—Потом, всё потом. Сейчас — празднуем победу. Вернемся вЦитадель — и решим, что делать. Это твой брат, Рем. Какой бы ни был — с ним нельзя ссориться. По крайней мере — сейчас.
Похоже, купчина тоже разобрался в ситуации.
—Верно, друг!— Буревестник медленно выдохнул.— И я хочу, чтобы ты погрузил все деньги на корабль Закана. Все пятьдесят тысяч…
—Шестьдесять семь тысяч двести сорок семь полновесных золотых, а серебра и украшений — восемь сундуков, без счета,— ухмыльнулся Оливьер.— Всё уже погружено, корабль готов: паруса зашиты, весла проверены, золотая баба на носу — надраена и сверкает цыцками!
На лицо Рема вернулась улыбка: вот кто точно знал его как облупленного! Его настоящего, того, кем он был сейчас — а не наивного юношу со взором пылким, каким видели своего младшего братишку и сына драгоценнейшие родственнички!
—Предупреди людей, мы отбываем сразу же, как только закончится церемония. Какие новости с«Каракатицы»?
—Убыла кСкёли. ОтРазора прибыл человек — они стоят вЗаводи, под руку твоего отца не пошли, как и уговаривались… С попутным ветром прибудут через пару дней.
—Отличные новости!— улыбка Буревестника стала искренней.
Он открыто глянул на своего братца, который в окружении своих новых подданных — Черных Птиц — купался в лучах славы. Поймав его взгляд, Децим очевдино растерялся: чего-чего, но широкой злорадной ухмылки и недоброго блеска в глазах он точно не ожидал…
—Хоп!— выкрикнул Рем, когда торжественная часть окончилась, и взмахнул знаменем.
Его люди сразу растерялись, но потом мигом собрались с мыслями и построились в колонну, покинув общий строй. Ситуация всё еще выглядела пристойной: церемония завершена, младший брат уводит свою дружину, всё в рамках.
—Давай-давай!— хриплым голосом откликнулся Сухарь.
—Дом Закана поджигай!— подхватил кто-то.
—Хо-о-оп!
—Давай-давай!
—Оптиматов убивай!
—Хоп!
—Давай-давай!
—Знамя сДэном поднимай!
—Хоп!
Сотни сапог грохотали, ускоряясь на пути к берегу.
НеБог весть что, но звучало это не хуже чем «Путь герцога» или похабные куплеты мальчиков Флоя про лысого развратника. И это было только его, Ремово. Его — и этих людей, с которыми он прошел огонь и воду, и ни отец, ни брат, ниЭкзарх ниИмператор не смог бы отнять этого!
Дружина Аркана и воинство Флоя, спустившись к линии прибоя, по сходням переправлялось на галеры. Последними на борт бывшего флагманского корабля Фабрицио Закана взошел сам Буревстник. Золотая носовая фигура сверкала в лучах солнца, осадка судна была низкой от набитых в трюм сокровищ, верные соратники уже садились на весла…
—А ну-ка, подвинься!— Рем потеснил одного из ортодоксов — дружинника из последнего набора и сел за гребную скамью.
—Там! Тадам!— ударил барабан комита.
Ладони привычно легли отшлифованную множеством рук древесину весла. Аркан почувствовал, как сопротивляется вода, как толкают корабль усилия сотен людей. Вдох — тяни, выдох — толкай… Просто и понятно.
Флотилия выходила из устья Эдари вПоследнее море.
XVII
—Грандиозно!— сказал Флой.— Нет, не изысканно. Нет, не изящно… Но — грандиозно!
Блестящий во всех смыслах вельможа уже некоторое время путешествовал сБуревестником на одном корабле: им было что обсудить. И теперь, когда на траверзе виднелись впечатляющие очертания Цитадели Чайки, виконт не смог сдержать эмоций. Рем и сам чувствовал, как по спине пробежали мурашки: за эти пару месяцев бывший оплот маркизов дюЖоанар изменился самым коренным образом!
Основные архитектурные решения были сохранены: массивные круглые башни, мощный барбакан, прочные контрфорсы… Но — теперь каждый из элементов крепостной фортификации как будто вырос, увеличился в два или три раза! Навскидку Рем оценил бы высоту межбашенных куртин в пятьдесят локтей, угловых башен — в семьдесят, барбакана — в шестьдесят. Замковая цитадель, она же — донжон, центр и сердце всего комплекса, возвышалась над самой величественной из башен еще на двадцать или тридцать локтей! Теперь крепость выглядела достойной не только маркиза или герцога! Сам император не отказался бы от такой приморской резиденции.
Преобразился и холм: его как будто обтесали со всех сторон, придав правильную округлую форму, бывший замковый ров превратился чуть ли не в пропасть, разрубающую мыс пополам. По большому счету, Цитадель Чайки теперь располагалась на острове, соединенном с большой землей несколькими каменными мостами.
—Чертовщина,— пробормотал баннерет.— Дайте подзорную трубу!
Уже при помощи оптики он разглядел бесконечную паутину лесов, которыми был покрыт замок от основания до шпилей, и фигурки строителей-гномов, которые постоянно перемещались по ним, ни на секунду не прекращая работу. Два, может быть два с половиной месяца — и такие перемены? Замки строились годами! Какое-то подгорное тангарское колдовство?
В работе мастерам-гномам помогали диковинные приспособления и механизмы: краны, блоки, колеса, подъемники, вороты и рычаги. В тот момент, когда флотилия виконта и корабли Буревестника входили в гавань Крачек, строители поднимали на одну из боковых башен каркас турели — конической крыши. Деревянная конструкция около тридцати локтей в диаметре, скрепленная стальными полосами и болтами, качалась в воздухе, огромная кран-балка поскрипывала, стальные тросы гудели от напряжения…
—Ай даСверкер, ай да сукин сын!— только и смог сказать Буревестник.
—Сверкер? Кто такой Сверкер?— поинтересовался Флой.
—Мой новый вассал — Ёррин Сверкер, из тангаров. Я выделил ему и его семье бенефиций в бывших землях Жоанаров… Точнее — под этими землями. Условием было приведение в порядок замковых фортификаций и налаживание обороны холма и города. Похоже, гномы решили произвести на меня максимально положительное впечатление…
—И что, дорогой Тиберий, им удалось?— виконт принялся застегивать перламутровые пуговицы кафтана: ветер усиливался.
—Определенно! Может быть, вместе осмотрим замок?— предложил Рем.— Уверен, там будет много удивительного!
—Нет-нет-нет, мне пора к моим девочкам! Я и так долго отсутствовал, это непростительно, я ведь собираюсь быть шикарным отцом во всех отношениях! Но знай, милый Тиберий, наВысоком совете я буду первым, кто выкрикнет твое имя!
При упоминании Высокого совета и скорого решения вопроса о герцогском скипетре, Аркан поморщился как от зубной боли. Он понимал, что не справится с этой ношей без помощи родственников, но вся его натура протестовала против того, чтобы терпеть рядом с собой кого угодно из них. Непримиримость Аркана Старого, кровожадность Децима, приторная правильность Флавиана… Да, да он любил отца, братьев и сестру и готов был жизнь отдать за каждого из них. Но одно дело — отдать жизнь, а другое — изо дня в день жить рядом, сотрудничать, взаимодействовать, выстраивать иерархию отошений!
