–…чересчур классным?
Они въехали в ворота. Всё вокруг было белым, и невероятный дом Селестена Бурпена возвышался перед ними гордой громадой… Точнее сказать, он был настолько покосившийся, что, вероятно, до сих пор не упал исключительно благодаря колоссальной вере в себя. Казалось, постройка изо всех сил напрягает стены, чтобы не рухнуть. Корабль, втиснутый между двумя башенками, выглядел так, словно в любую минуту готов обрушиться на головы посетителей – так, шутки ради.
–Входите погрейтесь! Я позабочусь о единорогах и вернусь!
Чарли иДжун поспешно направились к двери, с двух сторон поддерживая Мангустину, и их сразу же окутала волна тепла – о лучшем приёме нельзя было и мечтать.
Всё вокруг буквально дышало теплом. Лежащие повсюду красные, зелёные, жёлтые и синие ковры составляли необычный, но приятный глазу ансамбль. На стенах висели десятки ярких картин, пестрящих аэростатами с облаками вместо воздушных шаров.
Ребята раздвинули закрывающую дверной проём занавесь из бусин, на поверку оказавшихся каплями воды, которые чудесным образом их не намочили, и оказались в гостиной. Здесь в камине жарко горел огонь, стены комнаты были выкрашены в синий, тут и там разместилась причудливая мебель, поросшая листочками и веточками,– побочное действие магии. Местами даже росли цитрусовые деревья.
Едва гости вошли, к ним подбежало несколько кресел, предлагая присесть. На вид очень удобные, они явно были довольно старыми и сильно скрипели. Более того, кЧарли устремился древний фаянсовый унитаз и с надеждой забулькал.
–Нет, спасибо. Мне пока не надо.
Чарли усадил Мангустину в кресло. Теперь, когда она находилась в тепле и могла отдохнуть, щёки её слегка порозовели.
Хлопнула входная дверь, и вскоре в гостиную вошёл Селестен Бурпен. Фаянсовый унитаз с энтузиазмом засеменил к хозяину, расплёскивая на пол воду.
–Ну-ну, ты всех смущаешь!
Раздосадованный, унитаз спустил воду.
–В маленькой ванной комнате ему одиноко, и у меня не хватает духу отослать его туда,– пояснил Селестен.– Ну да ладно. Не знаю, что вы забыли на улице в такой час, но, коль скоро вы здесь, мы все заслужили по чашечке горячего шоколада, правда? Что ты делаешь, малышка?
Джун сновала повсюду как у себя дома. Она успела открыть журнальный столик и теперь рассматривала пожелтевшую колоду карт.
–А вы умеете жульничать в карточных играх, месье?– спросила она.
–Нет!– явно заинтересовавшись, ответил Селестен Бурпен.
–Могу вас научить. Что скажете? Нам же нужно чем-то заняться, пока не закончится метель?
–Вы определённо прониклись духом Рождества, барышня!– И он разразился весёлым кудахтающим смехом.
В тепле и уюте недомогание Мангустины быстро отступило, и они сЧарли удобно устроились среди диванных подушек перед камином. Чарли осторожно положил руку ей на плечо, и она его не оттолкнула.
–Он кажется очень милым, твой Селестен Бурпен,– прошептал Чарли ей на ухо.– Почему все вСвятых Розгах так его ненавидят?
Мангустина перевела взгляд на Джун – та, будучи начисто лишена свойственных местным предубеждений по отношению к их спасителю, радостно прятала карты в рукаве.
–Строго говоря, мы ненавидим не его, а то, что он собой воплощает. Он прекрасно ладит сАкадемией. И потом, он устроил свою жизнь, делая себя посмешищем, а это отражается на нас. Он… одним лишь своим образом жизни он стал пособником тех, кто так с нами обращается.
–Ах вот как? Но не его вина, что вТэдеме такие порядки. Жизнь бы изменилась, если бы он остался на дне, довольствовался малым и подрезал деревья, облачившись в коричневую спецовку?
–Конечно, нет,– вздохнула Мангустина.– Но всё равно он меня раздражает.
–В любом случае Джун он нравится,– подытожил Чарли. Для него это был весомый аргумент.
В самом деле, Джун иСелестен Бурпен, не слыша ни словечка из разговора Чарли иМангустины, с пеной у рта торговались.
–Мадемуазель, если вы выиграете эту партию, я доверю вам уход за своими единорогами.
–А зарплата-то хоть приличная?
–Превосходит ожидания.
–Ладно, тогда требую двойную ставку.
–Клянусь четырьмя шабашами, у вас деловая хватка!
–А у вас вообще нет шансов: я мухлюю гораздо лучше, чем вы!
Чарли наблюдал за ними, как вдруг за окном что-то загремело, словно в стекло ударили чем-то тяжёлым. От неожиданности все вздрогнули. Селестен вскочил с места.
–Это, наверное, сова: бедная, она разбила себе голову! Надеюсь, она жива!– Он торопливо открыл окно и изумлённо вскрикнул:– Что это у нас тут? Смотрите, да это же Книга мага!
–Точно, та самая, которую я стибрила уЧарли,– заявила Джун.
Чарли так и подскочил:
–Книга мага моей бабушки!– Он бросился к огромному фолианту, а тот в знак приветствия качнул кожаной обложкой с подобающим его возрасту достоинством.– Я уж и не надеялся снова тебя увидеть!– прошептал Чарли.
Старая Книга довольно затрепетала станицами. Выглядела она прекрасно. Значит, Книга мага всё же сбежала от патрульных, и это не выдумка Джун. Кроме того, очевидно, бабушка Чарли жива и, похоже, в добром здравии. Лучшего рождественского подарка, чем эта новость, нельзя и желать. Остаток вечера Чарли был почти в эйфории.
Селестен Бурпен больше ничего не сказал про Книгу мага, но, как заметил Чарли, поминутно на неё косился. Казалось, он… доволен? Испытывает облегчение? Трудно сказать. Наконец, так и не задав ни одного вопроса, Селестен от души потянулся:
–Уже поздно! Рождественский сочельник удался, но мне хочется спать! Столовая в полном вашем распоряжении, спокойной ночи, детишки!
И он ушёл, оставив их сидеть у мирно потрескивающего камина. Чарли снова устроился на диване рядом сМангустиной – девочка уже спала,– подложив под голову Книгу мага вместо подушки. Не успел он устроиться поудобнее, как пришла Джун и втиснулась между ними. Во сне она постоянно ворочалась, и всё же для Чарли это была лучшая ночь за долгое время.
Селестен Бурпен разбудил их рано утром, чтобы они смогли незаметно вернуться вСвятые Розги. Ночью уМангустины был небольшой жар, но теперь она полностью оправилась. Увидев, что её состояние улучшилось, Чарли упокоился.
Селестен накормил их сытным завтраком из круассанов-улыбок и растущих у него в доме цитрусовых, потом проводил их до двери и ещё долго стоял на пороге и махал им вслед рукой:
–Удачи! Надеюсь, вас не поймают!
Когда они, сытые и бодрые после хорошего ночного отдыха, шагали по хрустящему снегу, Джун воскликнула:
–Уверена, Селестен без проблем одолжит нам свою упряжку, и мы сможем принять участие в скачках на полях Восходящего зла!
–Конечно,– кивнула Мангустина,– он будет в восторге, когда после гонки мы вернём ему тыквину всмятку. Даже разницы не заметит.
