—Кака-ая домина! Нет, у эльфов я навида-ался каменных зда-аний, но товсё красот-ы-ы ради, а вот ва-аше гнё-оздышко че-орта с два возьмешь штурмом!
Дружинники одобрительно закивали, чувствуя в этом молодом светловолосом мужчине опытного бойца. Рем предложил северянину обед, но тот отказался, похлопав себя по животу, который успел набить с утра пораньше, вЗаводи.
—Нужно будет найти тебе коня… Маэстру, есть у нас какая-нибудь животинка ему под стать?
—Разве что ломовая лошадь?— задумался старший воин.— Есть пара битюгов на конюшне, может маэстру баннерет и дозволит…
—Дозволит, куда он денется!— Рем нахально улыбнулся.
Отец явно зауважал его, когда сокровищница и кладовые замка пополнились долей младшего Аркана в добыче, награбленной наНизац Роск, и эльфийским жалованьем, и теперь был готов сквозь пальцы смотреть на вольное отношение Рема к семейному имуществу. Поэтому лошадей, припасы, оружие и снаряжение можно было выбирать с чистым сердцем.
Особого маскарада Рем решил не устраивать: его волосы и борода за последнее время здорово отросли, плечи раздались, голос огрубел… Так что простого шаперона, надвинутого по самые брови и кожаного доспеха, привычного наемникам, было вполне достаточно, чтобы ввести в заблуждение досужих горожан. В компании сМикке он будет выглядеть тем, кем, собственно и является — одним из командиров вольной компании, решившим посмотреть на красоты Аскерона.
В последний момент, когда дружинники снова крутили ворот, наматывая цепи и раздвигая окованные железом створки, по лестнице из донжона сбежала Селена — младшая и любимая дочь и сестра. Такая же огненно-рыжая, как мать, и черноглазая, как все Арканы.
—Рем! Ты ведь вАскерон? Можешь отвезти письмо Анастейше? Хочу пригласить её идевочек в гости… Тут у нас скука смертная: одни небритые мужики, оружие и лошади…
Сестричка превратилась в настоящую красавицу — ей недавно исполнилось семнадцать. И допоследнего времени ей вполне нравилось махать шпагой и скакать на лошадях под присмотром небритых мужиков… Поэтому Рем с подозрением на нее посмотрел, понюхал надушенный конверт и погрозил пальцем. Селена закатила глаза, махнула подолом платья и убежала наверх, не дождавшись ответа.
Знала — братик всё сделает. И письмо читать не станет — стыд замучит.
—Н-но, родимая!— молодая горячая кобылка рванула с места в карьер, Рем на мгновение задохнулся от ударившего в лицо воздуха, а потом счастливо рассмеялся.
Вот она, свобода! Та самая, о которой мечтал, сидя в вонючем трюме красного корабля! Чуть позади, отставая на корпус, мерной рысью двигался мерин-битюг Микке. Тяжеловоз и его великанский всадник как-то сразу сдружились, признавая силу друг друга. Северяне вообще-то никогда не считались лихими всадниками, а ломовые битюги — верховыми лошадьми. Но эти двое, кажется, нашли тот способ сосуществования, который позволял им обоим сохранить достоинство.
Рем наслаждался дорогой.
Всё-таки Аскерон оставался землей ортодоксов. Здесь феодалам не нужно было из-под плетки сгонять поселян на шарварки — повинность по ремонту мостов и дорог, как наЗападе. Местный народ справедливо предполагал, что к деревне, до которой ведет разбитая и неухоженная дорога не приедут торговцы, а ремонт телег и лечение сломанных ног лошадей, как и лишнее время, потраченное на перевозку грузов, встанут в деньгу гораздо большую, чем подсыпка щебня и приведение в порядок дорожной насыпи после распутицы. Магистрат города Аскерон по тем же соображениям содержал почти две сотни работников во главе с дотошным инженером, задачей которых было содержание в надлежащем состоянии главных трактов герцогства.
Конечно, насыпные гравийки Аскерона — это не старые имперские дороги, выложенные каменной плиткой, но посравнению с тем, что молодой Аркан видел вТимьяне и некоторых Центральных провинциях — они выглядели шедевром технической мысли и памятником организованного труда.
Путь от замка до города занял около четырех часов — лошади были свежие, сытые, и, кажется, тоже получали удовольствие от путешествия. Когда на горизонте показались Три Холма Аскерона, Рем придержал поводья:
—Тр-р-р-р-р! Взгляни, Микке!
Блистала в лучах солнца громада герцогского замка, вершина башни магов скрывалась за облаками, время от времени рассекаемыми ударами беззвучных молний. Полыхал над монастырем святого Завиши Чарного неугасимый огонь, хорошо видный даже днем. Высились над высокими, крепкими стенами черепичные крыши многоэтажных каменных и кирпичных зданий, десятки и сотни повозок, всадников, пешеходов въезжали и выезжали через ворота города под неусыпным контролем солдат из гарнизона…
—Ка-акой бо-ольшой город!— Аскерон явно произвел впечатление на северянина.
—Не самый большой из тех, что есть на имперских землях, но, пожалуй, один из самых симпатичных. Путешествовать стоит хотя бы для того, чтобы начать сравнивать и ценить то, что имеешь… Поведем лошадей в поводу, пусть остынут?
В ворота они входили спешившись. Бравый усатый сержант с гербом герцогства на сюркотте пробасил:
—Маэстру наемники! В городе не принято обнажать оружие. Если я, или другие служивые увидят, то выразмахиваете мечами — хлопот не оберетесь, так и знайте… И даже не думайте пускать лошадей рысью или в галоп — у нас так не положено. Всадники движутся шагом, за исключением дел государственной важности.
—Мы недоставим проблем, маэстру!— кивнул Рем и поглубже натянул шаперон, поймав какой-то слишком заинтересованный взгляд одного из солдат.
Здесь, за стенами, всё было почти так же, как в тот злосчастный день, когда он попал в лапы вербовщиков. Разве что добавилось мужчин-оптиматов в прохудившейся и грязной одежде: они мели улицы, перетаскивали грузы, делали другую черную работу, или просто сидели вдоль дорог с протянутой рукой. Молодой Аркан цыкнул зубом: его, честно говоря, бесила оптиматская манера одеваться — эти дурацкие брэ и шоссы, и грязные камизы на завязочках… А чепчики? Они называются красивым словом «каль», но чепчик остается чепчиком, и делает взрослого мужчину похожим на грудного младенца! Рем осознавал свою предвзятость: возможно, будь он уроженцем Западных провинций, его штаны и ботфорты, и тот же шаперон вызывали бы такое же чувство протеста…
—Рем, мне стоило бы наведаться на наше подворье…— проговорил Микке с сомнением. Акцент пропал невесть куда, как только северянин сосредоточился на деле.— Нужно подать весть наСевер, что я жив и продолжаю выполнять поручение дядюшки. Ты знаешь, где у вас подворье северян?
Аркан кивнул, вспоминая про просьбу Селены и письмо:
—Давай, тут недалеко, рядом с портом. Отправимся к экзарху, как закончим свои дела в городе — мне тоже нужно заглянуть кое-куда.
* * *
Микке решил задержаться в портовом районе — пообщаться с земляками, иАркан отправился на поиски особняка дюМолле — знатной оптиматской фамилии, к которой относилась подруга Селены — Анастейша. Эти оптиматы были местные, аскеронские, и потому отец разрешал общаться с ними, пусть и скрепя сердце.
