История с пансионом выглядела довольно странной, особенно в свете всего, что он раньше знал о своем старшем брате. Выходит, Змий в своих походах не только врагов сокрушал? Так или иначе — это было любопытно, это заставляло кровь быстрее бежать по жилам, а сердце — стучать чаще. Предвкушение чего-то необычного овладело молодым Арканом. Любопытство — вот каков был основной мотив, который возобладал в душе Рема. Еще год или два назад он наверняка вспыхнул бы от такого предложения и произнес кучу пафосных слов, и отправился бы в свою палатку — к бутылке с вином, или в лес — чтобы вдоволь настрадаться и пожалеть себя. Теперь же… Теперь ему было жутко любопытно!
—А что не так с интендантом?— удивился Децим.— Что посеешь то и пожнешь, верно? Посидит посреди лагеря, у всех на виду денька три, в одних гнилых сапогах… И на завтрак, обед и ужин — каша со спорыньей. А там — как решит Господь. Или выживет и возместит все мои убытки из личного кармана, или сдохнет… И тогда убытки возместят его родственники. Он ведь зажиточный, популяр из аскеронских…
Они прошли по городским улицам версту или полторы, и, наконец, вошли в ворота вечнозеленого парка. Звук шагов двух братьев терялся среди мощных стволов и густых крон исполинских деревьев.
—О, Творец всемогущий!— Рем не переставал доставать брата ни на минуту.— Ты что, назначил снабженцем какого-то популярского торгаша? И этого человека считают лучшим полководцем побережья? Да как ты вообще воевать-то умудрялся? На морально-волевых?
—Знаешь, этот популярский торгаш, конечно, редкостная скотина, но сотню лошадей у него из-под носа точно не уводили!
—С козырей зашел, брат мой? На больную мозоль наступаешь? Да я лучше сотню лошадей потеряю, чем буду жрать спорынью!
Так, мило общаясь и упражняясь в выражении братской любви, Арканы и дошли до высокого трехэтажного здания с изящным фасадом, утопающим в весенней зелени.
Балкон над крыльцом поддерживали беломраморные атлант и кариатида в виде юноши и девушки классической, абсолютной красоты, одетых по староимперской моде. Геометрический южный орнамент по карнизу, мраморные пилястры того же голубого оттенка, что и ступени лестницы, черепичная крыша, ланцетовидные окна с цветными стеклами — всё это создавало удивительное впечатление одновременно строгости и волшебства.
Децим парой прыжков поднялся по ступеням и взялся за тяжелое медное дверное кольцо. Где-то в глубине здания раздался мелодичный звон, и спустя короткое время массивная дверь отворилась. Высокая, ухоженная женщина в строгом голубом платье, белом чепце и белом переднике шагнула через порог.
—Вы? Давно вы не навещали наш пансионат, маэстру Децим!.. Неужели снова тяготы и лишения походной жизни привели вас к нашему крыльцу?— тон ее голоса был доброжелательным, выражение красиво состарившегося лица отражало участие и, кажется, любопытство.
—Нет-нет, я… Я привел к вам гостя,— Децим указал на брата, который мялся на нижней ступеньке.— Вот у него — точно последние месяцы жизнь была полна тягот и лишений. Ему бы не помешало приятное общество, забота и внимание, мадам Курсийон…
—Вот как?— женщина с интересом посмотрела на младшего Аркана.— Что ж, я вижу — это человек молодой, бывалый, благородный. Мы рады таким визитером… Я — Марион Курсийон, начальница пансионата. Надеюсь, вас ознакомили с нашими правилами, и я назову лишь главное из них: анонимность. Если мои воспитанницы встретятся вам за стенами этого места, поклянитесь ни словом, ни делом не скомпрометировать их!
—Что ж — в этом я готов поклясться… Даю слово.
—Этого будет довольно… Очень жаль, маэстру Децим, что вы не зайдете…
Змий развел руками виновато, а потом хлопнул Рема по плечу:
—Развейся. Расслабься. Отдохни. И хватит теребить эфес меча, здесь безопасно, уж поверь!— а потом развернулся и пошел прочь.
Марион Курсийон понимающе улыбнулась и оставив дверь приоткрытой, прошла внутрь. Буревестник пожал плечами и шагнул внутрь. Почему бы и нет, собственно?
* * *
Спустя примерно два часа мадам Курсийон бесшумно шествовала по коридорам и анфиладам пансиона к гостевым апартаментом. Походка ее была плавной, подол длинного платья стелился по ковровым дорожкам, и казалось — она не идет, а летит мимо дверей кабинетов и аудиторий, периодически останавливаясь, чтобы послушать, как идут занятия, а иногда и заглянуть в щелочку или замочную скважину.
Однако, во время этой спонтанной проверки, начальница пансиона думала не столько об учебном процессе, сколько о странном молодом человеке, которого привел Децим. Определенно, эти двое приходились друг другу или близкими друзьями, или — родственниками. Очень уж характеный взгляд глубоко посаженных глаз — жгучий, пробирающий до костей… Нет, совершенно точно — родственники!
Этот визитёр достался воспитанницам третьего курса, и девушки очень нервничали и переживали, чтобы сделать всё на высшем уровне. Ортодокс с клеймом, которого невозможно прочесть, на которого невозможно воздействовать — чудесный экземпляр! Ну да, красавцем его язык назвать не поворачивался, но определённо — хорош! Еще и обходительный, и интеллигентный — чуть ли не с первых шагов поинтересовался библиотекой, и, заслышав звуки музыки, безошибочно назвал композитора и название кантаты! И при всём этом, мадам Курсийон готова была поклясться — он чуял, что именно скрывает за собой красивый фасад Каламитского пансиона благородных девиц…
Наконец, добравшись до двери из палисандрового дерева с золотыми арабесками, женщина остановилась и прислушалась. Лютневая музыка одиннадцатого века? Нет, ее девочки владели музыкальными инструментами, аФлореа отлично играла на лютне, но… Пощелкав едва слышно пальцами возле свого самого своего уха и тихо прошептав что-то на странном, громыхающем языке, Марион Курсийон удивленно замерла. Глаза ее округлились, а лицо приобрело совершенно ошарашенное выражение.
—…в ответ на отказ императора Грациана переправить войска через Рубон Великий и защитить вольные поселения вдоль реки Сихем от орочьей орды. Таким образом был создан прецедент независимого от кесарийских властей государства людей, впервые после присоединения кИмперии Юга. Под властью династии Бергандаль оказались обширные и плодородные земли, на которые стали стекаться ортодоксы со всех концов империи, желая поучаствовать в строительстве Царствия Божия на земле… Спустя короткое время был образован новый ортодоксальный экзархат, обычное и уголовное право привели в соответствие с нормами Устава Надлежащего. Сихемский деспотат, или Бергандальская деспотия, как называют ее приверженцы официальной историографии, успешно отразил два натиска степных орд, а через два года ортодоксы перешли в наступление и…
Курсийон помассировала виски: нет, ей не почудилось! Флореа играла на лютне, аСанда читала какой-то занудный старинный исторический трактат!
—И вот здесь, душа моя, вот здесь — покрепче,— раздался голос необычного гостя.— Ужасно ноют трицепсы, сил никаких нет! Почему-то когда делают массаж — всегда забывают про трицепсы! О-о-о-о да, Господи Боже, ты просто волшебница! Как тебя зовут? Агата? Ты просто прелесть, честное слово… Так что там с наступлением, красавица? Деспотат сумел отбросить орков?
