Аркан после недавней реморализации еще старался щадить хотя бы женщин, оглушая их плашмя или отталкивая в сторону грудью коня или сапогом. Мужчин же жалеть не стоило — многие из них были вооружены, но деревянные палицы, короткие топоры или сельскохозяйственный инструмент не становились преградой для тяжелого палаша.
Они вырвались на простор, оставив после себя целую дорогу из покалеченных и изрубленных людей, пройдя сквозь толпу как нож сквозь масло. Фургоны уж были едва видны на фоне стволов деревьев иАркан крикнул:
—Нужно взять проповедника! Иначе на нас повесят все эти трупы!
Эдгар только кивнул, и потянул за поводья, разворачивая коня. Кровь и мертвецы отчасти привели людей в чувство, и многие из них стали растерянно оглядываться, завывать от боли полученных травм, некоторые — даже пытались бежать в сторону виднеющихся дальше, в лугах, деревенских построек.
—Убийство неверного не грех…— уже не так уверенно затянул оптимат на камне.
Снова дюВалье оказался в центре тройки всадников. Мечи он сунул в ножны за спину, и втот момент, когда до валуна оставалось около десяти шагов, встал в седле и, также, как и утаможни, оттолкнулся ногами и одним прыжком оказался рядом с проповедником.
—Кхэ-э-э-э…— получив удар под дых лысый клирик скорчился.
Эдгар при помощи длинных и широких рукавов собственной хламиды оптимата спеленал подстрекателя, и крикнул Микке:
—Лови!— и пинком отправил пленника в полет.
Северянин ухватил клирика за шкирку у самой земли и перекинул через луку седла — битюгу было всё равно, он даже и незаметил двух с половиной или трёх пудов дополнительного живого веса — фанатик был тощий, как ящерица.
* * *
—Что дальше?— спросил рыцарь-ренегат уАркана.
Они догнали фургоны, оставив за спиной полное людских страданий поле.
—Нам нужно к местному владетелю. Мы должны сдать ему возмутителя спокойствия, дать под присягой показания… Гавор, кто здесь барон?
—ДюДарманен. Его замок как раз за лесом. Понятия не имею, что он изсебя представляет, всегда имел дело либо с его супругой — весьма достойная леди, кстати, либо с управляющим.
Аркан кивнул:
—Тогда — к замку!
Цитадель барона дюДарманена стояла на невысоком возвышении у речушки. Четыре квадратные угловые башни и барбакан возвышались над толстыми стенами из дикого камня в пятнадцать или двадцать локтей. Сине-красные полотнища с изображениями геральдических летящих хищных птиц висели с обеих сторон от ворот.
В замке заметили караван, на надвратной башне появился трубач и через мгновение окрестности огласил мощный, низкий звук рога. Забегала на стенах стража, из ворот навстречу путешественникам выехал конный разъезд. Дородный, одетый в роскошный дублет и отороченный мехом плащ человек ехал впереди, один из четырех латников сопровождения держал знамя, уперев его древко в стремя.
Когда караван и замковая стража сблизились, человек в плаще не попогоде выдвинулся вперед.
—Я — шевалье дюМалу, управляющий замком Дарманен от имени его милости барона дюДарманена. Какая надобность заставила вас гнать лошадей и тревожить честных подданных герцога Криса дюПюса Лабуанского?
—На нас совершили нападение разбойники,— проговорил дюВалье.— Мы едем на ярмарку Дымного перевала, и подверглись атаке в семи верстах отсюда, на лугу, где стоит большой камень. Толпа вилланов, подстрекаемая проповедником, ринулась на наш караван и мыбыли вынуждены применить силу, чтобы защитить себя и свое имущество.
ДюМалу нахмурил брови, латники барона взялись за оружие при этих словах.
—И что, есть пострадавшие?
—Слава Господу, Творцу Миров, Владыке Огня иСвета — мы все целы, но налугу полно раненых и убитых.
—Так вы ортодоксы… А есть ли доказательства ваших слов?
Микке снова приподнял своей лапищей оптимата за шкирку и потряс им ввоздухе. Ноги проповедника беспомощно болтались, глаза же метали громы и молнии.
—Эт-то о-о-он говори-ил людям что на-а-ас можно убить.
—Твою же вкорень!— сказал один из латников.— Это тот клирик, из общины Белых Братьев. Мы вчера сопроводили его до границ баронства по приказу его милости… А он, выходит, вернулся!
—Тихо!— рявкнул дюМалу.— По всему выходит что вы, аскеронские ортодоксы, убили людей барона и захватили в плен клирика кесарийско-оптиматской церкви. Это серьезное, страшное преступление. А вы — торговцы, и среди вас нет дворянина, чтобы подтвердить слова под присягой…
—Есть!— поднял руку Рем.— Я — дворянин.
ДюВалье явно не стоило называть себя — ренегатов не любили особенно.
—Маэстру…?— вопросительно проговорил управляющий.
—Маэстру путешествует инкогнито,— отрезал Аркан.— Свою фамилию и титул я могу сказать господину барону, и если у него останутся вопросы — герцогу Лабуанскому.
—Вы уверены, что вам по статусу…— снова попробовал сделать заход дюМалу, но получил жесткую отповедь.
—Если вы продолжите сомневаться в моем статусе, я вызову вас на поединок и прошепчу свою фамилию и свои цвета вам на ухо, после того как пришпилю вас клинком к земле!— надменный тон сделал свое дело — его оптиматская аристократия понимала лучше всего.
—Барон на охоте,— пошел на попятную управляющий.— Вынужден просить вас проследовать в замок. А этого человека передайте моим людям — они поместят его под стражу.
—Шевалье дюМалу!— снова подал голос Рем.— Заткните ему рот кляпом. Не давайте ему говорить — иначе быть беде.
—Вот как?— люди барона посерьезнели.— Хорошо, до приезда его милости этому клирику придется просидеть взаперти с завязанным ртом.
* * *
Сначала в раскрытые ворота ворвалась целая свора охотничьих псов, лая и грызясь на ходу, потом на рысях проследовала многолюдная кавалькада роскошно одетых всадников.
—ДюМалу! ДюМалу! Собирай людей, какие-то ортодоксы напали на вилланов из той зассаной деревеньки, как бишь ее… Мы догоним их изарежем как свиней!
—Ваша милость!— управляющий подскочил к бородатому и толстому пожилому мужчине в синем берете и такого же цвета охотничьем костюме.— Эти ортодоксы уже здесь, прибыли сами на ваш суд, и рассказывают они несколько иное…
Барон дюДарманен ухватил себя за бороду:
—Вот как! Что за чертовщина? Сначала они нападают на моих вилланов, а потом сами сдаются? Какие-то странные ортодоксы… И кто это?
—Негоцианты, купцы. Следуют на ярмарку Дымного перевала. Но уних в охране — один дворянин, по крайней мере он так говорит. Герб и фамилию не сказал, но готов сообщить их вам и под присягой рассказать о произошедшем.
—Так… Ну, раз никуда скакать и никого резать не надо — прикажи распорядиться насчет легкого ужина. А это, выходит, фургоны ортодоксов? А сами они где?
