзников. Не стоит вот так, сразу, ссориться с этими людьми. Позже у них обязательно будет время договориться.
–Давайте лучше вернёмся к тому докладу!– воскликнул он.– Вот что я прочитал: Академия в панике, потому что магии становится всё меньше, а причина этого явления им неизвестна.
–Всё это мы уже знаем,– нетерпеливо перебил его кролик.– Через портал вСадах проходит всё меньше отблесков.
Это была явная неправда. Кролик пытался поймать Чарли на ошибке.
–Нет,– возразил Чарли,– отблесков по-прежнему много.– Но магия в нашем мире умирает, и этот процесс ускоряется. ВАкадемии думают, что это из-за какой-то мутации. Ради сокращения затрат они хотят лишить магии учащихся Святых Розог, как я уже сказал госпоже Румп… нашему связному. Ещё они хотят запретить посвящать спокойных в тайну существования мира магии.
–Решили устроить себе междусобойчик!– вмешалась пятнистая лань с павлиньими перьями. Судя по голосу, это была госпожа Кисточка. Однако раздражение в её тоне прозвучало довольно вяло: она уже была в курсе.
–Ещё там было кое-что про окамению,– продолжал Чарли.– Только… я не знаю, что это такое.
–Болезнь,– пояснил скарабей-оригами,– заканчивающаяся смертью. В начале двадцатого века было несколько свирепых эпидемий. Эта болезнь поражала волшебников и постепенно превращала их тела в статуи из белого фарфора. Странная деталь: по всему телу больного проступают синие рисунки, воспроизводящие важные для него воспоминания, пока не наступит полное окаменение. Впрочем, зрелище довольно красивое. Большинство богатых тэдемских семей сохранили части тел своих родных.
–На самом деле симптомы болезни можно купировать, хоть она и неизлечима,– добавила Марьяна.– Достаточно лишь перестать пользоваться магией. А поскольку вирус питается именно магией, окамения перестаёт развиваться. Всему виной снобизм старых семей – они предпочитали пользоваться магией до самой смерти! Видели в этом некое нелепое мужество!
–На сегодняшний день эпидемии удалось подавить,– добавил скарабей.– Но вирус намеренно вводят тем, кто не смог сдать экзамены на степень Элементариата. Такой своеобразный способ вышвырнуть их из мира магии.
–Ясно,– с тревогой ответил Чарли.– В общем, они собираются впрыскивать этот вирус в наказание даже за самые малые правонарушения. И поскольку они прибегают к таким методам, больше никто не может чувствовать себя в безопасности. И в первую очередь это относится к вам.
Маски снова стали переглядываться.
–Хорошо,– сказал кролик.– Мои поздравления. Вы и впрямь читали этот доклад. Мы уже давно раздобыли его копию, поэтому ваш отчёт совершенно для нас не важен – разве что мы убедились, что вы сообразительный паренёк.
Госпожа Румпельштильцхен повернулась кЧарли и сказала ему мягко, насколько позволял её трубный голос:
–А вот что нас действительно интересует, так это как вы попали в кабинет судьи.
Чарли натянуто улыбнулся:
–На днях я пытался снова туда пробраться, но дверь постоянно заперта… Наверняка судья меня подозревает.
–На этот случай у нас есть решение,– сказал лев.
Госпожа Кисточка, скрывающаяся под маской лани, кивнула:
–Доклад Стеффи Аликанте нас тревожит, но, к сожалению, мы рискуем столкнуться с более серьёзными и неотложными вещами. Вам во что бы то ни стало нужно вернуться в этот кабинет.
Внезапно Чарли вспомнил заметки на полях доклада, сделанные рукой судьи. Безапелляционная фраза и ужасная картина, бросившаяся ему в глаза, едва он вошёл в кабинет…
–Судья пытается стать Аллегорией правосудия…– пробормотал Чарли.– Это относится к разряду худшего, верно?
Мангустина пожала плечами:
–Он уже много лет пытается! Было бы из-за чего паниковать.
–Если бы судья пожелал стать простой Аллегорией правосудия, то давно сделал бы это,– заговорил скарабей,– ведь он один из лучших Магистров магии.– Однако ему это неинтересно. На самом деле он хочет вершить правосудие, исходя из своего собственного взгляда на вещи.
–А мы этот взгляд на вещи не разделяем, как вы понимаете,– вклинилась Марьяна.– Вместе с тем у нас есть основания считать, что судья близок к своей цели.
