–Принято!– кивнула Джун.– Всё равно на техмагов вечно все плюют!– И с этими словами она прыгнула на Тибальда. Сцепившись, они упали с тыквины и покатились по трассе, поднимая облачка пыли (музыкальное заклинание тут изобразило комический хохот). Джун сразу же вскочила на ноги.– Прибавь ходу, Чарли! Помоги Мангустине!
Чарли перебрался на козлы. За ним на полной скорости гналась Хризантема.
–Давайте! Давайте, ну!– подгонял он лошадей, хватая вожжи.
Возможно, свою роль сыграла его прирождённая способность находить контакт с животными, а может, просто повезло – но лошади помчались бешеным галопом, и этого хватило: упряжка пересекла финишную черту на три секунды раньше Хризантемы.
Чарли победил.
Трибуны разразились радостными криками.
Однако Чарли не остановился, чтобы насладиться победой. Он подхлестнул лошадей и уже покидал Большие Арены.
–НО… КУДА ЖЕ ОН?!– озадаченно взревел ему вслед голос комментатора.
28.Пляска смерти
–Стой здесь!– приказал судья.
Мангустина надеялась, что сможет спастись, но ей пришлось остаться. Зато она с удовлетворением увидела, как учитель Лин убегает вместе сПанусом. Ещё она заметила блестящие шляпы гномов, и это её успокоило. Теперь учитель Лин непременно доберётся до «Кусачей книги мага». Волшебные лавки способны становиться невидимыми для магической сети, и можно не сомневаться: судье будет непросто найти беглеца. Вдобавок характер у госпожи Румпельштильцхен суровый – это тоже им на руку.
Тем временем Радамант Денделион остриём меча чертил на мёрзлой земле руну, причём делал это быстро и сноровисто. Поскольку Мангустина уже использовала эту руну, она мгновенно её узнала: это была руна призыва Всадника.
Закончив, судья поставил шляпу в центр руны. Казалось, он колеблется, но в итоге всё же вызвал Аллегорию смерти.
С полминуты ничего не происходило. Более того, звуки взрывов вокруг смолкли – алгосы перестали действовать.
«Магический сбой»,– поняла Мангустина.
Взбешённый судья начал всё сначала, удвоив меры предосторожности. Мангустину охватила дрожь, и у неё застучали зубы. Над землёй заклубился густой белый туман. Наконец раздался стук копыт: к ним стремительным галопом приближался конь. На лице судьи заиграла широкая улыбка, и в груди уМангустины бешено заколотилось сердце. Бандит прижался к её ноге – ему тоже было страшно.
* * *
–ОТМОРОЗКИ СВЯТЫХ РОЗОГ ВСЕХ РАЗМАЖУТ БЕЗ ВОПРОСОВ! ДА-А-А-А-А!
Голос из громкоговорителя неуверенно пытался оспорить победу Чарли, но было уже слишком поздно. Разрешение воспользоваться чужой тыквиной, выданное несколько минут назад Хризантеме, распространялось на всех участников скачек, и отменить его было бы невозможно. В любом случае публика, похоже, не видела в этом ничего страшного, аСелестен Бурпен уже достал что-то вроде сверхмощного рупора и жизнерадостным фальцетом выкрикивал «Браво!», а потом и вовсе передал рупор младшим товарищам. Дурацкая песенка в поддержку Святых Розог загремела над всей ареной, а ребята яростно размахивали полотнищем, украшенным головами единорогов. Лилий Атравис пытался призвать своих подопечных к порядку, но делал это мягче обычного.
Болельщики Святых Розог устроили невообразимый шум. Те, кто поддерживал Хризантему иСофронию, присоединились к торжествующим и бросились им на шею. Они радовались уже тому, что Хризантема вообще сумела завершить гонку, ведь борьба развернулась нешуточная. Трибуна Торуса, поначалу возмущавшаяся из-за того, что их кумир лишился своей тыквины, теперь весело хихикала. Тибальда иМарузу низвергли с пьедестала, и болельщиков Торуса это ужасно обрадовало: пусть он сам не выиграл, но иТибальд не победил. Только почитатели Тибальда сидели мрачнее тучи.
–Моя тыквина! Он украл мою тыквину!– надрывался Тибальд.– Где мой отец?!
Однако после побега дракона, проделавшего брешь в стене Чистилищного, у верховных магов Тэдема появились более срочные дела, нежели юношеские скачки на тыквинах. Сейчас все академики отправились к лабиринту, и их сопровождали большинство патрульных.
А главное…
–ДА ГДЕ ЖЕ НАШ ПОБЕДИТЕЛЬ?!– вопил голос.– ПРОСИМ ЧАРЛИ ВЕРНЬЕ НЕМЕДЛЕННО ВЕРНУТЬСЯ ИПОДНЯТЬСЯ НА ПЬЕДЕСТАЛ!
В конце концов приз забрала Джун, растолкав всех, кто пытался ей объяснить, что это право есть только у возницы.
Журналисты из «Магического вестника» поспешили запечатлеть её физиономию своими зеркалами: писаки радовались возможности немного оживить газетные страницы этой неожиданной победой. Джун услужливо лучилась улыбкой, но думала только об одном: хоть бы сЧарли иМангустиной всё было хорошо.
Тем временем Чарли уже успел отъехать от Тэдема на несколько километров и теперь на полной скорости мчался по полям в тыквине Тибальда вЧистилищное.
–Он вернулся!– воскликнул Чарли вдруг.– Всадник вернулся!
Чарли в ужасе оглядывался по сторонам: казалось, окружающий ландшафт зловещим образом изменился. Вот только его предупреждения никто не услышал.
* * *
Стук копыт стал громче, иВсадник выскочил из шляпы с ужасающим грохотом, будто разрывая ткань мироздания. Он шумно вздохнул, и весь белый туман вдруг разом исчез, будто поглощённый зловещей фигурой. Грохот тоже смолк, как если бы Всадник одним своим присутствием поглотил и его.
Мангустина слышала лишь биение своего сердца, кровь бешено стучала у неё в висках. Звон сконцентрировался в её правой барабанной перепонке – это её ужас бил тревогу. Ей становилось трудно дышать. Мангустина даже не дрожала – всё её тело словно превратилось в кусок сухого дерева. Если бы Всадник откинул назад свой плащ, дуновения ветра наверняка оказалось бы достаточно, что опрокинуть её навзничь.
Девочка пригляделась к нему внимательнее – в любом случае, она не могла смотреть ни на что другое, а страх не давал ей даже зажмуриться.
Похоже, Всадник был в прекрасной форме. Даже его чёрный конь, сердито рывший землю тяжёлым копытом, казалось, стал больше лосниться.
Сама же Аллегория смерти осталась, как и прежде, худой, облачённой в широкие чёрные одежды; шарф скрывал лицо Всадника, широкие поля шляпы слегка колыхались на ветру. А главное – его коса, огромная коса с прозрачным клинком, тускло светилась убийственным блеском.
–Вы призвали меня,– произнёс Всадник загробным голосом.– А вы изменились…
Окаменевшая от ужаса Мангустина растерялась: ей показалось или в голосе Аллегории смерти прозвучало едва уловимое разочарование? Две Аллегории посмотрели друг на друга, и стало ясно: они друг другу не нравятся.
–Ваше отсутствие доставило нам неприятности,– ответил судья.– Постарайтесь не поступать так в будущем во избежание плачевных последствий.
