Кое-кто из латников спешился и, прикрываясь щитами и лошадьми от несущих смерть стрел, начал растаскивать трупы товарищей, швырять их прямо в топь. Многие из этих храбрецов были ранены и убиты, но десятка три или четыре, сколотив плотный пеший строй, шагая в ногу и ежеминутно теряя соратников, сумели продвинуться вперед по гати на дистанцию, которая не позволяла лучникам вести эффективный обстрел. Только после этого оптиматы побежали прочь, срывая на ходу доспехи и бросая оружие, поскольку понимали — только расстояние и скорость бега смогут их спасти от неминуемой смерти.
Те, кто не осознал этого — нашли свою погибель под ударами клинков и ливнем стрел. Аркан рубился неистово, выплескивая накопившуюся за эти дни ярость, ревность, досаду. Меч в его руках был иззубрен, с острия капала кровь, древко знамени не раз и не два уже послужило ему в качестве пики… Красный Дэн Беллами скалился с черного полотнища: бесноватый пиратский капитан явно одобрял бойню на болоте. Ортодоксы сражаются с оптиматами? Что может быть более приятным для истинного гёза-популяра?!
—Ворота!— закричали вдруг в задних рядах.— Ворота замка снова отворились!
* * *
Сначала Рем подумал, что всё идёт по плану. На то и был расчет: Антуан отправит на смерть менее значимую и ценную часть войска, а сам с отборными рыцарями, оруженосцами и свитой пойдет на прорыв по тракту, снова повторив ошибку и попытавшись штурмовать вагенбург тяжелой конницей. Может быть, они и спешатся, и притащат с собой какой-то инструмент и снаряжение для штурма, или вовсе стащат баллисту с донжона — наплевать!
На этот случай ортодоксальные ополченцы, возглавляемые Скавром Цирюльником должны были даже подыграть врагу: отступить с боем от первой линии рогаток, бросить передовые фургоны и дать втянуться рыцарской колонне на тракт. А потом — как во время налета Виктора дюЖоанара — навалиться всей многосотенной толпой из-за деревьев и сокрушить оптиматов алебардами, боевыми цепами и гизармами. В свалке все преимущества рыцарей превращаются в недостатки!
Почему это должно было не сработать?
Оно и сработало — поначалу! Поэтому, когда рыцари, возглавляемые дюМассакром, грохоча копытами лошадей и сталью доспехов мчались по полю к боевым порядкам ортодоксальной пехоты, всадники-баннереты приступили к реализации второй части плана.
Они предоставили союзникам-полуэльфам и аркановским дружинникам возможность закончить бой, брать пленных и приканчивать недобитых на гати врагов, а сами подхватили заготовленные заранее массивные дощатые щитыи поскакали к крепости. Четверка всадников удерживала на ремнях тяжелое сосновое бревно, которое предполагалось использовать в качестве тарана. Эти мужественные люди почти не принимали участие в битве на болоте — здесь большую часть работы сделали дружинники. И теперь аристократы в шапелях и их ближние воины были готовы рискнуть: ворота замка Риоха выглядели хлипко!
Сам Аркан едва-едва вышел из боя: он до последнего рубился посреди гати с каким-то оруженосцем из оптиматов. Этот парень даром что не носил золотую цепь: силой и отвагой он точно сравнялся с рыцарями. Но — в бедре у него торчала эльфийская стрела, ранен был и конь оптимата, так что долго продержаться под яростным напором Буревестника оруженосец не смог: страшный удар обрушился на левую ключицу, кольчуга лопнула, во все стороны брызнула кровь, и молодой воин свалился с седла под копыта лошадей.
—Бар-ра!!!— выдохнул Рем, потрясая знаменем.— Так будет с каждым!
—Ваше высочество!!!— раздались удивленные крики.
—Что там происходит?— движением повода Аркан развернул коня и направил его прочь с болота.
Добравшись до небольшого пригорка, он потянулся за подзорной трубой. Первым делом Аркан навел оптику на замок и довольно оскалился: над воротами уже полоскалось черное знамя! Баннереты взяли первую линию укреплений!
Но стоило ему глянуть на линию фургонов, как сердце его сжалось, а по спине пробежал холодок: вагенбург был разметан во все стороны, там и сям лежали тела ополченцев, да и деревья вдоль тракта были повалены, будто целая сотня дровосеков поработала над ними!
На развалинах уже копошились воины ортодоксы и сверкала лысина Скавра-Цирюльника, ноАнтуана дюМассакра и его рыцерей уже и след простыл!
—Чертовщина!— пробормотал Аркан и скрипнул зубами.
И был весьма недалек от истины.
X
—Ненавижу! Ненавижу!— Аркан метался по парадному залу замка Риоха и рубал мечом предметы мебели, какие-то статуэтки, имитации доспехов по углам и лепнину на стенах.— Чертовы маги! Ненавижу!
Да, на войне не приходилось говорить о справедливости. Но когда сотня людей умирает от одного движения рук какого-то тощего ублюдка в балахоне… это невозможно было принять! Взрослые воины, смелые, достойные мужчины в самом расцвете сил, которые жили, любили, работали, растили детей, упражнялись в военном деле и готовы были схлестнуться с врагом лицом к лицу погибли за одну минуту, по щелчку пальцев уродского колдунишки!
—Это было колдовство, точно!— Скавр баюкал сломанную руку на перевязи.
Тарвальский баннерет сидел в чудом уцелевшем во время припадка ярости Буревестника кресле и разглядывал учиненный Ремом погром. И рассказывал о произошедшем:
—На всем скаку они приблизились к рогаткам, сотни две человек, не меньше. Все — тяжеловооруженные, с гербами на щитах и коттах! Рыцари и оруженосцы, как пить дать. А простолюдинов кинули на убой — отбивать гать…— Цирюльник плюнул под ноги.— Впереди скакал Антуан дюМассакр, как вы и говорили. Он не удержался, повел благородных господ на прорыв. И мы приготовились встретить их со всем радушием — как вы и говорили… Но тут появился этот Седрик…
—Седрик? Так звали тощего гада в балахоне?— Рем на секунду даже бросил кромсать местный интерьер.
Это имя было ему знакомо! Он слышал его довольно давно, но точно помнил — там тоже была история с магией… Сибилла! Теперь он мог сказать наверняка: это имя произносила рыжая волшебница. Но когда, в каких обстоятельствах?
—Точно, именно так. Антуан перед самыми рогатками грязно выматерился и заорал: «Седрик, не медли!» И знаете, что? Поначалу у них ничего не вышло. Профанация — вот как это называется. Колдун принялся размахивать руками и шевелить пальцами и трясти мордой, призвав из-под земли какие-то сгустки зеленоватого тумана, которые заметались вокруг наших фургонов, и пытались приблизиться к людям. Но ребята изНесса запели охранительную литанию со страху, потом подхватили наши тарвальцы, и остальные — и туман рассеялся! Пуф! Как будто не было ничего. У колдуна кровь из носу потекла, целый ручей — на подбородок и на его балахон. Я видел это собственными глазами. И тогда Антуан дал хорошего леща Седрику! Представляете? Такая затрещина, что звон пошел на всю округу! А мы все потешались над ними… И зря. Седрик вытер кровь с лица, что-то навазюкал ею на своей ладони и сказал такое слово… Гремячее!
—Гремячее?— вздернул бровь Рем.
